ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

МАМА

Помнишь, когда Майлзу было три годика? Он был милым, но таким упрямым малышом. Помню, как он приучался к горшку и знал, как ходить в туалет, однако предпочитал делать дела в подгузник. Ты был на работе. Ему нужно было сходить в уборную, но он отказывался, пока не надену на него подгузник. Он кричал на меня — КРИЧАЛ! — чтобы я нацепила подгузник. Я отказалась, после чего он потребовал, чтобы я позвонила тебе.

Я согласилась позвонить с предупреждением о том, что скажешь ты то же самое — что он должен ходить в туалет как взрослый мальчик. Я звякнула, включила громкую связь, и наш сын заговорил таким голосом, который использует, когда собирается зарыдать, и спросил у тебя, можно ли — всего один раз — воспользоваться подгузником, и ты тотчас спасовал, согласившись.

Когда я повесила трубку, он лучился такой самодовольной улыбочкой, отчего захотелось отшлепать его. И вот таким Майлз был тогда. Своенравным. Знаю, так писать не стоит, однако что есть, то есть. Он сунул мне в лицо подгузник и ПРИКАЗАЛ надеть его.

И я выполнила веленное, ибо знала, что если ослушаюсь, то он донесет на меня, как только ты вернешься домой. И хотя я была родителем, а ему было три годика, ты бы разозлился на меня, встал на его сторону и спросил у меня, почему я веду себя по сучьи из-за «одного сраного памперса», поэтому я выполнила приказ: нацепила на него подгузник, после чего пришлось наблюдать за тем, как он сидит на диване и какает, затем пришлось менять его и вытирать попу, мучаясь от запаха. В ту минуту я его возненавидела. Возненавидела вас обоих. Я ощутила себя страшно одинокой. Создавалось впечатление, что вы ополчились против меня, и я пришла к выводу, что каждый раз буду проигрывать вам.

И тот день… он стал для меня переломным. С той поры все, что я делала для вас обоих — стирка одежды, готовка еды, уборка, — у меня возникало чувство, будто я ваша личная служанка. Затаенная ненависть… без понятия, как это объяснить, но я чуть было не бросила вас. Каждое утро, когда ты уходил на работу, я размышляла о том, чтобы собрать чемоданы и просто уехать. Вы оба могли бы заботиться друг о друге.

Так и следовало поступить. Было бы лучше для вас обоих — для всех нас троих, — если бы я ушла.