ГЛАВА 23

Грейсон - 18 лет (через три месяца)

Райли ложится на одеяло. Она тянет меня за руку, увлекая за собой. Я лежу с ней на спине.

Мы были вместе с вечера рождественского гала-концерта, хотя никогда прямо не говорили, что теперь мы вместе, что встречаемся. Это как-то само собой произошло. Поток событий, и мы просто следовали ему.

Мы целовались той ночью, черт возьми, много раз. Мы целовались до тех пор, пока у нас не перехватило дыхание, но мы почему-то снова и снова оказывались в объятиях друг друга. Пробуя друг друга на вкус, исследуя наши потребности и желая большего. Я не мог насытиться ею, и она была так же неистова в своих прикосновениях.

В следующий понедельник в школе я держал ее за руку на всеобщее обозрение. Хотя она не протестовала. Райли только покраснела, с хитрой, довольной улыбкой на губах. Губы, которых я жаждал с тех пор, как попробовал ее. А потом мы еще немного целовались. Под лестницей, где нас никто не мог видеть. В своей машине, прячась от остального мира, в нашем собственном мире, где существуем только она и я.

Сегодня я наконец-то смог пригласить ее на подходящее свидание.

Но только когда мы добрались до ресторана, я понял, что что-то не так. Райли не ела. Сначала я подумал, что ей не нравится еда. Но это было не так.

Она была встревожена. Ей было не по себе в общественном месте.

И неудобно есть в присутствии такого количества людей.

Когда я увидел, как она ковыряется в еде и почти ничего не ест из тарелки, я приказал официантам упаковать нашу еду в коробки на вынос. Если Райли будет некомфортно в ресторане, мы пойдем куда-нибудь еще.

И вот мы здесь. Это не поле лилий, но все же луг. Лучшее место для частного пикника. Я понял, что это подходящее место для Райли, когда ее глаза загорелись, она радостно подпрыгнула через луг и нашла для нас идеальное место под деревом.

Райли сворачивается калачиком рядом со мной справа, прижимаясь всем телом к моему.

Я обнимаю ее за плечи, прижимая ее к себе. 

— Тебе холодно?

На ней черное платье, кожаная куртка и белые кроссовки. Ее золотистые волосы заплетены в распущенную небрежную косу. Райли издает звук отрицания где-то в глубине горла. 

— Я не ожидала этого, но сегодня довольно тепло. Наконец-то весна пришла.

Это правда. На дворе конец марта, и дневной бриз уже не такой прохладный, как несколько недель назад. 

— Тебе понравилась еда?

Райли приподнимается на локте и наклоняется ближе, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Она держится надо мной, ее дыхание обтекает мои губы. Ее коса падает на плечо, распущенные пряди щекочут мне щеку. 

— Еда была хорошей. Я смогла насладиться этим, как только мы приехали сюда. — Ее глаза смягчаются. — Спасибо, что привел меня сюда.

Она наклоняется, приближая свои губы к моим. Поцелуй начинается медленно, а затем превращается в безумие языков и отчаянную потребность. Я поднимаю голову от одеяла и обхватываю ее шею сзади, чтобы прижать ее к себе.

Райли крадет воздух из моих легких, и я впитываю ее вкус, наслаждаясь ее губами, как будто это был последний поцелуй умирающего человека. Ее грудь прижата к моей; Я чувствую, как бьется ее собственное сердце — его звук резонирует во мне.

— Грейсон. — Она стонет мое имя мне в рот, и я глотаю его, преследуя ее язык своим. Мы не расстанемся, пока у нас не закружится голова и не перестанем дышать.

Тихий всхлип вырывается из ее рта, и она зарывается лицом в изгиб моей шеи. Я чувствую ее влажные губы на своей плоти, и она покусывает чувствительное место на моем горле. Лижет кадык и, крякнув в ответ, чувствую ее ухмылку на своей коже.

Райли знает, какой эффект она оказывает на меня, и она соблазнительная распутница. Я знаю, что она не девственница; Я слышал слухи о Джаспере и о ней. Но три месяца назад Райли была несколько неопытна. Мне нравилось видеть, как она сейчас переходит от неуверенных поцелуев к смелости. Она исследует вещи, которые ей нравятся, и способы, которыми она хочет, чтобы к ней прикасались.

Она снова облизывает мое горло, ее зубы дразняще задевают мою кожу.

— Блядь. — Мое сердце ударяется о грудную клетку. Мой член невероятно твердый. Никакие дрочки не помогут моему тяжелому случаю с синими яйцами. Райли красивая женщина, с формами, от которых у меня текут слюнки. Я удовлетворил себя нашими поцелуями, но, черт возьми, этого уже недостаточно.

Я жажду Райли, и ее неоспоримое желание ко мне проявляется в том, как она трется своим телом о мое. Нужно быть ближе.

Как будто она разочарована барьером между нами.

Мы часто целовались. Но всегда в одежде. Если я когда-нибудь почувствую ее голую кожу под кончиками пальцев, я, наверное, сойду с ума.

Мои пальцы запутываются в ее волосах, мои губы касаются ее щеки. 

