В последнее время, моя жизнь представляла собой смесь постоянной боли и горя. Я не могла выйти и ...

В последнее время, моя жизнь представляла собой смесь постоянной боли и горя. Я не могла выйти из дома, не говоря уже о том, чтобы выйти в свет. Мои дни были наполнены слезами, сеансами терапии и отчаянной потребностью отомстить за смерть Лейси. Арчер был моей опорой, всегда был рядом, и разделял каждый момент моей печали и мучительных страданий. Он настоял на том, чтобы я переехала к нему в поместье, в целях безопасности, и всегда сопровождал меня повсюду.

Время шло, и у меня было такое чувство, будто я потеряла связь с реальностью. Образ Лейси, ее улыбка и теплота нашей дружбы стали далекими воспоминаниями, сменившимися ужасающей картиной ее безжизненного тела. Меня охватил неукротимый гнев, и я знала, что должна что-то сделать, чтобы не скатиться еще глубже во тьму.

Элеонора неоднократно уговаривала меня пойти с ней пообедать, но я всегда отказывалась, ссылаясь на плохое самочувствие. Это продолжалось до тех пор, пока Арчер не начал умолять меня выйти из дома. Он пообещал, что Дэмион отвезет нас домой в любой момент, если я попрошу. И вот я сидела на заднем сиденье «Субурбана» и ехала в город на поздний завтрак. Арчер крепко держал меня за руку, успокаивая нежным пожатием.

Боже, я не знаю, что бы я делала без этого мужчины.

Дэмион остановился перед причудливым французским кафе, в котором было полно посетителей, с очаровательной зоной отдыха на открытом воздухе, украшенной благоухающими цветами и мерцающими огнями. В воздухе витал аромат свежих круассанов, смешавшись со звуками веселой болтовни и звоном столовых приборов.

Я на мгновение засомневалась, почувствовав, как внутри меня поднимается волна паники при мысли о том, что мне придется выйти из машины.

— Нам не обязательно это делать, если ты не готова. Только скажи, и мы сразу вернемся домой, — сказал Арчер, успокаивающим голосом.

— Нет, мне нужно это сделать. Мне необходимо сделать что угодно, кроме как валяться в постели в растянутой футболке, и смотреть «Кардашьян», — я попыталась пошутить и немного разрядить обстановку.

Крепко взяв Арчера за руку, я вышла из машины на оживленный тротуар. Элеонора улыбнулась мне со своего места за маленьким столиком, и радостно помахала нам рукой. Арчер подвел меня к ней, его присутствие ощущалось как щит от внешнего мира, который казался слишком ярким и громким.

— Дорогие мои, — поприветствовала нас Элеонора с теплой улыбкой, ее зеленые глаза были полны заботы и понимания. — Так приятно видеть вас. Спасибо, что пришли. Я знаю, что для тебя, Мила, это было нелегко.

Я теребила салфетку перед собой, пытаясь сосредоточиться на меню, а не на воспоминаниях, которые грозили захлестнуть меня.

Она протянула руку через стол и успокаивающе накрыла ей мою.

— Как ты держишься, дорогая? — тихо спросила она, ее глаза были полны сочувствия.

Сглотнув комок в горле, я попыталась подобрать слова, чтобы передать смятение, бушевавшее внутри меня.

— Это очень тяжело, — начала я, — но я пытаюсь жить дальше. Лейси никогда бы не позволила мне так расклеиться, если бы она была здесь.

— Тебе не обязательно справляться с этим в одиночку, милая. Мы все готовы оказать тебе любую помощь и поддержку.

Когда мы сделали заказы и расселись по своим местам, атмосфера вокруг нас, казалось, смягчилась. Звон бокалов и далекий смех, переплетались с успокаивающими мелодиями уличного музыканта, игравшего неподалеку, создавая ощущение покоя, о существовании которого я почти забыла.

Элеонора разговаривала с официантом, когда Арчер наклонился ко мне, встретившись со мной взглядом.

— Я горжусь тобой, детка, — сказал он. — Ты сильнее, чем думаешь, и для меня большая честь быть рядом с тобой.

Слезы наполнили мои глаза, когда я потянулась к его руке и крепко сжала ее.

— Спасибо, Арчер. Я не знаю, что бы я делала без тебя.

Мать Арчера повернулась к нам, улыбка заиграла на ее губах, когда она заметила наш разговор.

— Я так рада, что вы есть друг у друга. Я счастлива, что ты навсегда стала частью нашей семьи, и уверена, что твоя мама чувствовала бы то же самое.

Официант вернулся с нашей едой, поставив передо мной тарелку с дымящимися яйцами Бенедикт. Аромат голландского соуса и хрустящего бекона разбудил мой аппетит, на мгновение, отвлекая меня.

Приступив к еде, над нами воцарилась уютная тишина, прерывавшаяся лишь редким звоном приборов о тарелки. Я слушала, как Элеонора и Арчер разговаривали о каких-то пустяках, но мои мысли были где-то далеко, возвращая меня к воспоминаниям о Лейси и к вопросам, оставшихся без ответов, которые застилали мое сердце, как густой туман. Я знала, что не смогу избегать их вечно.

Извинившись, я вышла из-за стола, решив сходить в уборную. Я прислонилась к раковине, глядя на свое отражение в зеркале. Темные круги под глазами были ярким напоминанием о бессонных ночах, которые стали для меня нормой.

Я ополоснула лицо холодной водой, и тишину помещения нарушил внезапный шум. Из одной из кабинок доносился приглушенный звук, похожий на сдавленный крик. Обеспокоенная, я на долю секунды заколебалась, прежде чем осторожно подойти к закрытой двери.

— Привет? У вас все хорошо? — тихо спросила я, моя рука зависла над защелкой.

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем дрожащее дыхание наполнило замкнутое пространство.

Глубоко вздохнув, я толкнула дверь и обнаружила молодую девушку, свернувшуюся на полу и дрожащую от безмолвных рыданий. Ее светлые волосы были в беспорядке и закрывали лицо.

— Все в порядке, — мягко сказала я, присев на корточки рядом с ней. — Я могу чем-нибудь помочь?

Она покачала головой.

— Я не буду заставлять тебя говорить, если ты не хочешь. Просто знай, что я здесь, если тебе нужно, чтобы кто-то выслушал. Есть ли кто-нибудь, кому я могу позвонить?

Блондинка прерывисто вздохнула и взглянула на меня.

У меня внутри все сжалось, когда я посмотрела в эти знакомые голубые глаза.

— Мэдди? Боже мой, что ты здесь делаешь? Ты в порядке? Мы искали тебя.

— О, бедная, прелестная Мила. Всегда такая наивная.

— Ч-что?

Она пристально смотрела на меня, ее взгляд был холодным и расчетливым. Маска уязвимости исчезла, сменившись ненавистью.

Губы Мэдди искривились в жестокой улыбке, ее глаза потемнели и наполнились злобой.

— Ты действительно думаешь, что мне нужна твоя помощь? Что кто-то может удержать меня от того, чего я хочу? — презрительно усмехнулась она.

Она поднялась с пола, ее движения были плавными и целеустремленными, как у хищника, выслеживающего свою жертву.

— Тобой всегда было так легко манипулировать, Мила. И теперь ты, наконец, получишь по заслугам.

Прежде чем я успела среагировать, Мэдди бросилась вперед, в ее руке сверкнуло что-то острое, и она с бешеной скоростью накинулась на меня. Казалось, все замедлилось, пока я готовилась к удару. Мир сузился до иглы, направленной мне в шею.

А потом, я погрузилась во тьму.