Моя.

Моя.

Моя.

Слово словно барабан. Ровный, учащающийся стук, бьющийся в ушах, в груди, в черепе, отдающийся эхом в самой крови. Я буду единственным мужчиной, который когда-нибудь насладится этим видом. И убью любого, кто хотя бы подумает о ней в таком плане. Я буду знать. Узнаю, представляют ли они ее себе в таком виде, и покончу с их жалкими гребаными жизнями.

Я прекрасно понимаю, насколько безумна эта мысль.

Мужчины слабы. Они ничего не могут с собой поделать. Чтобы выполнить эту угрозу, Мне придется убить каждого чувака, который когда-либо встанет на пути Элоди. Но это животное чувство собственничества в данный момент не может быть опровергнуто разумом. Оно хочет причинить вред любому, кто угрожает отнять то, что принадлежит мне.

— Еще, — умоляет Элоди. Она оглядывается на меня через плечо, и от нужды в ее глазах захватывает дух. — Пожалуйста. Я хочу... пожалуйста. Еще раз.

Я дам ей это.

Она любит немного боли так же, как и я; мы так похожи в некоторых наших темных желаниях. Я кладу ладонь плашмя на ее попку, громкий хлопок наполняет комнату, и Элоди замирает, резко втягивая воздух.

— Блядь!

Я снова повторяю свои действия, растирая маленькими кругами быстро формирующейся отпечаток, который я оставил на ее коже, сглаживая боль.

— Еще?

— Да, — шепчет она, отпустив голову.

Я в доле секунды от того, чтобы услужить ей, но прежде чем успеваю опустить руку, вижу нечто, что заставляет меня резко вдохнуть. Из ее киски стекает струйка вязкой, липкой жидкости, которая попадает на внутреннюю сторону ее бедра, и моя голова чуть не взрывается нахрен.

Она вся сочится.

Чертовски мокрая.

Для меня.

Все логические мысли исчезают.

Я не могу. Я не могу, блядь, трезво мыслить.

В порыве нетерпения хватаю Элоди за бедра и всаживаю в нее головку своего члена. Потребность вогнать себя в нее до самых яиц почти неоспорима. Но каким-то образом мне удается остановить себя.

— Я собираюсь жестко трахнуть тебя и полностью наполнить своей спермой. Ты готова?

— Да!

Как только это слово слетает с ее губ, я подаюсь бедрами вперед, погружаясь в нее полностью. Элоди стонет — звук глубокого удовлетворения в сочетании с жаждой большего, и я теряю контроль над собой. Я трахаю ее. Трахаю так сильно, что она кричит, и стонет, и хнычет до хрипоты.

С каждым толчком в моей груди нарастает буря. Такая буря, которая разрушает здания и стирает города с карт.

— Блядь! Рэн! Черт, я сейчас кончу. Пожалуйста! Я кончу... я сейчас... кончу...

На этот раз я не буду ее останавливать. Чувствую, как она сжимается вокруг меня, и мне нужно, чтобы она поднялась вместе со мной. К пику. Чтобы она падала за грань безумия вместе со мной. В этот миг ничто не имеет значения. Мой член твердеет до невыносимых пределов, превращаясь в стальной стержень, когда я погружаю его в нее и также быстро вынимаю. Обжигающий жар покалывает внизу моего живота. Он нарастает, обжигая мои внутренности, нарастая и нарастая. Мои яйца тяжелеют, напрягаются, притягиваясь к телу. А потом... потом...

Я рычу, кончая. Волна удовольствия настолько сильна, что перекрывает все мои чувства. Я, блядь, ничего не вижу. Во рту покалывает, в ушах звенит...

— Черт! РЭН!

Как раз в тот момент, когда мне кажется, что ощущения не могут усилиться еще больше, оргазм прорывается сквозь Элоди — она сжимается вокруг меня, как чертовы тиски, и пронзительный звон наполняет мою голову. Я наклоняюсь вперед, моя грудь оказывается на одном уровне со спиной Элоди. Секунду я удерживаюсь на ногах, но затем мои руки и ноги одновременно подкашиваются, слабость во всем теле тянет меня вниз, и мы оба падаем набок.

— Черт, — хрипит Элоди. — Черт. О, боже, я... я все еще кончаю.

Я чувствую это — маленькие пульсации, массирующие мой член, пока девушка вздрагивает и трясется в моих руках. Проходит целая минута, прежде чем ее оргазм проходит.

Черт, чего бы я только не отдал, чтобы этот момент длился вечно. Элоди, мокрая от пота, прижалась ко мне, наши сердца бешено колотятся, мир чертовски совершенный, все приглушено и расфокусировано, эндорфины все еще поют в наших венах. Я...

— Тук-тук.

— ТВОЮ МАТЬ! — Я реагирую инстинктивно.

Элоди вскрикивает, когда я бросаюсь на нее, хватаю край одеяла и натягиваю его на нас. Через мгновение мы оба укрыты, и я сижу прямо и смотрю в лицо человеку, которого не собирался видеть очень долгое время.

Длинные черные волосы.

Кожаные штаны.

Черный топ на бретельках.

Невероятно высокие каблуки.

Губы цвета крови.

Глаза цвета полированного нефрита.

— Я убью тебя на хрен, Мерси Анна Бет Джейкоби.