Глава двадцать девятая

Элла

Элла,

Если ты читаешь это, значит я не смогу увидеть тебя в январе, как мы планировали. Мне очень жаль. Раньше я говорил, что не боюсь, пока нахожусь здесь, потому что мне нечего терять. Но как только я прочитал твое первое письмо, все изменилось.

Я изменился.

Если я никогда не говорил тебе, то позволь мне сказать это сейчас. Твои слова спасли меня. Ты проникла в темноту и вытащила меня своей добротой и силой. Ты сделала невозможное и коснулась моей души. Ты феноменальная мать. Никогда не сомневайтесь в этом. Тебя достаточно. Этим детям так повезло, что ты на их стороне. Что бы ни случилось с диагнозом Мэйзи или упрямством Кольта, ты самое большое благословение, о котором эти дети могли бы попросить.

Сделай кое-что для меня. Свяжись с моим финансовым менеджером. Его номер указан внизу. Я переоформил свою страховку жизни на Кольта и Мэйзи. Используй ее, чтобы отправить их в колледж или дать им возможность найти свое призвание. Я не могу придумать лучшего применения.

Хочешь услышать что-то безумное? Я влюблен в тебя. Именно так. Где-то между письмом номер один и двадцать… или около того я понял, что влюблен в тебя. Я, парень, который не может найти общий язык с другими людьми, влюбился в девушку, с которой никогда не был в одной комнате. Поэтому, если меня не станет, я хочу, чтобы ты помнила об этом. Элла, ты настолько невероятна, что заставила меня влюбиться в тебя только своими словами. Не держи свои слова при себе. Несмотря ни на что, найди того, кто захочет услышать их так же сильно, как и я. А потом позволь себе любить.

И сделай мне одолжение – люби так, чтобы хватило на нас обоих.

С любовью,

Бекетт Джентри

~ Позывной Хаос

***

Tри месяца спустя.

– Куда тебе это поставить? – спросил Бекетт, держа в руках коробку с надписью «кухня».

– Наверное, на кухню, – поддразнила я.

– Ха-ха, – притворно рассмеялся он, пронося коробку мимо меня на кухню и ставя ее к остальным.

– Сколько еще у тебя там? – спросила я из гостиной.

– Только несколько тех, что остались в грузовике. А что? – он обхватил меня за бедра и притянул к себе. – У тебя есть планы на меня?

– Может быть, – ответила я с медленной улыбкой. За последний месяц я перестала изображать маленькие улыбки. Те, что побольше, по-прежнему делались исключительно ради Мэйзи, но маленькие? Они были настоящими. Они были моими.

– Мне нравится, как это звучит, – он опустил голову, и наши губы встретились в поцелуе.

– Может быть, эти планы включают в себя душ? Потому что у меня есть...

В нас ударил ледяной поток воздуха, когда входная дверь распахнулась. Мы повернулись, чтобы увидеть Мэйзи и Эмму, которые влетели в дом, снег покрывал их шапки, и они топали в прихожую, хихикая.

– Эта канатная дорога – самая лучшая! – сказала Эмма, когда ее ботинки упали на пол.

– Правда? Подождем, когда наступит лето, и мы сможем покататься на другой, той, что идет в озеро! – добавила Мэйзи.

Та, которую Бекетт построил через несколько недель после смерти Кольта. Он делал миллион подобных вещей, по-своему поддерживая Кольта. Мэйзи была права, оба лучших друга Бекетта были на том острове, и, так же как Райан был частью Бекетта, которую я, возможно никогда не узнаю, так и Кольт был частью Бекетта.

Бекетт снова быстро поцеловал меня и направился за очередной коробкой.

– Как насчет горячего шоколада, девочки? – предложила я.

– Да, пожалуйста! – ответили они обе одновременно.

Я достала какао и принялась за дело, любуясь видом снега, падающего на замерзшее озеро. Мое сердце издало знакомое предупреждение, и я отвернулась от острова, сосредоточившись на том, чтобы достать кружки для девочек.

Я скучала по Кольту каждый день. Каждую минуту.

Но эти месяцы дали мне достаточно времени, чтобы каждая секунда не принадлежала моему горю. И я знала, что этот промежуток времени будет только расти. Оно никогда не уйдет полностью, но по крайней мере, я больше не ныряла в океан горя с каждым ударом сердца. Волны все еще набегали. Иногда они были предсказуемы, как прилив. В других случаях они обрушивались на меня с силой цунами, унося так глубоко, что мне казалось, будто я снова нахожусь на дне.

Девочки вбежали, запрыгивая на барные стулья, которые я купила, чтобы скользить по гранитным поверхностям. Они смеялись и говорили о предстоящем рождественском спектакле. Я налила какао и положила туда несколько зефирок, а затем протянула кружки через стойку.

– Спасибо, миссис Маккензи, – сказала Эмма, сделав глоток.

Я не стала поправлять ее насчет миссис, а просто улыбнулась.

– Без проблем.

– Спасибо, мам! – сказала Мэйзи, потягивая свой напиток.

Бекетт вошел с еще одной коробкой и поставил ее рядом со стопкой на кухонном столе. Затем он прислонился к стойке вместе со мной.

– Что это за язык? – спросил он, глядя на девочек.

– Девичий язык, – сообщила я ему. – Они обсуждают список гостей на день рождения Эммы в следующем месяце.

