Глава 5

Когда мы вернулись в «Белладжио», в номере творилось безумие. Люди приходили и уходили, звучала громкая музыка, Кент разливал напитки, а Тодд был рядом и развлекал всех, кто находился поблизости, если судить по смеху. Квентин и Трей расположились в углу гостиной, а вокруг них столпились шесть женщин. На противоположной стороне Эйден сидел в большой группе людей, ни одного из которых я не знал.

Они серьезно отнеслись к моим указаниям видеть и быть увиденными и услышанными

Я собирался спросить Брига, не хочет ли он, чтобы я освободил комнату, но не успел я вымолвить и слова, как Чейз оказался рядом с ним, желая узнать, что произошло. Он положил руку на плечо друга и заглянул ему в глаза.

– Черт, – простонал Даллас у меня за спиной, и когда я повернулся, чтобы посмотреть на него, он поморщился, словно слышать, как Чейз осыпает его друга вопросами, было больно. – Это же вроде как очевидно, не так ли?

На это было неловко смотреть, вот что это было, и я был уверен, что часть дискомфорта можно было бы снять, если бы Бриг ответил на серию молниеносных вопросов, которыми забросал его Чейз - при необходимости они всегда могли сослаться на конфиденциальность адвоката и клиента, — но Бригем Стэнтон был на сто процентов отвлечен. Он даже не притворялся, что хочет уделить Чейзу внимание, и вместо этого завороженно смотрел на человека, стоявшего перед одним из окон и смотревшего вниз на Стрип.

– Бриг, – прохрипел Чейз, мучаясь от того, что не может привлечь внимание друга, не говоря уже о том, чтобы заставить его встретить взгляд. Я слышал, как дрожал его голос, когда он взял дело в свои руки - в буквальном смысле слова - и прижал их к лицу Брига, заставляя его посмотреть на него.

Это не сработало. Бриг повернул голову, но его глаза оставались прикованы к человеку, стоящему у окна. Это был Эрик Фостер. Когда Бриг схватил Чейза за запястья, оттолкнул их, не сводя с него взгляда, я увидел, как Чейз сдулся.

Эрик, в свою очередь, повернулся, когда мы вошли, его темно-карие глаза скользнули по мне, потом по Далласу, а затем вернулись к Бригу и надолго задержались на нем. Его руки оставались скрещенными, двигались только глубокие, влажные глаза, прежде чем он повернулся назад и снова превратился в образец твердых, неподвижных мышц, вырисовывающихся силуэтом на фоне сияния огней внизу.

Бриг тяжело сглотнул, сделал вдох и бросился прочь, пересекая комнату и не обращая ни на кого внимания. Его единственная цель - добраться до Эрика. Подойдя к нему, он схватил его за бицепс и, не получив ответа, потянул, разворачивая опекуна лицом к себе.

Хмурый взгляд мужчины впечатлял, он мог бы легко напугать любого, кто его не знал, и заставить отступить перед потенциальной угрозой, но Брига это не волновало. Он безумно ухмыльнулся и переплел свои пальцы с пальцами Эрика. Когда он осторожно потянул за пальцы, Эрик последовал за ним. Они вышли из комнаты в ближайшую, которая, так уж получилось, принадлежала мне и Чейзу. Эрик закрыл за ними дверь.

Это не был один из тех голливудских моментов, когда все замирает. На толпу не опустилась тишина; вряд ли кто-то вообще оторвался от своих дел, чтобы заметить, что сделал Бриг. По большому счету, это было незначительное событие... если только вы не Астор или Чейз.

Выражение лица Чейза было слишком разочарованным, и он, пошатываясь, подошел к бару, где Кент все еще наливал. Это будет некрасиво.

Астор встала, со всей целеустремленностью и достоинством, которыми она обладала, и направилась к комнате, которую она должна была делить с Бригом, и я последовал за ней, добравшись до комнаты как раз в тот момент, когда она начала доставать вещи из ящиков и собирать свой чемодан.

– Ты мне солгала, – сказал я вместо приветствия, вместо того чтобы спросить, все ли с ней в порядке, и направился к шкафу, чтобы достать для нее сумку с одеждой.

– Я уже давно играю в эту игру, – согласилась она, грустно улыбнувшись, и в ее тоне прозвучала грусть и покорность. – Но я ясно дала понять, что он не мой жени.

– Да, дала, – согласился я.

– Я сказала ему, что буду играть свою роль до тех пор, пока он не сделает из меня дуру, – объяснила она, ее тон был стоическим, ровным. – Ну, теперь он это сделал, так что с меня хватит.

– Не думаю, что все заметили.

– Уверяю тебя, сейчас об этом говорят и пишут в твиттере.

– Возможно, – согласился я, потому что секретов больше не было.

– В любом случае, мне надоело притворяться.

– Зачем это делать? – мне было интересно. Люди делали всевозможные вещи ради денег, власти, но Астор не нуждалась в деньгах Брига, и я уверен, что она обладала определенной властью сама по себе.

– Во-первых, – начала она, дождавшись, пока я положу сумку на кровать и расстегнув молнию, прежде чем вернуться к шкафу, – работа с Бригом свела меня с целым рядом влиятельных бизнесменов, с которыми я бы иначе не познакомилась. Люди с кошельками нараспашку, которые любят бросать огромные суммы на дела во имя альтруизма. Мне не стыдно признаться, что организации, которые я курирую, получили от этого огромную выгоду.

