– Крой?

Дело в том, что Бриг испытывал чувства к Эрику, и это было более чем очевидно, так что мое предположение, что он не воспринимает или не чувствует эмоции, было просто смехотворным.

– Прекрати думать, – приказал он мне. – Ты часто так делаешь, ты знаешь?

– Что? Думать? – недоверчиво спросил я.

– Не думать, – прорычал он на меня, – анализировать.

– Ах да, потому что думать и анализировать - это ужасная черта.

– Вот это было ехидно.

– Ну да, конечно, это было так.

– Я хотел сказать, что ты надолго погружаешься в свои мысли и, как я подозреваю, дотошно все анализируешь.

Он не ошибся.

– Я за то, чтобы думать, прежде чем говорить, но ты выводишь это на другой уровень.

– Ну что ж, – резко сказал я, – как ты и сказал, это лучше, чем альтернатива.

– Просто выкладывай все, что касается Чейза.

Я прочистил горло и снял с себя всю вину, потому что он сам попросил об этом.

– Хорошо, – сказал я, прежде чем сделать быстрый вдох. – Ты знаешь или не знаешь, что твой лучший друг несет для тебя факел олимпийского размера?

Наблюдая за тем, как он обрабатывает мои слова, мне стало ясно одно: он никогда не замечал, что Чейз хочет взобраться на него, как на дерево.

– Чейз... Чейз испытывает ко мне чувства?

Господи. Никто не был настолько слеп.

– Чувства, выходящие за рамки дружбы?

Я бросил на него взгляд, который, как я надеялся, передавал все уровни его тупости.

– Я понятия не имею, что ты мне сейчас говоришь.

– Да, я знаю, – ответил я, стараясь, чтобы это не прозвучало ехидно.

– У меня такое чувство, будто я что-то упустил.

Я проглотил еще один язвительный комментарий.

– Я... ты думаешь, Чейз испытывает ко мне чувства?

Было смешно, что кто-то может быть настолько тупым, и это, в сочетании с тем фактом, что мы сидели в полевом офисе ФБР в Лас-Вегасе, делало меня полным неудачником в качестве какого бы то ни было корректировщика. Я был чертовски близок к увольнению. Ирония в том, что, когда я учился в колледже, мне лучше удавалось уберечь кого-то от неприятностей, чем сейчас, после обучения, после службы в полиции. Это было за гранью абсурда. Мне нужно было уволиться и сэкономить Джареду немного денег. Может быть, я мог бы вернуться к своему второму образованию в области искусства и преподавать где-нибудь, пока получаю степень магистра. Мне явно нужны были перемены.

– Чувства, которые выходят за рамки дружбы? – переспросил Бриг, все еще пытаясь разобраться с этим в своей голове. – Ты действительно так думаешь?

Нелепость всей этой ситуации была слишком велика для меня. Я позвоню Джареду, когда закончу. Эпифании редко бывают своевременными, но у меня наконец-то наступила моя. Я исчерпал себя в роли наладчика, а охрана людей оставляла мне слишком много времени на размышления об их жизни. Мне нужно было найти другой путь. Со стороны Брига было очень мило помочь мне обрести ясность.

– Чейз правда чувствует это?

Я был готов вернуться домой. И хотя я больше не буду работать на Torus, по крайней мере Локрин Барнс не убьет меня. В конце концов, я все еще буду в Чикаго.

 

***

 

Через двадцать минут в комнату вошел Даллас Бауэр. Он был без пиджака, рукава закатаны, кобура с пистолетом выставлена напоказ, значок висел на поясе, и выглядел он одновременно изможденным и нуждающимся в поддержке.

Он мог встать в очередь.

– У тебя не нормальный цвет кожи, – сказал я, прежде чем он успел открыть рот. – Тебе нужно что-нибудь съесть.

Мой предел был коротким, и с каждой минутой становился все короче.

Он нахмурился.

– Я в порядке, – проворчал он, когда его желудок заурчал.

Я поднял на него бровь.

– Ты настоящий умник, ты знаешь об этом?

– Так мне говорили раз или два.

– Еще бы, – пробормотал он, а затем, все еще хмурясь, обратился к Бригу. –  Вы в опасности, мистер Стэнтон, но не от того, о ком вы думаете.

Бриг, который снова занял место рядом со мной, попросил Далласа объяснить.

– Эстон Трэверс, человек, против которого ваша сестра боролась все эти годы, мертв.

Бриг вздрогнул, и я сжал его плечо, чтобы напомнить, что я здесь. И меня удивило, что мне было настолько не все равно, что я приложил к этому усилия. Инстинктивно я потянулся к нему, что было на меня совсем не похоже. Возможно, быстрый ответ заключался в том, что я был единственным, кто мог или хотел утешить его. В тот момент у него не было никого другого, только я.

– Вы когда-нибудь слышали о «Семенах жизни»? – спросил его Даллас.

– Конечно, – ответил Бриг глухо, почти печально. – Моя сестра была частью... – он втянул воздух и сдулся на моих глазах. – Нет, – прохрипел он, устремив взгляд на Далласа Бауэра. – Вы не можете думать, что она...

– Мы не думаем, – сказал ему Даллас. – Мы знаем, мистер Стэнтон.

– Но она не принимала активного участия в работе этой организации в течение многих лет.

