Глава 9

Когда я вошла в свою квартиру, она показалась мне такой маленькой и печальной по сравнению с пентхаусом. С порога я могла видеть всю кухоньку, маленькую гостиную, которая казалась тесной только из-за моего дивана, журнального столика и телевизора, и коридор, ведущий в мою спальню.

Хуже всего то, что все, что я делала, чтобы сделать атмосферу по-домашнему уютной, выглядело жалкой попыткой, как будто я смотрела на это их глазами. Светильники Dollar Store, которые я так тщательно развесила по потолку; когда я включала их на ночь, электричество всегда тускнело. Кухонные полотенца Target dollar spot, аккуратно подвешенные к ручке духовки, возвещали, что наступила осень. Потертый диван, накрытый одеялом. Считали ли они меня жалкой?

В конце концов, я спала в их постелях, хотя в течение нескольких недель они относились ко мне как к парии⁷. Однако на несколько мгновений мне показалось, что знакомство с ними было ключом к моим воспоминаниям.

И в течение нескольких минут это было приятно.…

Я изо всех сил старалась стряхнуть с себя эти ощущения, сосредоточившись на том, чтобы отнести белье в прачечную самообслуживания в многоквартирном доме и запустить его. Я занималась своим бельем, пока оно не попало в сушилку — на четвертом этаже жил жуткий старик, который, я была почти уверена, украл мое нижнее белье, пока я читала свой любовный роман.

Но как бы я ни любила хорошие книги, было трудно потеряться в этих фантазиях, когда мой разум постоянно возвращался к ним.

Я только что доковыляла до своей комнаты с корзиной для белья и бросила ее на кровать, когда кто-то постучал в дверь.

Я вытерла пот со лба, в прачечной было так жарко и влажно, прежде чем заглянуть в глазок.

Красивое лицо, даже с синяком, портящим одну высокую скулу, и рассеченной губой, которую так хотелось поцеловать. Темные волосы, искусно растрепанные. Широкие плечи в пиджаке и сильные руки, сжимающие новый букет тигровых лилий.

Я должна притвориться, что меня здесь нет. Его ледяные голубые глаза, казалось, смотрели прямо в глазок и достигали меня, и я почувствовала, что замираю, как будто он мог видеть меня насквозь и знать, что я там. Я повернулась и попыталась на цыпочках уйти через всю квартиру.

— Кеннеди, — его голос был мягким, но строгим, и это было слышно даже через дверь. Мне показалось, что его голос проникал прямо в мое сердце. — Пожалуйста, поговори со мной. Не делай поспешных выводов только из-за того, что сказал кто-то другой.

Я колебалась несколько долгих секунд.

Затем открыла дверь.

Его лицо расслабилось, когда он увидел меня, на губах заиграла улыбка. Он был так красив, что мне захотелось растаять.

— Я не предполагаю, основываясь на том, что сказал кто-то другой, — сказала я, не понимая, напоминала ли себе или ему. — Я предполагаю из-за того, что ты сказал.

— Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? — игривая улыбка появилась на его губах, как будто, даже если бы я убежала от него, он знал, что наше будущее неизбежно. Все его напряжение, казалось, растаяло в ту секунду, когда я открыла дверь. — Где-нибудь в людном месте?

Мой взгляд скользнул вниз к букету, который он держал в одной руке.

Он поднял их, протягивая мне.

— Я подумал, что тебе, возможно, понадобится новый букет.

— Мне не нужны цветы.

— Я не согласен. Насколько я понимаю, Кеннеди, все, что ты хочешь — это необходимость.… и все, что тебе нужно, я собираюсь сделать своим.

Я приподняла брови.

— Ты немного жутковатый и властный.

Он улыбнулся мне в ответ, без тени извинения или сожаления.

— Или... Собственнический и покровительственный?

— Так звучит лучше, — я поколебалась, затем сказала ему. — Подожди здесь.

Я закрыла перед ним дверь, задаваясь вопросом, действительно ли этот опасный мафиози, который, очевидно, мог бы постоять за себя в драке, просто будет ждать меня в холле. Поэтому я не торопилась, достала большую стеклянную банку, которую использовала как вазу для цветов или как банку для печенья, в зависимости от обстоятельств, обрезала стебли и расставила цветы.

Когда я поставила их на журнальный столик, я должна была признать, что с ними комната выглядела намного приятнее.

Я снова распахнула дверь, ожидая, что он, возможно, ушел. На секунду коридор показался пустым, и мое сердце упало.

Хорошо. Я не ожидала, что почувствую себя настолько опустошенной.

Я все равно не должна ему доверять. Я должна быть рада, что он потерял интерес.

Разве не так? Затем я увидела его, неторопливо идущего ко мне по коридору. Его руки были в карманах, подчеркивая его мощные плечи, он приподнял пиджак, чтобы я могла видеть тонкую талию.

— Куда ты ходил? — спросила я.

— Я хотел устроить нам приятное свидание, — сказал он с улыбкой. — Я обещаю, мы не будем одни.

— Нет?

— Теперь ты знаешь, кто я, — сказал он. — И ты должна знать, что у меня есть немного денег.

Почему это показалось мне преуменьшением?

— У меня много вопросов.

— А у меня есть ответы, — он протянул руку.