— Ты моя девушка, Райли Джонсон?

Она вздрагивает от моего голоса, ее глаза сужаются на моем лице. 

— Я думала, это очевидно. Мы встречаемся уже три месяца.

Я обхватываю ее щеку, провожу большим пальцем по ее подбородку. 

— Я просто удостоверился. Мы никогда прямо не произносили этих слов.

Мне нужны слова.

Мне нужно, чтобы она сказала мне, что я не единственный, кто чувствует то же, что и я.

— Мы эксклюзивны, мистер Хейл. — Она хмурится на меня, но меня охватывает мгновенное облегчение. — Ты мой парень, и тебе лучше не целовать других девушек. Особенно Оклинн. Она чертова пиявка.

Моя грудь трясется от смеха. Хотя Оклинн прилипла ко мне как клей, я должен отдать ей должное. У нее огромное самоуважение; В тот момент, когда мы с Райли публично взялись за руки, Оклинн поняла это и отступила назад. Я почти ожидал от нее мелочности, но она удивила меня своей зрелостью. Оклинн недовольна моим статусом отношений, потому что каждый раз, когда мы проходим мимо в коридорах Беркшира, она хмурится на меня.

— Единственные губы, которые я пробовал, — это твои, Златовласка, — говорю я своей девушке.

Райли прихорашивается от моих слов. 

— Хорошо. На случай, если тебе нужно, чтобы я объяснила все предельно ясно. Я - твоя девушка, ты - мой парень. О, и ты мне нравишься. Очень.

В моей груди вспыхивает взрыв эмоций. Ах, черт.

Это первый раз, когда Райли призналась, что я ей нравлюсь. Я должен был быть мальчиком, оказавшимся на неправильной стороне рельсов, человеком без цели. Бедный, забытый мальчик, проживший всю жизнь, зная себе цену, стоит меньше гроша.

Потому что Грейсон Эйвери был просто бесполезен.

Моя ценность была гротескной; жизнь в запустении. Он не заслуживал Райли.

Но… У Грейсона Хейла теперь есть девушка. Как это произошло? Как мне попалась красивая, умная женщина, которая смотрит на меня звездами в глазах?

Чем я заслужил это, ее?

Является ли Райли даром моего терпения?.. Потому что это действительно так.

Моя Златовласка — это подарок; тот, который я буду держать и защищать.

Я не могу отпустить ее.

Я не отпущу ее.

***

— Я дома, — объявляю я, входя внутрь, но мои шаги останавливаются, когда на меня одновременно смотрят три пары глаз.

Тетя Навея и дядя Бен сидят рядом на белом диване. Его рука лежит на ее бедре, их руки переплетены вместе. Они всегда держатся за руки, когда бы ни находились рядом друг с другом. Между ними будто магнитное притяжение. Они женаты уже более двух десятилетий и до сих пор очень любят друг друга. Возможно, я скептически отношусь к настоящей любви, но тетя Навея и дядя Бен могут быть очень убедительными, даже не прилагая особых усилий.

Хотя меня беспокоит другое…

Выражения их лиц задумчивы и… обеспокоены. Мне не нравится выражение их лиц.

Особенно мне не нравится резкий блеск в глазах дяди Бена. Он человек, который редко улыбается; он делает это только иногда с тетей Навеей или со мной. Его улыбки особенные, потому что они всегда искренни, а глаза никогда не лгут. Прожив с ними больше года и постоянно изучая их реакцию, я теперь легко могу анализировать их настроение.

Я могу сказать, когда что-то не так.

И прямо сейчас я знаю, что что-то серьезно не так.

Дядя Бен жестом подзывает меня. 

— Иди сюда, сынок.

Я добираюсь до дивана, где они сидят, в три быстрых шага. Я сглатываю нервы и жду. Мои легкие сжимаются от беспокойства, когда я готовлюсь услышать худшее.

В последнее время здесь слишком тихо.

Мои дни, проведенные с Златовлаской, были слишком легкими: я стал беспечным. Не задумываясь о том, что такое реальность на самом деле. Потому что жизнь…

Жизнь не должна быть такой сладкой.

На мгновение я забыл, насколько несправедливой и жестокой может быть судьба.

— Грейсон, это детектив Маллик, — представляет дядя Бен третью пару глаз, его голос мрачный и напряженный. — Он хочет перекинуться с тобой несколькими словами.

Сердце колотится в груди, покалывание пронзает позвоночник.

Детективу Маллику на вид около двадцати или чуть больше тридцати: молодой детектив. Он поднимается на ноги, встав в полный рост. Он не возвышается надо мной, я выше… но воздух, окружающий его, наполнен уверенностью в себе. У него напористая внешность, которой я могу восхищаться, потому что он во многом напоминает мне, как ведет себя дядя Бен.

Он вытаскивает из кармана плаща визитку и протягивает мне. Это его значок из полиции Нью-Йорка. 

— Приятно, наконец, познакомиться, Грейсон. Нам нужно многое обсудить, почему бы нам не присесть?

Я просто киваю.

Кровь стучит в моих ушах.

Я знаю, почему он здесь.

Я знаю, кто привел его сюда.