День рождения Мэйзи только что прошел. Ей было уже восемь, она была старше, чем Кольт. Она будет расти, взрослеть и расцветать, а Кольт навсегда застынет в семилетнем возрасте. День выдался тяжелым, но Мэйзи пригласила свою новую лучшую подругу. Оказалось, что когда Эмма и Мэйзи потеряли Кольта, они нашли друг друга. Даже уйдя, он по-прежнему дарил сестре подарки.

– Какао, да? – спросил Бекетт, отпив глоток из кружки Мэйзи.

– Папа! – хихикнула она.

Боже, мне нравилось, как это звучит, так же как ей нравилось это говорить. Мы сказали ей об этом после похорон зная, что она заслуживает того, чтобы знать каждый день своей жизни, что Бекетт любит ее так сильно, что стал ее отцом. Он спас ей жизнь, но это осталось, между нами.

Бекетт поцеловал меня в щеку и начал открывать коробки, смеясь, когда нашел одну из игрушек Кольта, спрятанную в одной из кастрюль. Мне нравилось в нем то, что он мог говорить о Кольте и улыбаться сквозь боль. Он поддерживал в нем жизнь... С помощью канатных дорог, фотографий, которые он развешивал по дому, красного листа в рамке. Он никогда не боялся произносить его имя, и не раз я приходила домой, чтобы застать его и Мэйзи, прижавшихся друг к другу на диване, за просмотром видеороликов с Кольтом.

Мне еще предстояло научиться жить так, чтобы не рассыпаться. Может быть, когда-нибудь я смогу улыбаться при звуках голоса Кольта. Пока же это было просто напоминанием о том, что я потеряла и как пусто все вокруг без него.

Бекетт заставлял нас двигаться вперед. Он не позволял мне слишком долго погружаться в себя, но и не игнорировал боль. Он раздвигал мои границы, а потом отступал, и, если бы не он, я, возможно, решила бы просто перестать двигаться.

Мэйзи заставляла мое сердце биться.

Бекетт заставлял меня жить.

Я каждый день убеждалась, что они оба знают, что я их люблю.

Прошло почти три месяца, но я наконец-то прочитала последнее письмо Бекетта, и именно оно привело меня сюда, в этот дом, который он построил для нас четверых – теперь в нем будут жить трое.

«Любви хватит на нас обоих». Вот что он написал в письме. И оно затронуло мое сердце так, как ничто другое не могло. Потому что именно этого хотел бы Кольт. Он хотел бы переехать в этот дом и жить с парнем, которого мы все любили. С человеком, который жаждал моих слов и владел моим сердцем.

Он подписал письмо своим настоящим именем. Последние слова, сказанные мне Хаосом, объединили двух мужчин, которых я любила, пока я не увидела их обоих в Бекетте, который в данный момент смотрел на мою чесночницу, как на орудие пыток.

– Этот ящик, – сказала я ему, открывая тот, что находился у моего бедра.

– Щипцы для завивки ресниц? – спросил он, опуская их в ящик.

– Это для смузи. Отлично работает с клубникой, – я пожала плечами.

– Врешь! – он рассмеялся и вернулся к распаковке.

Я посмотрела в окно на остров и сделала успокаивающий вздох, пока эта боль терзала меня. Затем я взяла следующую коробку и начала распаковывать вещи, предмет за предметом, объединяя свою жизнь с жизнью Бекетта. Я двигалась вперед, потому что именно там были Бекетт и Мэйзи, и именно этого хотел бы Кольт. В конце концов, он тоже был здесь, в каждом уголке этого дома, который Бекетт построила для него, для нас. Я все еще слышала отголоски его шагов на лестнице, его смех в коридорах. Бывали моменты, когда я могла поклясться, что уловила запах его волос, пропитанных солнечным светом, как будто он прокрался сюда, чтобы обнять меня, и снова убежал, прежде чем я успела его полностью поймать. Спальня, которую Бекетт выделил для него, была нетронута, если не считать коробок, которые мы привезли из моего дома. Я еще не была готова туда идти, и это было нормально. Там было слишком много воспоминаний, которые я не хотела убирать. Стоило мне только взглянуть на шлем, который Кольт надел в тот первый Хэллоуин в больнице, как я поняла, что не смогу справиться ни с одной коробкой. Но Мэйзи взяла шлем и улыбнулась, вспомнив, как она торговалась с Кольтом, чтобы надеть его в ту ночь.

Он надел ее нимб.

Как будто они знали, что в конце концов поменяются ролями.

Как будто это было запланировано с самого начала, а я просто не заметила знаков.

– Как ты думаешь, озеро достаточно замерзло, чтобы по нему можно было ходить? – спросила я Бекетта.

Он посмотрел на меня таким взглядом, будто точно знал, о чем я думаю, а затем взглянул на заснеженное озеро.

– Я был там вчера, а сегодня температура еще ниже. Хочешь, я пойду с тобой?

Я покачала головой.

– Нет, я бы хотела пойти одна. Думаю, я готова.

Он просто кивнул и дал мне свободу действий.

Я методично зашнуровала ботинки, застегнула пальто, взяла шапку и перчатки и пошла к выходу. Воздух был бодрящим, а снег – легким, переливающимся, похожим на свежий блеск, когда я пересекала озеро.

Я подошла к острову, где меня ждали Кольт и Райан.

Я никогда не была здесь одна, никогда не чувствовала, что готова, что достаточно сильна. Может быть, я и сейчас не готова, но я устала ждать, пока почувствую себя таковой. Может быть ощущение, что я достаточно сильная, возникло оттого, что я так часто была сильной, что это стало привычным.