Я молчал, желая, чтобы она продолжала.

– Во-вторых, – продолжила она, укладывая одежду в чемодан, – у меня появились даже более прочные социальные контакты, чем деловые, и ты не хуже меня знаешь, что важно не что ты знаешь, а кого.

– Да.

– В-третьих... мы встретились вскоре после того, как я пережила ужасный разрыв. Я была на той стадии, когда мне просто надоело, понимаешь? – я кивнул, чтобы дать ей понять, что понял. И тут она скривилась, словно то, что она собиралась сказать дальше, было неприятно на вкус. – На самом деле это была моя идея - стать его прикрытием, – должно быть, на моем лице отразился шок, потому что она поспешила продолжить, –  Бриг стал бы генеральным директором Stanton-Downey, я бы пользовался всеми преимуществами его связей, и пока мы оба были сдержанны, мы могли бы изображать из себя счастливую и преданную делу супружескую пару, продолжая при этом вести свою личную жизнь. Но за последние полгода все изменилось, – задумчиво сказала она, пока я доставал из шкафа ее платья и складывал их в чемодан для одежды.

– Что именно? – спросил я, потому что догадывался, на что она могла намекать.

– Нолан, – ответила она, продолжая собирать вещи. – Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я понимала, что, возможно, я не настолько бескорыстна и не настолько покончила с идеей отношений, как мне казалось.

Я молчал, давая ей выговориться.

– Каждый раз, когда я вижу Нолана, – с тоской сказала она, – он становится добрее, внимательнее и заботливее, чем в прошлый, – ее голос напрягся, а улыбка, которую она пыталась мне подарить, была смазанной. – Нужно быть слепой, чтобы не заметить его интерес, и это заставило меня задуматься, понимаешь?

– О чем?

Она пожала плечами.

– О том, что он видит.

– В тебе, ты имеешь в виду?

Быстрый кивок.

– Наверное, то же, что и большинство людей, – ответил я, жестом указывая на нее. – Яркую, красивую, веселую женщину, с которой легко разговаривать.

Она прикусила нижнюю губу.

– Понимаешь? – задохнулась она. – Вот и я о том же. Видимо, я не умею видеть это в себе.

– Бриг принимает тебя как должное, а вы даже не совсем друзья.

– Нет, – согласилась она, – не друзья.

– Значит, у вас нет системы поддержки друг друга.

Она быстро вытерла глаза.

– Нет, ни в малейшей степени.

– И то, что он отшил тебя там, потому что не мог видеть никого, кроме Эрика... это нарушает правила вашего соглашения.

– Да, – подтвердила она. – Мы с тобой оба знаем, что это невозможно было пропустить. Целая комната, полная людей, перестала существовать, когда Бриг увидел Эрика.

– Это было безошибочно, ты права, – я прочистил горло. – Ты имеешь полное право чувствовать себя неловко.

Она кивнула, склонив голову набок.

– А я имею? – в ее голосе прозвучала нотка дерзости, и я понял, что сказал.

– Прости. Я не хотел намекать...

– Нет, я знаю, – сказала она, отмахнувшись от моих извинений взмахом руки. – Не то чтобы я не могла предвидеть, что все закончится грандиозным провалом. Возможно, я просто немного переборщила в данный момент.

Она была удивительной.

– Я думаю, ты ведешь себя прекрасно.

– Почему? Потому что я не устраиваю сцен?

– Да, но действительно, какой в этом смысл?

– Чтобы я почувствовал себя лучше?

– Но разве это так? – серьезно спросил я. – Ты бы выглядела так, будто ты не в себе.

– Что вполне возможно.

Я изучал ее, спокойствие, то, как тщательно она собирала вещи.

– А ты?

Она вздохнула.

– Нет. Не совсем.

Я вернулся к тому, чтобы помочь ей собрать вещи, но тут меня осенила одна мысль.

– Могу я задать вопрос?

– Конечно, – ответила она, повернувшись, чтобы посмотреть на меня.

– Что теперь?

– В каком смысле? – спросила она, возвращаясь к сборам.

– С Ноланом.

Она покачала головой.

– Ты просто отмахнешься от этого?

– Пожалуйста, Крой, я не могу и думать о таком.

– Почему? У него виды на тебя, – напомнил я ей. – Но ты же знаешь.

– Да, – тоскливо ответила она.

– Он тебе нравится, или просто внимание?

– Ты заставляешь меня звучать ужасно, – сказала она, стараясь не улыбаться.

– А я этого не хочу.

Она вздохнула.

– Я знаю, но... как это вообще может работать?

– Если ты этого хочешь, ты это сделаешь. Время слишком медленно для тех, кто ждет...

На мгновение мы замолчали.

– Ты все еще можешь грустить, – сказал я ей. – Это все равно конец.

– Да.

Я вздрогнул.

– Что?

– Я снова это делаю.

–  Говоришь претенциозно? – поддразнила она меня.

– Да, – согласился я. – Это ужасное качество.

– Все в порядке, – пробормотала она, и я услышал в ее тоне покорность. – И ты не был претенциозным, вовсе нет. Но ты прав. Мне грустно, – объяснила она, методично перекладывая туфли в маленькие сумки Louis Vuitton и используя свои навыки игры в «Тетрис», чтобы расставить все именно так.

– Фасад оказался недолговечным.