– И это, вероятно, правда, – согласился он. – Похоже, когда ее бывший, Бонэм Келлер, и несколько других членов ее группы оказались в тюрьме в 2011 году, она отдалилась от «Семян жизни», в которых было несколько членов, перешедших из «Фронта освобождения Земли».

Бриг просто сидел, молчал, слушал и ждал.

Даллас взглянул на меня, а затем снова перевел взгляд на Брига.

– Но она не знала, что с исчезновением экотерроризма многие ее товарищи из «Семян жизни» стали более воинственными, – объяснил он, проводя пальцами по густым волосам, его голос был грубым и жестким от недосыпания. – Лейн по-прежнему сочувствует их делу, поэтому она принимает от них лекарства... и направляет деньги, которые должна была использовать для строительства приютов, на поддержание их коммуны в Мексике.

Бриг выглядел как олень, попавший в свет фар.

– Позволь мне прояснить ситуацию, – сказал я, чтобы дать ему время обдумать новую информацию. – Лейн Стэнтон использовала ресурсы своего брата, чтобы помочь радикально настроенным членам ответвления ее старой организации скрываться в Мексике?

Он кивнул.

– Но зачем ФБР следить за организацией, которую они считали несуществующей?

– Они экотеррористы. Но это не значит, что они отказались от своих целей.

– Значит, ты хочешь сказать, что даже после того, как Келлер и остальные попали в тюрьму, группа продолжала действовать?

– Нет, группа прекратила свое существование, как ты и сказал.

– Тогда почему вас это волнует?

– Технически, нас это не волнует. А вот УБН да.

Он говорил по кругу, и я не знал, делает ли он это, чтобы поддеть меня, или же он просто настолько устал.

– Что за наркотики? – спросил я его.

– Что происходит? – Бриг бешено переводил взгляд с Далласа на меня и обратно.

– Старая группа Лейн теперь занимается наркотиками, – сказал я ему.

– Прости, что? – у него перехватило дыхание.

– Они не могут сами перевозить товар, это же Мексика, – сказал я Далласу.

– Совершенно верно.

– Как это началось?

– Они готовили метамфетамин в своей коммуне и переправляли его в США, но перешли к более серьезным вещам.

Большее означало только одно.

– Кокаиновый бизнес.

– Верно.

– Насколько масштабный?

– Давайте я вам покажу, – снисходительно сказал он, подался вперед в своем кресле, открыл лежащую перед ним папку и достал несколько цветных глянцевых фотографий размером восемь на десять, которые он развернул, чтобы мы с Бригом увидели. На каждой из них было изображено скопление людей, собравшихся вокруг стола, заваленного кирпичами, которые могли быть только сотнями килограммов кокаина. Судя по ракурсу снимков, я догадался, что камера была установлена на пуговицу или булавку на лацкане, то есть на что-то на такой высоте.

Я посмотрел на Далласа.

– Ваш информатор в безопасности?

– Он не информатор, а агент глубокого прикрытия, внедренный в картель уже более двух лет.

– И вы уверены, что он не переметнулся на другую сторону?

Он кивнул.

– Он вернется домой?

– Если его удастся извлечь, не раскрыв его прикрытия, – осторожно предположил Даллас, – то да. Проблема в том, что он надежен и несколько раз получал повышение.

– Значит, бизнес растет.

– Так и есть.

Я взял в руки одну из фотографий, изучая ее.

– Это чертовски много товара, – сказал я, выдыхая. – Скажи мне, кто занимается бизнесом с бывшими членами радикальной экологической группы, скрывающейся в Мексике.

Еще несколько фотографий, на этот раз черно-белых.

– Вот этот человек, – ответил он, указывая на лицо в профиль, которое можно было бы легко отчеканить на монетах. Он выглядел величественным, красивым. Он был в возрасте и выглядел солидно, а его сшитый на заказ костюм сидел на нем как перчатка. – Его зовут Рубен Суарес, и он возглавляет новую ветвь картеля Синалоа в Соноре.

– Новая ветвь?

– Да. Картель Сонора: La Generación Nueva[4].

–Захватывающе.

Он хрюкнул.

– Значит, он на подъеме.

– Он становится новым парнем, за которым стоит присматривать в Синалоа.

– И что сделает его единственным и неповторимым?

– По данным УБН, картели Залива, Синалоа и Тихуаны владеют большинством контрабандных маршрутов в США.

– Это старые новости, не так ли? Наверняка это есть в Википедии.

– Да, но по большей части это все еще правда.

– Но какое это имеет отношение к...  – и тут меня осенило. – Вот дерьмо.

Улыбка Далласа была широкой, когда он пошевелил бровями глядя на меня.

– Что? – почти бешено спросил Бриг.

– Чтобы остаться незамеченными, дружки твоей сестры, занимающиеся экотерроризмом, варили метамфетамин, и я могу только предположить, что Суарес знал об этом.

– Да, он получал небольшую долю.

– Но в какой-то момент, во время одной из поездок Лейн, я полагаю, Суарес узнал о том, кто она такая.

– Именно такой отчет мы получили от нашего агента, – подтвердил Даллас, зевая. Ему действительно нужно было поспать. – Вот почему вы давно ее не видели.

Я видел, как Бриг собирал все воедино.

– Я пытался дозвониться до нее, но мои звонки попадали на голосовую почту. Я понятия не имел, что у нее проблемы.

– Именно этого и добивался Суарес, – сказал ему Даллас. – Благодаря нашему агенту мы узнали обо всем до того, как с вами смогли связаться.