– Разрежь ему штаны. Мне нужно увидеть кожу.

Все очень плохо.

– Гутьеррес, это спасатель 9. Пожалуйста, учтите, что у нас мало топлива. Вылетаем немедленно.

Черт. Дерьмо. Дерьмо.

– Кольт, ты здесь, приятель? – спросил я, поглаживая его по лицу. – Ты можешь очнуться ради меня?

Его ресницы дрогнули.

– Бекетт?

Самым приятным звуком, который я когда-либо слышал, был голос Кольта в тот момент. Он был жив и мог говорить. Спасибо тебе, Господи. Я навис над его лицом и зафиксировал его голову на месте, когда он открыл глаза. Правый зрачок был немного больше левого. Сотрясение мозга.

– Эй, не двигайся, хорошо? Я здесь.

– Где я? – спросил он, сканируя глазами слева направо.

– Ты очень неудачно упал, поэтому не можешь двигаться, ясно? Возможно, ты повредил шею. Марк здесь со мной, и доктор уже в пути. Просто не двигай головой.

– Хорошо, – он поморщился. – Мне больно.

– Не сомневаюсь. Можешь сказать, где?

Его взгляд переместился.

– Везде.

– Понятно, – я посмотрел вниз, где он был прижат. – Кольт, ты можешь пошевелить пальцами ног? Только пальцами?

– Да, – сказал он.

Я посмотрел на Марка, который покачал головой, его губы были сжаты в ровную линию.

Не паникуй.

– Хорошая работа, приятель. Сможешь сделать это еще раз? – я надеялся, что говорю гораздо спокойнее, чем чувствую, потому что я был готов вылезти из собственной кожи.

– Видишь? Пальцы в порядке. Они даже не болят, – сказал Кольт с легкой улыбкой.

Марк снова покачал головой, и моя душа сжалась в маленький клубок.

– Ноги не болят? – спросил я.

– Нет, только все остальное, – его глаза начали закрываться.

– Кольт. Кольт! – я схватил его за лицо. – Ты должен остаться со мной, хорошо? Пошевели пальцами.

Все десять зашевелились. Я могу с этим работать.

– Я устал. Эмма в порядке?

– Конечно, но она беспокоится о тебе. Ты молодец, Кольт. Ты спас ее, – я снова пощупал его пульс. Черт, он был слабее.

– Мы защищаем меньших, – сказал он со слабой улыбкой. – Мне холодно, Бекетт. Холодно.

– Посмотри под тот камень. Там есть кровь? – приказал я Марку. Я снял с себя флисовую куртку и накинул ее на грудь Кольта. – Лучше?

Марк присел.

– Я не вижу. Держу пари, мы сможем снять с него эту штуку.

– Сначала нужно наложить жгут. Есть все шансы, что у него травма от удара. Прошло почти два часа. В рюкзаке Хавок есть один.

– Черт, Бекетт, – тихо сказал Марк. – Кровь.

Я схватил жгут и опустился на колени рядом с Марком. Из-под камня сочилась темно-красная кровь.

– Где, черт возьми, вертолет? Скажи им, чтобы доставили его сюда.

– Спасатель 9, это Гутьеррес и Джентри. Как обстоят дела с транспортировкой?

– Гутьеррес, это Спасатель 9. Мы на подходе, расчетное время прибытия – пять минут.

– Черт, – пробормотал я. Для этого момента не было лучшего слова. Я подложил руку под бедро Кольта, чтобы просунуть жгут, а затем затянул его, закрепив прямо над тем местом, где он был прижат камнем. – Не двигай его, – предупредил я Марка.

Затем я опустился на колени с другой стороны Кольта. Его губы были синими, кожа –бледной, липкой и холодной. Пульс был быстрым и слабым.

– Эй, приятель, я остановил твое кровотечение. Тебе нужно только дождаться вертолета, хорошо?

Он слабо улыбнулся.

– Я полечу на вертолете? Круто.

– Да. К тому же ты вроде как герой. Все будут думать, что ты крутой, но я все равно буду думать, что ты самый крутой, – пообещал я. – Где-нибудь еще болит?

– Нет, ничего не болит.

Я замер. Шок. Кровотечение.

Мы остановили кровотечение в его ноге, но после этого падения должно было быть вторичное кровотечение, если не дюжина.

«Ему больно. Я чувствую это».

– Ладно, просто продолжай говорить со мной, приятель.

Я снял с него куртку и поднял толстовку. Вся левая сторона его груди была покрыта глубокими фиолетовыми синяками. Его живот был вздут. Я откинулся на пятки и положил голову на руки.

Райан. Ты должен мне помочь. Пожалуйста.

– Где мы? – спросил Кольт, его голос был мягким.

Я быстро встал и схватил Марка за руку.

– У него внутреннее кровотечение. Думаю, селезенка, а это значит, что у нас есть… минуты. Беги в ближайшее место, где видно небо и дым.

Глядя на Кольта, он изобразил боль, но повернулся и побежал.

Я упал на колени рядом с Кольтом, а потом лег рядом с ним, накрыв его своим телом.

– Я так тебя люблю.

Он повернул голову, и я не стал кричать на него из-за травмы шеи. В этом не было смысла.

