Рэн бледнеет при мысли о том, что ему придется остаться и вести подобный разговор. Поспешно натягивает куртку и обшаривает карманы, проверяя наличие ключей, телефона и бумажника.

— Я вернусь через полчаса, — бормочет он.

— Да, я так и думал, — бурчит Пакс.

***

Оставались ли мы с Паксом когда-нибудь наедине? Типа в комнате, в четырех стенах, за закрытой дверью? Без Рэна? Без Пресли? Без Кэрри? Точно нет. Когда-то такая перспектива была бы ужасающей; Пакс был вспыльчивым и откровенно мерзким, когда я впервые встретила его. Но я видела, как он меняется. Парень никогда бы в этом не признался, но я видела, как он смягчился, когда отношения между ним и Пресли достигли пика. Пакс стал более милым. А та речь, которую он произнес на выпускном? Это дерьмо заставило меня немного полюбить его.

Хотя странно видеть его здесь, в такой необычной обстановке. И после того как я не видела его несколько месяцев, когда моя жизнь и внимание вращались вокруг Гарварда и Рэна, я не могу сказать, что знаю, что делать с мрачным присутствием Пакса Дэвиса.

Парень наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и на секунду прикрывает рот руками. Его дыхание вырывается сквозь пальцы; этот звук делает его менее раздражающим и более человечным. Пакс вздрагивает, когда поднимает на меня взгляд, и у меня создается впечатление, что это так же неловко для него, как и для меня. Его бы здесь не было, если бы в этом действительно не было необходимости.

— Возможно, мне стоит начать с самого начала? — предлагает он.

— Наверное, это хорошая идея, да.

— А ты не собираешься присесть?

Колеблюсь; я тоже не знаю, что с собой делать.

— Полагаю, это тоже хорошая идея, — бормочу себе под нос.

Пакс немного расслабляется, когда я занимаю место в кресле с противоположной стороны журнального столика, но его облегчение, кажется, длится всего мгновение. Парень мрачно хмурится, потирая руками бритую голову. Разочарование словно волнами исходит от него.

— Это была глупая идея. Не знаю, о чем я думал. Мне пора идти.

Пакс замыкается в себе, сгибая свое массивное тело, и я знаю, что он вот-вот вскочит и вылетит из гостиничного номера. Как бы мне ни хотелось, чтобы Рэн вернулся и чтобы мы провели остаток дня в постели вместе, эта проблема Пакса, какой бы она ни была, должно быть важная. Иначе он не стал бы так нервничать. А Пресли — моя подруга. Если это как-то связано с ней, то я буду полным дерьмом, если не выслушаю его.

— Перестань думать. Просто выплюнь это. Ты вернешься сюда ближе к вечеру, когда убедишь себя, что разговор со мной хорошая идея. Я бы предпочла покончить с этим сейчас, а не ходить вокруг да около.

Пакс хмурится еще сильнее.

— Надеюсь, ты не собираешься стать врачом. Твой подход к людям просто ужасен.

— Нет. Не врачом. И не планировала делать карьеру психотерапевта, но, похоже, сегодня должна притвориться им. Мы можем двигаться дальше, пожалуйста? Это из-за твоей стажировки у того фотографа?

Он корчит гримасу отвращения.

— Я не стажер. Я ученик Кросса. И нет, все идет нормально. Он освободил меня от работы до Дня благодарения. После этого Кросс хочет, чтобы я поехал с ним в Японию, но я отказался.

— Почему? В Японии было бы круто.

— Я был там тысячу раз. И это значит, что придется уехать на полгода… неважно, это, черт возьми, не имеет значения.

— Значит, это из-за твоей мамы? Рак вернулся?

— Нет, она здорова. Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о ней. Я пришел поговорить о Чейз.

— Тогда давай. Говори о Чейз.

— Хорошо. Ладно. Мы с Пресли... мы... — Он неловко ерзает на своём месте, снова закутываясь в пальто.

— У вас... э-эм... проблемы?

— Что это за тон такой? Намекаешь, что у нас с моей девушкой не очень хороший секс? Потому что, уверяю тебя, мой член в полном рабочем состоянии. У нас все просто охрененно.

— Нет, даже не думала об этом. Я просто хотела сказать... знаешь... это похоже на какую-то... ну, личную проблему, и мне бы… эм, не хотелось вмешиваться во что-то, что Пресли может посчитать... слишком личным, и...

— Ты всегда такая неловкая? — Пакс, похоже, удивлен тем, что у меня возникли проблемы. Однако не каждый день такой парень, как он, выслеживает тебя в многомиллионном городе и требует личной аудиенции. Вряд ли это может быть легко для любого.

— Как насчет того, чтобы ты просто подумал о том, что именно хочешь сказать и как хочешь это сказать, а потом просто выплюнул это?

— Да. Это хорошая идея. — Он откидывается на спинку дивана, запрокидывая голову назад так, что она покоится на одной из подушек, которые Рэн использовал ранее в качестве подставки для книг. Пакс закрывает глаза. В течение нескольких напряженных, долгих секунд он просто сидит вот так, совершенно неподвижно, обдумывая то, что хочет сказать, как я ему велела. В конце концов, когда я уже начинаю нервничать, парень приоткрывает один глаз и смотрит на меня.

— Я влюблен в Пресли, — выпаливает он.

— Я так и поняла.

— Я еще никогда ни в кого не был влюблен.

