— Финн, тебе пора идти, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Но Ларри сказал...

— Послушай, ты злишься, и это, блять, мне не помогает. — Я сжимаю кулаки и закрываю глаза. Я ненавижу чувствовать себя вышедшим из-под контроля, рабом этой агрессии.

Примерно секунду он колеблется, затем кивает, встает и выходит из комнаты. В ту секунду, когда он это делает, я стучу кулаком по одному из металлических шкафчиков. Кожа на ребрах натягивается при движении, и я кладу на нее руку. Кровь скользит по моей ладони.

— Чёрт!

Я плачу. Дверь распахивается, и я подпрыгиваю от внезапного удара о стену.

— Клянусь Богом, — говорит Поппи. Ее лицо покраснело, но оно стало мягким, как только ее взгляд скользнул по моему боку. — Этот парень — мудак. Вздохнув, она берет со скамейки аптечку и начинает в ней рыться.

— Со мной все в порядке.

— Ты истекаешь кровью. Она приседает передо мной, отталкивая мою руку в сторону. — Тебе нужна прививка от столбняка. Ее пальцы нежно касаются моей кожи, пока она осматривает порезы. Между ее бровями проходит складка, а губы сжимаются в сердитую линию. Это так мило, что гнев во мне слегка утихает. Она накладывает повязку на порезы и качает головой. — Ну, я думаю, тебе сделали прививку от столбняка, когда ты поступил на службу... Ты должен был вонзить ему зубы в горло.

Я нахмуриваю брови. — Я бы так и сделала, если бы Ларри не был сукой.

— Я имею в виду, чего он надеялся достичь, ударив тебя бритвой?

Я ничего не говорю и сосредотачиваюсь на точке на стене, пока она заклеивает бинт. Я считаю в уме до ста и сосредотачиваюсь на дыхании. Вдох-выдох. Я позволяю приятному аромату духов Поппи заглушить запах крови, пота и насилия.

Ее пальцы скользят по моей щеке, и я моргаю, глядя на нее сверху вниз. Маленькая морщинка на хмурых бровях все еще присутствует, портя ее идеальные черты.

— Перестань беспокоиться, — говорю я ей.

— Извини. — Она хмуро смотрит на меня, когда встает. — Я и не подозревала, что какой-то грязный мудак ударил тебя — в подпольной, незаконной бойцовской яме, могу добавить, — это то, о чем мне не стоит беспокоиться. Она стонет. — Ты только что получил удар, Брэндон. Как в тюрьме.

Я закатываю глаза.

— Детка, это царапина. Я не получил ни хрена. — Я не могу не улыбнуться.

— Не пытайся преуменьшить, Брэндон. — Она бросает на меня неприятный взгляд.

Я поднимаю руку и убираю волосы с ее лица, заправляя их за ухо. Ее ресницы трепещут, и она тяжело сглатывает.

— Я терпеть это не могу, — шепчет она.

Я прижимаюсь губами к ее лбу.

— Пошли.

Она все еще смотрит на меня, но вздыхает.

— Ты сводишь меня с ума.

Пожав плечами, я отстраняюсь от нее и надеваю майку и толстовку.

Как только мы выходим из раздевалки, я замечаю Финна, прислонившегося к задней стене. Хоуп с ним, без сомнения, пилит беднягу из-за какой-нибудь бессмысленной ерунды. Он замечает меня, пересекает комнату и падает рядом со мной. Толпа в «Яме» все еще плотная, и, если уж на то пошло, кровь только еще больше разозлила их. Я обнимаю Поппи за плечо, крепко прижимая к себе, пока мы проталкиваемся сквозь потных пьяниц и пробираемся к двери, ведущей в задний переулок.

Дверь в подвал с грохотом захлопывается за нами, и холодный воздух обволакивает меня, заставляя дрожать от страха. В темном переулке пахнет гниющей едой и мочой. Это в значительной степени местный туалет для каждого посетителя «Ямы».

— Бинго! — кричит Хоуп. — Давайте, ребята. Сыграем в бинго.

Я фыркаю. Клянусь, эта девушка совершенно не обращает внимания на все, что происходит, если только это не связано с членом.

Поппи нервно смотрит на меня.

— На самом деле я просто хочу домой.

— Одевайся, — говорит Хоуп. — Финн, ты хочешь пойти со мной? Это крутая штука. Можно выиграть массажер для шеи и... Алло?

Поппи сжимает мою руку. Я смотрю на нее сверху вниз, прежде чем проследить за ее взглядом в сторону Финна. Он смотрит на какую-то точку в переулке, его поза напряжена. Он обхватывает пальцами руку Хоуп и тянет ее за собой. Одного маленького движения достаточно, чтобы привести в действие все мои инстинкты.

Я встаю перед Поппи и встаю рядом с ним, как раз в тот момент из темноты появляются четверо парней, Джош Хармон посередине. Они входят в тусклый свет уличного фонаря. Его друзья выглядят такими же подонками, как и он сам, и от них исходит агрессия. Они делают еще один шаг в переулок, и я замечаю, что губа Хармона рассечена, и хотя его правый глаз распух, эта растущая ярость, эта потребность причинить кому-то боль очевидна. Я поворачиваю шеей в сторону, сжимая кулаки.

— Поппи, возвращайся домой, — говорю я сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь держать себя в руках, пока она не уйдет.

— Нет, оставайся, дорогая, — усмехается Хармон, пытаясь оглядеться вокруг.

— Не разговаривай с ней, блять. — Меня трясет, когда я пытаюсь сдержать боль, которую я готов причинить ему. Я чувствую напряжение Финна.

Хармон смеется, и его друзья присоединяются к нему, как стая хорошо обученных собак.