– Я тоже тебя люблю, Бекетт, – он открыл глаза, и я прижался лбом к его лбу.

– Я тут подумал, может быть, мы добавим канатную дорогу в домик на дереве. Что скажешь? – я провел пальцами по его волосам.

– Да. Думаю, нужно сделать так, чтобы она спускалась в озеро. Это будет круто, и мама не будет так сильно переживать из-за падений.

Такого падения мы не ожидали.

Хавок жалобно заскулила, свернувшись калачиком рядом с Кольтом. Она знала.

– Ты абсолютно прав, – я проверил его пульс. Такой чертовски слабый.

– Мне кажется, я умираю, – прошептал он.

– Ты очень ранен, – сказал я, задыхаясь на последнем слове.

Я не хотел лгать ему, но и не хотел, чтобы последние минуты его жизни прошли в ужасе. В данный момент нельзя было ничего сделать. Я терял его.

Элла.

Боже, она должна быть здесь.

– Все хорошо. Не грусти. Скажи маме и Мэйзи, чтобы они тоже не грустили, – он сделал несколько затрудненных вдохов. – Я увижу дядю Райана.

Я не мог дышать. Моя грудь вздымалась и опускалась вместе с его грудью, сердце синхронизировалось с его слабым ритмом.

– Просто держись, дружок. Ты так много еще не сделал. Так много еще предстоит сделать.

Он посмотрел на меня, в его глазах светилась любовь.

– Ты должен был быть моим папой.

Слезы потекли из моих глаз, стекая по лицу на землю.

– О, Кольт. Мы собирались сказать тебе. Мы просто ждали, когда Мэйзи поправится, я усыновил тебя в прошлом году. У тебя уже давно есть отец. Тот, кто любит тебя больше, чем луну и звезды.

Он дышал все медленнее и медленнее, каждый вдох давался ему с огромным трудом, но ему все же удалось улыбнуться.

– Ты мой отец.

– Я твой отец.

– Значит, вот каково это, – он протянул руку и прижал ее к моей щеке. – Мне нравится, что у меня есть отец.

– Мне нравится быть твоим отцом, Кольт. Ты самый лучший мальчик, которого я когда-либо мог получить. Я так горжусь тобой.

Слова вырвались с трудом.

Его глаза закрылись, когда очередной вздох заставил его вздрогнуть.

На заднем плане послышался шум лопастей.

– Я Джентри, – сказал Кольт, сумев снова открыть глаза.

– Ты Джентри и Маккензи. Навсегда.

– Навсегда? – спросил он.

– Навсегда. Я всегда буду твоим отцом. Что бы ни случилось. Ничто не изменит этого, – даже смерть. Моя любовь к нему перейдет все границы, куда бы Господь ни завел его.

– Колтон Райан Маккензи-Джентри. Я получил все, о чем мечтал, – его глаза закрылись, а грудь поднялась лишь наполовину. Искусственное дыхание не помогло бы, тем более, когда кровь не циркулирует.

– Я тоже, – сказал я ему, целуя в лоб.

– Передай маме и Мэйзи, что я их люблю, – его слова звучали медленнее, сопровождаясь неполными вдохами.

– Обязательно передам. Они так тебя любят. У тебя есть мама, папа и сестра, которые готовы на все ради тебя.

– Я люблю тебя, папа, – прошептал он.

– Я люблю тебя, Кольт.

В его груди снова загрохотало, а затем его рука опустилась с моего лица, и он обмяк.

– Кольт? – я нащупал пульс, которого не было. – Кольт! Нет!

Я скользнул под него и сел, обхватив его руками, когда его голова откинулась на мою грудь.

Из моего горла вырвался первобытный крик. Потом еще один, пока мое тело не затряслось от рыданий. Рядом со мной села Хавок и начала выть, низко и жалобно.

Позаботься о нем, Райан.

– Бекетт, – мягко сказал Марк. Когда я поднял голову, он стоял на коленях рядом со мной, его глаза были полны непролитых слез. Мои глаза стали медленно затуманиваться, затем прояснились.

– Его больше нет, – мои руки сжались вокруг его маленького тела.

– Я знаю. Ты сделал все, что мог.

– Сегодня утром я приготовил ему булочки, – сказал я, проводя рукой по его мягким волосам. – Он хотел побольше сыра, и я дал ему его. Я сделал ему булочки.

Это было несколько часов назад.

Несколько часов.

А теперь его нет.

– Что ты хочешь делать дальше? – спросил Марк.

Я понял, что вокруг нас стоит полдюжины парней. Дженкинс опустился на колени и проделал те же действия, что и я только сжал рот в плотную линию и снова встал.

Хотеть? Что я хочу делать? Мне хотелось снова закричать, разорвать все в этом лесу в клочья. Я хотел разнести гору в щепки своими кулаками. Я хотел смотреть на своего маленького мальчика, слышать его смех, видеть, как он бегает по площадке своего домика на дереве. Я хотел, чтобы он вырос, хотел встретить мужчину, которым он должен был стать. Но он был недосягаем для меня. Желание не имело значения, когда от тебя ничего не зависело.

– Мне нужно отвезти его к матери.