«Уверена, что ты всегда любил себя. Я думаю, это считается». Вот что мне хочется сказать. Но я слишком умна, чтобы на самом деле позволить этим словам сорваться с моих губ.

— У всех бывает что-то впервые. — предлагаю я. — Любовь может быть сложной...

— Я не идиот, — рычит он. — Просто мне трудно... — Он качает головой. — Я все время пытаюсь ей позвонить, а она всегда торопится куда-то. Или опаздывает на занятия. Или устала. Или ее телефон выключен, и я даже не застаю ее. И у меня постоянно возникают эти чувства, — говорит он. — Поздно ночью, когда пытаюсь заснуть.

— Что за чувства?

Анархист из Вульф-Холла сжимает челюсть — если он не будет осторожен, то скоро сломает зубы.

— Типа, мои мысли не перестают метаться, — признается он. — Я не могу перестать думать о том, что она делает, или где она, или с кем. Все время думаю о том, как она занимается в библиотеке или что-то в этом роде, и какой-то незнакомый чувак видит ее, сидящую у стеллажей с английской литературой, и думает про себя, что она выглядит прекрасно, и подходит к ней, а она смотрит на него и улыбается, потому что Пресли дружелюбный, чертовски милый человек, а не ужасная, грубая стерва, вроде меня, и... — Он с трудом сглатывает. — И я представляю, как он спрашивает ее, как ее зовут, завязывает разговор, а потом в конце концов приглашает на свидание и... — Пакс надувает щеки, вздрагивая, как будто он попал в ловушку кошмара наяву. — Это чертовски ужасно. Реально чертовски ужасно. Мое сердце начинает колотиться. Руки потеют. Я не могу перестать часами ходить взад-вперед по своей спальне. Мне не хочется есть. И кажется, что я схожу с ума.

Ох, парень.

Если бы была менее сосредоточена на том, чтобы изо всех сил сжимать губы, я точно знаю, что смеялась бы. С Паксом Дэвисом все чертовски паршиво.

— Доходит до того, что уже три часа ночи, и я знаю, что Чейз в постели, спит, но чувствую, что схожу с ума, и знаю, что единственный способ вырубиться — это позвонить ей и услышать ее голос. Но не могу этого сделать. Знаю, что не смогу, потому что это выглядело бы чертовски безумно, а я ни за что не дам Чейз понять, что я, по-видимому, уже не в себе. Так что мое сердцебиение учащается еще больше, и я чувствую, что не могу дышать, а затем следующее, что понимаю, я сижу в гребаном душе, полностью одетый, обдавая себя ледяной водой, просто чтобы заставить свой мозг успокоиться, черт возьми.

Совсем недавно Пакс едва признавал существование Пресли. Он знал, что нравится ей, и мучил ее за это. Она была влюблена в него по уши, а тот относился к ней так, словно ее не существовало. Теперь Пресли счастливо живет в университете Сары Лоренс, уверенная в том, что получила парня своей мечты. А Пакс тем временем распадается на части. О, какая ирония. Интересно, догадывается ли Пресли, что все это происходит?

— Звучит так, будто у тебя были приступы паники, — говорю я ровным голосом. — Возможно, ты чувствуешь себя немного тревожно из-за расстояния, которое сейчас между вами.

— Я знаю, что такое паническая атака, — возражает он. — У меня нет гребаных приступов из-за девушки.

Я снова пытаюсь скрыть ухмылку, зародившуюся в уголках моего рта.

— Уверен в этом?

У него такой вид, словно парень вот-вот вскочит и выбежит вон. Или, может быть, попытается убить меня. Я уже чувствую, как его руки, покрытые чернилами, плотно обхватывают мое горло, выжимая из меня жизнь. Глаза цвета неспокойного моря, твердые, как сталь, смотрят на меня.

— У меня нет панических атак, Стиллуотер. Я не какой-нибудь слабак, понятно? Думаю, что смогу справиться с тем простым фактом, что моя девушка далеко, и я не видел ее целую вечность, ясно?

Нужно подойти к этому с другой стороны. Пакс хочет, чтобы я ему помогла. Он не проделал бы весь этот путь из Нью-Йорка, если бы не хотел. Просто не может сказать мне правду. Каким-то образом ему удалось описать, что тот чувствует и как это на него влияет, но называть вещи своими именами как-то слишком пугающе. Этого не произойдет. Придется работать в рамках того, что он сам признает.

Я тяжело вздыхаю.

— Хорошо. Представь, что мы говорим о ком-то другом. О ком-то сверхчувствительном, умеющем обращаться со своими чувствами.

Пакс кивает, наклоняясь вперед.

— Точно. Лорд Ловетт. Конченная киска.

Я вздыхаю.

— Значит, Дэш. Ладно, представим, что Дэш и Кэрри сейчас не живут вместе в Лондоне. Допустим, Дэш в Лос-Анджелесе, а Кэрри, не знаю, в Торонто. Это первый раз, когда они разлучились, с тех пор как по-настоящему сошлись, и Дэш чувствует себя немного неуверенно...

— Неуверенно? Неуверенно? — Пакс выглядит так, будто его сейчас вырвет. — Я не чувствую себя неуверенно.

— Заткнись, Дэвис. Тебе нужна помощь или нет?

Он корчит гримасу.

— А ты как думаешь?

— Неважно. Просто... согласись со мной. Дэш и Кэрри в разлуке. Они не виделись несколько недель. Дэш испытывает некоторое беспокойство из-за возможности того, что Кэрри может встретить кого-то, пока его нет рядом, чтобы защитить свою территорию...