– Я не стану для тебя благотворительной организацией, которую ты...

Схватив его за плечо, я притянул его к себе, движение было быстрым, не оставляя ни секунды на протест, прежде чем его лицо оказалось в моих руках.

– Я не думаю, что ты сломлен, – резко сказал я, чтобы он услышал решимость в моем голосе. – И мне не жаль тебя, и я не думаю, что тебя нужно спасать, – я ослабил хватку, и он перестал смотреть на меня дикими глазами, а перевел дыхание. – Я думаю, тебе нужно поговорить с кем-то, чтобы проработать все то, что ты видел и что тебя преследует.

Его глаза наполнились влагой, и он сузил их до щелей, чтобы они не переливались через край.

– Согласен?

– Да, – прохрипел он, снова задрожав.

Уткнув его голову себе под подбородок, я прижал его к себе и крепко сжал, давая ему почувствовать, каким убежищем от бури я могу быть.

– Как ты можешь выносить такую близость ко мне? Я мерзкий и потный.

– Ты шутишь? – сказал я, уткнувшись лицом в его шею. – Мерзкий и потный - это мое любимое.

Он хныкал от облегчения, и я обнимал его, пока все его тело не затихло.

– Я хочу в душ, – прохрипел он.

– Хорошо, – успокоил я его. – Давай я тебе помогу, хорошо?

Он кивнул, и я оставил его под теплой водой, пока раздевался на кровати. Затем, поскольку я не смог найти бельевой шкаф, мне пришлось вернуться и заглянуть в ванную. После нескольких попыток получить ответ я открыл дверь душа и посмотрел на него.

– Эй, – поддразнил я его. – Не утони здесь, потому что ты заснул стоя.

Но он не спал. На самом деле он был очень бодр и эрегирован, о чем свидетельствовал его твердый член, который он поглаживал рукой.

– Наслаждаешься?

– Я знаю, что мне понравится больше, – пробурчал он, не сводя с меня глаз. – Крой.

Он был великолепен, весь мокрый, с его ленивой улыбкой и горячим взглядом, и слишком велик соблазн, чтобы от него отказаться. Более того, он должен был видеть, что в моих глазах ничего не умаляется и не меняется, когда я смотрю на него.

Когда я шагнул под теплые брызги, обхватил одной рукой его горло, а другой - член, он снова задрожал, но это была хорошая дрожь, от возбуждения и предвкушения, все хорошее, ничего плохого.

Когда он выгнулся навстречу мне и произнес мое имя как молитву, я понял, что нахожусь именно там, где должен быть.