Я вздохнула и взяла его за руку. Его ладонь была теплой и твердой, слегка мозолистой. Я вдохнула пряный, вызывающий привыкание аромат его лосьона после бритья.

— Лучше бы они правда у тебя были.

От его ответной улыбки в уголках ярко-голубых глаз появились морщинки.

— Мне лучше пойти переодеться, — сказала я.

— Ты идеальна такая, какая ты есть, — пообещал он.

Я посмотрела на свои кроссовки и футболку Sound of Us.

— Теперь я знаю, что ты лжешь мне, Грейсон.

Он рассмеялся и вытащил меня в коридор.

— Просто возьми свою сумочку.

Вечерело. Когда мы вышли на улицу, я заметила, что нас ждала красивая машина. Я взглянула внутрь на водителя, и мой желудок сжался при мысли о том, сколько богатства было выставлено напоказ. Почему этот великолепный, состоятельный мужчина так заинтересовался такой девушкой, как я, которая не могла предложить ничего особенного?

— Это твоя идея — оставаться в общественных местах?

— Я обещал, что мы не будем одни.

Я заколебалась, когда Грейсон открыл для меня дверцу машины.

— Кеннеди, — мягко сказал он, его голос был низким и сексуальным, путешествуя прямо по моему позвоночнику, как будто его рука ласкала мою поясницу. — Ты знаешь, что я никогда бы не причинил тебе вреда?

— Я не переживаю, — напомнила ему.

Но у меня было предчувствие.

— Что я могу сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше? — спросил он. — Хочешь дам тебе нож? Пистолет?

— Нет, — мои глаза расширились, и он издал тихий смешок, как будто оценил мою невинность. Я посмотрела на него снизу вверх, еще раз вспомнив о разнице в росте между нами — и о девяноста фунтах⁸ чистой мускулатуры, которые были между нами. — Кроме того, я видела, как ты дрался с Картером и Джеком. Не думаю, что у меня был бы шанс даже с пистолетом.

— Со мной ты всегда в безопасности, — пообещал он, нежно касаясь моей щеки, прежде чем заправить прядь волос мне за ухо. — Я бы скорее покончил с собой, чем причинил тебе боль.

— Почему? — прошептала я.

— Потому что такое чувство, что я ждал тебя всю свою жизнь, — сказал он. — Ты веришь в родственные души?

— Нет.

— Ну и ладно, — его ответная улыбка была такой уверенной и притягательной, что делала слова убедительными. — Я буду верить за нас обоих.

Я вдруг остро осознала тот факт, что мы стоим перед моим дерьмовым многоквартирным домом, а люди с недоумением смотрят на этого красивого мужчину в костюме на шикарной машине.

— У тебя вот-вот угонят машину, — сказала я с улыбкой. — Садись, Грейсон.

— Тебе нужно место поприличнее, — сказал он, когда я скользнула на сиденье.

Он оглядел грязную обстановку вокруг дома, прежде чем плюхнуться на сиденье рядом со мной.

В машине стоял приятный запах новой кожи, но когда я вдохнула, то уловила другой аромат. Запах его лосьона после бритья. Мне захотелось наклониться и прижаться носом к гладко выбритой коже над его воротником. Слабый намек на татуировку выглядывал из-за воротника, просто линия, и это вызвало у меня любопытство. Татуировок не было видно из-за того, как он обычно одевался.

Он повернулся и встретился со мной взглядом, и мне показалось, что мы были очень близки. В его глазах мелькнул веселый огонек, как будто он заметил, что я разглядываю его.

— Да, Кеннеди?

— Вопросы, — сказала я, и мой желудок сжался.

Мой взгляд метнулся к водителю.

Грейсон вручил мне пульт и, протягивая его, нажал большим пальцем на одну из кнопок. Между нами и водителем поднялся звукоизолирующий экран.

Когда я взялась за пульт, наши руки на секунду задержались вместе. Затем я уронила его между нами. Я не чувствовала, что мне действительно нужно появляться в общественных местах с Грейсоном.

Каким-то образом Грейсон чувствовал, что он опасен для всех остальных... но безопасен для меня.

— Мафия? — проворчала я. — Серьезно?

Он кивнул.

— Картер, Джек и Себастьян упоминали, что мы все какое-то время были связаны с мафией? У каждого из нас были свои причины. Я могу рассказать о своей.

Он достал свой мобильный телефон, и я наклонилась к нему, когда он открыл серию фотографий.

На них он был намного моложе, но все еще красив: высокий, мускулистый подросток с намеком на детскую пухлость на щеках и широкой открытой улыбкой. Он обнимал двух младших девочек, у которых была темно-оливковая кожа и вьющиеся темные волосы. Они улыбались с фотографий.

— Элли и Алекса, — сказал он. — Мои сводные сестры. Это было, когда мне было шестнадцать... Возможно, то время, когда я был самым счастливым, чем когда-либо, несмотря ни на что. Им было одиннадцать и девять.

— Что было, несмотря ни на что?

— Наша мама алкоголичка, — сказал он как ни в чем не бывало. — Она была трезвой, когда у нее родились Элли и Алекса, слава богу. Но потом она снова сорвалась. Их отец разошелся, не могу его винить, и я пошел искать своего, чтобы не попасться под руку. Он был головорезом мафии. Не очень-то похож на отца. Но я доказал, что могу быть полезен, и он позволил мне работать в его организации.