— Я собираюсь надрать тебе задницу на глазах у твоей маленькой шлюшки.

Ну вот.

Я падаю на него, как на гребаное здание. Мой кулак трижды ударяет его по лицу, кто-то из его друзей бьет меня по почкам. Что-то во мне радуется, когда я бросаю вызов каждому из них, черт возьми. Мой маленький демон оказывается на высоте, наслаждаясь грубой жестокостью. Я выбивал из них дерьмо, снова и снова прибивая костяшки пальцев к плоти и костям, пока кровь не покрыла мои руки. Я поглощен, ослеплен единственной целью — уничтожить парня передо мной. Я смутно помню, что двое других замерли на полу — благодаря Финну. Теперь остались только я и Хармон. Мой кулак и его лицо.

— Брэндон, — кричит Поппи. — Хватит! Брэндон. Я слышу ее, но ничего не замечаю. — Финн, заставь его остановиться. Он его убьет!

— Ничего такого, чего тот не заслуживает, — голос Финна пронизан той же тьмой, что и мой разум.

Я бил Хармона до тех пор, пока моя рука не устала, а его лицо полностью покраснело и распухло.

— Брэндон, пожалуйста, — голос Поппи прерывается всхлипываниями, и мне хочется пойти к ней, но я просто не могу вырваться. Тяга слишком велика.

Что-то скользит по моей руке, меня хватают, и я замахиваюсь. В последнюю секунду я понимаю, что это Поппи. Я сдерживаю силу удара, но уже слишком поздно. Мой кулак сталкивается с ее челюстью, и она ударяется о бетон. Время останавливается. Мое сердце, кажется, замирает в груди, кровь стынет в жилах. Гнев мгновенно исчезает, и все, что остается, это ужас от того, что я только что сделал.

Она растянулась на грязной земле, приложив руку ко рту, из ее губ течет кровь. Финн и Хоуп бросаются к ней, чтобы помочь подняться на ноги.

— Поппи...

Хоуп обвиняет меня. Она дает мне пощечину.

— Ты, она грозит мне пальцем. — Гребаный мудак. Держись, блять, подальше от нее.

Поппи смотрит вниз, вся в слезах.

— Поппи, мне так жаль. — Шепчу я. Я знаю, что мне нужно извиниться. Делаю шаг вперед.

— Не смей. — Хоуп стоит, как сторожевая собака, она в ярости. Обычно я спорю с ней, но сейчас мне слишком стыдно.

Я провожу обеими руками по волосам и запрокидываю голову назад.

— Пожалуйста, позаботься о ней.

Она кивает и поворачивается на каблуках, взмахивая рыжими волосами. Я смотрю, как она уводит Поппи прочь и исчезает из виду. Финн медлит, бросая на меня неуверенные взгляды. Я оглядываюсь на четыре бессознательных тела, разбросанных по переулку. Это то, что я делаю. Это то, на что я способен, и мне никогда не было на это наплевать... пока Поппи не вмешалась в гущу событий.

— Пошли. — Он дергает головой, и я следую за ним. Мой разум и тело полностью онемели, и к тому времени, как я добираюсь до его дома, я даже не могу вспомнить, как добрался сюда.

Его квартира небольшая, но хорошо оформлена и очень чистая. Я был таким до того, как все произошло, и я думаю, что дошел до точки, когда я просто сдался и решил, что больше ничего не стоит делать. Временами я едва мог помыться, не говоря уже о том, чтобы убрать квартиру.

— Вот. Финн выходит из кухни и протягивает мне пакет со льдом, указывая на мою руку. Я смотрю вниз на свои разорванные и окровавленные костяшки пальцев, и все, что я вижу, это их соприкосновение с красивым лицом Поппи.

— Мне нужно к ней. Я начинаю вставать, но он кладет руку мне на плечо.

— Пусть пока Хоуп разбирается с ней.

Он ставит пиво на журнальный столик и садится рядом со мной. Я провожу трясущейся рукой по волосам.

— Они просто были там, и она там, и я потерял голову. Я никогда не причинил бы ей вреда, — хрипло говорю я. Но я это сделал. Я причинил ей боль.

— Знаю. Это была случайность.

Я не знаю, как долго Финн сидит и наблюдает за мной. Мой разум мечется в вихре вины и ужаса, пока я оцепенело пялюсь в стену. В конце концов он встает и выходит из комнаты. Я слышу, включается душ, и беру телефон, уставившись в пустой экран.

Я набираю имя Поппи, нажимаю кнопку вызова, и когда звонок поступает прямо на голосовую почту, записываю ей:

«Опоссум, мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста. Я тебя люблю.»

Жду и жду, но ответа не получаю. Мое сердце колотится в груди, меня разъедает настоящий страх. Она уйдет от меня. Она уйдет, и что потом? Она моё все, и без нее все это совершенно бессмысленно. Но она единственный человек, которого я не могу обидеть. Я борюсь с собой в течение минуты, а затем понимаю, что не могу винить ее, если она уйдет. На самом деле, она должна уйти от меня. Она должна меня ненавидеть. Я катастрофа, ожидающая своего часа, бомба замедленного действия, а она пристегнута ко мне и ждет неизбежного удара. Я говорю себе, что никогда не причиню ей вреда, но я просто доказал, что ошибался. Я не могу доверять себе. Я даже не знаю, кто я, черт возьми, такой. Она – мой мир, но я только что увидел, что даже она не может успокоить этого гребаного демона внутри меня.

Я решаю совершить бескорыстный поступок хоть раз в своей дерьмовой жизни. Я не хочу ее прощения. Я просто хочу, чтобы она была счастлива, любима и в безопасности. Моя любовь причинит ей только боль, а это не то, чем должна быть любовь. Поэтому я отпускаю ее.