Я наклонилась вперед, и жеребец побежал быстрее. Я наклонилась влево, мое тело неустойчиво на Цербере без седла, но я не отпустила. Я призвала его бежать еще быстрее, что он и сделал.
Подальше от замка…
И глубже в лес.
Шепот в моей голове стих. Призраки не могли следовать за мной сюда, и мои демоны были вынуждены сдаться пустыне Цербера.
Мое существование стало единым целым с черным жеребцом. Его копыта грохотали по грязи, и мое сердце бешено колотилось в бешеном темпе Цербера.
Не было страха.
Не было вины.
Нет было бремени.
Только прохладный ветерок в моих волосах, тепло Цербера, и я ничего подобного не чувствовала. Он забрал меня от моих грехов и прекрасной иллюзии, которая была моим спасением.
Прогремел гром, и небо разверзлось, бушуя. Дождь хлестал по нам, яростный и жестокий. Дождь промочил мое белое платье, зубы стучали, холод просачивался сквозь кости. Но мне было все равно.
Я распласталась на спине коня, сжимая его бока бедрами.
Цербер мчался быстрее, и тут я поняла…
Чувство оцепенения и пустоты на самом деле не было пустотой внутри. Люди так привыкли гоняться за счастьем, и оно нам нравится, его приятная и мягкая тяжесть, которая обволакивает нас. Счастье окутывает нас своим теплом. Поскольку это так знакомо, мы никогда не замечаем его тяжести, пока оно не исчезнет. Когда счастье заменяется чем-то другим, это дает нам иллюзию, что успокаивающая тяжесть исчезла. Так что теперь… мы невесомы. Опустошенные.
Но я никогда не была по-настоящему опустошенной... Я просто была полна всяких неправильных вещей.
И я заставила себя оцепенеть. Чтобы не чувствовать, как неправильно я чувствовала себя внутри.
Так было до сих пор, на спине Цербера, когда он бежал на свободе и дикости…
Наконец-то я почувствовала вкус свободы.
И это был чистый экстаз.