11

ДЖОЗЕФИН

Страх в голосе Луки забеспокоил меня, и я пыталась перезвонить ему, но снова и снова выходила на голосовую почту.

— Что случилось, мам? — Спрашивает Джет, когда мы сидим рядом с Моджи в приемном покое скорой помощи.

— Ничего, малыш — говорю я ему, пытаясь подавить тревогу от того, что не могу дозвониться до Луки. Я снимаю резинку с низкого хвоста, позволяя локонам упасть на плечо, чтобы разделить путаницу, а затем снова завязываю их в хвост.

Джет наклоняется к Моджи, на лице которой теперь отчетливо видна боль.

— Мама беспокоится о тебе. Она опять делает эту штуку со своими волосами.

— Не стоит. Я сказала ей, что аспирин и лед помогут. Скорее всего, это растяжение.

— Не верь ей, Джет. Если бы с ней все было в порядке, она бы не качалась на ногах, как будто слишком много выпила.

Великолепные голубые глаза Джета метаются между нами.

— С чего бы ей качаться на ногах, если она выпила слишком много?

Из него льется невинность, и я поднимаю руку, чтобы взъерошить его кудри.

— Моник Шевстер?! — Медсестра окликает нас со стола. Мы с надеждой улыбаемся, махая ей рукой, но это не для того, чтобы отнести Моджи в смотровую. Они хотят, чтобы она заполнила дополнительные бумаги и сделала копии удостоверения личности.

— Я не хочу, чтобы вы, ребята, оставались здесь на всю ночь — говорит Моджи. — Берите эту красивую машину и езжайте домой.

— Ого, кто это? — Джет смотрит на вращающуюся дверь, когда Лука входит в больницу, как человек на задании. Усталость смешивается с тревогой, и выражение его лица меняется, когда он поворачивается из стороны в сторону, несомненно, ища нас.

Он не сразу замечает меня и идет к нам, когда я замечаю еще около шести парней, готовых к драке. Я уже на ногах, когда он стоит передо мной, Джет на шаг позади меня, а Моджи использует подлокотник кресла, чтобы не давить на ногу.

— Мне так жаль, Джо. Мой телефон разрядился. Ты в порядке? Что случилось? Ты ранена? — Он задает один вопрос за другим. — Я должен был поехать с тобой.

Ты уже ездил, думаю я про себя, с ухмылкой вспоминая об этом и растягивая улыбку на щеках.

— Я в порядке, Лука, — заверяю я его, сканируя глазами его лицо. Я поднимаю руку, чтобы осторожно потрогать сторону, который я задела, и замечаю свежие повреждения. Я опускаю взгляд на его руки, порезанные в результате очевидной драки.

— Ма Моджи странно ходила, и мама сказала, что мы должны привезти ее сюда на случай, если у нее сотрясение мозга. У нее может быть ХТЭ, как у Дюка-блевотины.

Слова Джета заставляют Луку сделать глубокий вдох, а меня - хихикнуть. Лука отступает назад и смотрит на самого важного человека в моей жизни, стоящего позади меня. Джет делает шаг в мою сторону, полный мужества, и протягивает руку.

— Я Джет Хансен. Приятно познакомиться. А ты кто?

— Я Лука Девлин, Джет Хансен. Но ты можешь звать меня Лука.

— Можешь звать меня Джет. — Улыбается он.

Лука говорит спокойно, но не так, чтобы умилить Джета:

— Я тот парень, который снимает фильмы, в которых будет сниматься твоя мама.

Лука пожимает маленькую руку Джета, уголок его рта приподнимается в улыбке. Лука переводит взгляд на Моджи, чьи глаза медленно открываются и закрываются от нарастающей боли. Он смотрит на ее болтающуюся ногу. Лодыжка размером с апельсин. Он качает головой.

— Как давно вы здесь, ребята?

Джет пожимает плечами и опускается на сиденье рядом с Моджи, пока я рассказываю Луке.

— Около двух часов, наверно? Я думала, мы уже к этому времени сможем уехать. Ты можешь забрать свою машину, а мы возьмем такси до дома.

Джет вмешивается.

— Мам, но эта машина такая классная. Все в моем классе должны увидеть меня завтра утром, когда ты меня подвезешь.

— Джет, хватит. — Говорю я ему. Он обижается и опускается на сиденье, сложив руки на груди.

— Джозефин, я дал тебе машину, чтобы ты попользовалась ею, пока я поставлю новые шины на твою. Кроме того, ее нужно отремонтировать, заменить масло и тормоза. Я отправлю тебе на электронную почту из сервисного центра список работ и квитанцию.

— Да, но почему моя машина находится в сервисном центре Ferrari? Разве это не перебор для моего крошечного хэтчбека?

Лука проводит пальцем по моему подбородку, притягивая мой взгляд к своим голубым, как у Джета, глазам:

— Я же сказал тебе, что позабочусь об этом. Люди делают для меня все, когда я их прошу. Все в порядке, ребята.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня, но не сейчас, потому что нас видит слишком много людей. У самого главного из них уже звезды в глазах от осознания того, что крутая машина принадлежит крутому парню по имени Лука.

***

Возвращается Лука и еще несколько человек. Врач и медсестра подходят к Моджи, чтобы помочь ей сесть в инвалидное кресло, и увозят ее.

— Я велел перевести ее в отдельное крыло для немедленного лечения. — Говорит Лука, пока мы следим за группой людей, занимающихся Моджи. Как только она устроилась в больничной палате наверху от суматохи отделения неотложной помощи, он снова приступает к расспросам. — Что случилось, Джо?

— Я обедала с Моник...

— Моник? Но Джет называл ее Ма Моджи. — Лука смотрит на Джета, который хихикает со своего стула в коридоре рядом с нами.

— Моник - моя лучшая подруга. Мы были неразлучны с того самого дня, как познакомились. Поскольку все зовут меня Джо, естественно, что люди называли ее Моджи, немного больше «Дж», так как мы были практически связаны по рукам и ногам. С Джетом все началось с того, что он стал говорить «Моя Моджи», а затем все превратилось в «Ма Моджи».

— Мило. — Он кивает с ухмылкой и оглядывается через плечо на команду людей, лечащих Моджи.

— Как она пострадала?

— Не злись, — начинает Джо.

— Любое объяснение, которое начинается подобным образом, обязательно приведет именно к этому. Выкладывай, Джо. — Требует Лука.

— Я обедала с Моник, когда появился Дюк...

Джет имитирует рвотные позывы.

— Дюк-блевотина снова нанес удар.

Я вздыхаю и смотрю на Луку, которому не до смеха. Уголки его челюсти напряжены, он сжимает зубы, пока я рассказываю ему о том, что произошло возле пирса, когда Дюк требовал ответов о машине, которая не принадлежит мне. Он сжимает кулаки с каждым словом, сказанным об инциденте, в который вмешался незнакомец, чтобы помочь нам. Но как только он замечает, что Джет обращает на него внимание, он разжимает кулаки и засовывает руки в карманы.

К нам выходит симпатичный доктор. Он пожимает руку Луке, и между ними возникает некоторое знакомство, но мне он представляется сам.

— Я доктор Антонио Кализи. Мы оставим Моник на ночь, чтобы провести сканирование ее лодыжки и поставить точный диагноз. На данный момент - это растяжение, но мы обнаружили шишку на ее затылке, которую я хочу осмотреть и оставить ее под наблюдением.

— Спасибо, — говорю я доктору. Я заглядываю к Моджи, чтобы убедиться, что она готова, прежде чем мы уедем. Лука предлагает отвезти нас домой, и я с радостью соглашаюсь.

— Твой бывший преследует тебя? — Спрашивает Лука, как только подъезжает к нашему дому. Его глаза наблюдают за улицей, пока мы выходим из машины.

— Не думаю. Наверное, он расстроен из-за сегодняшнего утра. —Отвечаю Луке, глядя на Джета, который спит на заднем сиденье. Он выглядит таким маленьким. Напоминание о том, что каким бы большим он ни был, он все еще ребенок во всем этом.

— Так почему он стоит у тебя на пороге? — Рычит Лука.

Я оборачиваюсь.

— Джет. Проснись, малыш. Мы дома.

Лука вздрагивает, делает глубокий вдох и открывает дверь машины, чтобы выйти.

— Вы двое, оставайтесь здесь. Я избавлюсь от него.

— Не могу поверить, что это снова ты. — Прорычал Дюк, направляясь к нам. — Почему ты не оставишь мою семью в покое?

— Лука, возвращайся в машину. Давай я позвоню в полицию. — Зову я его, но Лука не отступает.

Дюк нестабилен. На самом деле ему плевать на меня и Джета. Он хочет, чтобы мы были несчастны, а я отчаянно цеплялась за надежду, что он станет лучшим отцом и человеком по отношению к нам.

— Я уверен, что, отказываясь от прав на своего ребенка, ты сообщаешь всему миру, что больше не считаешь их семьей, — отбивается Лука от Дюка.

— Я пытаюсь спасти свою семью. Ты должен уйти и забрать с собой свою дурацкую машину, — шипит Дюк в ответ на Луку.

— Это утомительно, — бормочу я. Глаза Джета прикованы к происходящему, пока солнце садится в этот абсурдный день. Небо окрасилось в яркие розовые и оранжевые цвета, и мне хочется оказаться где-нибудь на пляже в купальном костюме, наслаждаясь покоем и одиночеством. Но вместо этого я снова вступаю в противостояние с Дюком.

— Ты не пытаешься спасти свою семью — говорю я Дюку, мой тон низкий и усталый. — Ты злишься, что кто-то еще обращает на нас внимание. Ты не можешь получить обе стороны, Дюк. Ты сказал, что не хочешь быть отцом для Джета. Ты сказал, что уезжаешь в Аризону. Уезжай. Я тебя не останавливаю, и мне уже все равно. Джет, пойдем в дом. Уверена, у тебя есть домашнее задание, а мне нужно приготовить ужин.

Глаза Луки прикованы к Дюку, но Джет, выходящий из машины, заставляет Луку переключить внимание на всех нас. Лука идет обратно к Джету, но я отхожу к входной двери. Я не хочу быть рядом с Дюком, и я готова к тому, чтобы этот день закончился.

— Уйди с дороги, Дюк. Иди домой. Ты никому здесь не нужен. Черт, ты даже не хочешь быть здесь — говорю я ему, отпирая дверь, но его рука на моем плече не дает мне войти внутрь.

— Подожди минутку, Джо. Я поторопился сегодня утром. Я не знал, что этот парень оплачивает счет...

Я прервала Дюка.

— Ты сводишь меня с ума. Почему тебя интересует только твоя семья, когда кто-то другой выбирает нас в качестве части своей? Оставь нас в покое. Я дала тебе то, что ты хотел, но этого все равно недостаточно. А теперь убери от меня свои руки.

Я вырываюсь из его рук, когда Джет входит в дом, а Лука приближается к нему с гневом, излучаемым его глазами.

— Тебе действительно стоит научиться держать свои руки при себе, — рычит Лука.