― Я послал ей список дизайнеров, из которых она могла выбирать. Она сказала, что ей нужно все примерить, и отказалась от доставки, потому что это пустая трата денег.

Марио и продавщица тоже вернулись, оба смеялись над тем, что Марио сказал женщине. Его итальянский акцент, седые волосы, яркая улыбка и сильная осанка всегда очаровывали женщин, даже если они были вдвое моложе его.

― О чем ты говоришь, Кейд? О пустой трате денег? Не будь смешным.

― Это сказала Кэти. Не я, ― почти машинально ответил Кейд.

― Что сказала? ― Женщина высунула голову из-за гладкой черной двери примерочной. ― Мне нужна помощь с платьем.

Бастиан изучал ее лицо, словно читая, хочет ли она, чтобы именно он предложил помощь.

― О, да! У него очень замысловатая спинка. ― Продавщица ухватилась за возможность поиграть в наседку. Я старался не ухмыляться.

Кэти была похожа на оленя, попавшего в свет фар.

― Ну, вообще-то... ― Она прочистила горло, а затем широко раскрыла глаза на всех нас.

Бастиан сложил руки, каким бы ублюдком он ни был. Он хрустнул шеей и отмахнулся от дамы, прежде чем ворчливо сказал мне:

― Проведи черту, Ром, или ты закончишь тем, что будешь лежать в луже собственных сожалений.

Я смотрел на эту дверь, как смотрят на жертву, в которую собираются всадить пулю. Размышлял о последствиях того, чтобы сбить ее с ног и сказать им обоим, чтобы они прекратили издеваться над моими эмоциями.

Но Бастиан был прав. Я не утверждал, что она неприкасаемая, и это было то, что никогда не менялось в нашей семье. У нас было не так много связей с внешним миром. Наши мужчины должны были быть одиночками. Семья была семьей, и это все. За исключением женщин, которых мы любили. Кроме детей, которые у нас были.

Неприкасаемые.

Это был список, к которому не относились легкомысленно. Марио быстро заканчивал жизнь мужчин, когда они причиняли вред или ложились в постель с неприкасаемым другого мужчины. Это создавало доверие между нами, и это также делало линию жесткой.

Но Кэти была чем-то другим, частью всех нас.

Как бы в подтверждение моих мыслей, наш сторож прислал смс и сообщил, что территория все еще чиста, что он заходит. Через две секунды звонок в бутике зазвенел, давая понять, что Данте вошел. Я достаточно долго смотрел на дверь, чтобы понять, что нам ничего не угрожает, но звонок все равно привел меня в состояние повышенной готовности.

― Где наша Золушка? Я не видел ее уже целую минуту. ― Белоснежная улыбка Данте расплылась, пока его яркие зеленоватые глаза осматривали магазин. Он регулярно совершал поездки в город и за город, а в последний раз отсутствовал всего около недели. Я знал, что они работают вместе.

Я не задавал много вопросов, потому что был уверен, что ответы будут очень похожи на те, которые я давал на допросах.

― Примерочная, ― проворчал Кейд, махнув рукой через плечо.

― Бастиан? ― спросил Данте, широко раскрыв глаза.

― Примерочная, ― ответил Кейд тем же монотонным голосом.

Данте перевел взгляд на меня.

― На что, черт возьми, ты так смотришь? ― Я выстрелил в него.

― На тебя. ― Он улыбнулся, и я подумал о том, чтобы ударить его.

― Зачем? ― Я скрестил руки на груди. Не знал, почему спрашиваю. Казалось, все были в курсе того, что у нас с Кэти были проблемы.

Он только покачал головой.

― Она уже неприкасаемая?

― Отвали, ― проворчал я.

― Господи. ― Кейд вздохнул. ― Тебе нужно выпить, чувак. Мне нужно выпить, просто находясь рядом с тобой.

― Может, хватит говорить со мной о дерьме, происходящем в комнате, когда твоя голова зарыта в телефоне?

― Я работаю. ― Он, наконец, опустил его на бок и ухмыльнулся мне. ― Тебе нужно мое полное внимание?

― Перестань улыбаться. Ты похож на сумасшедшего.

― Он такой и есть. ― Данте засмеялся и поднял подбородок на Марио, который теперь, казалось, ходил по магазинам не для Кэти, а для кого-то другого.

― Почему ты здесь, а не осматриваешь окрестности? ― спросил я.

― Мы с этим разобрались. Экипажам нужна подготовка, и мы уже знаем, что район безопасен.

Данте был неоднозначным человеком, дальним родственником первой жены Марио и примерно одного возраста со мной. Я мало что знал о нем, потому что он ушел в армию в восемнадцать лет, а потом вернулся таким же и одновременно совершенно другим.

― К тому же, я знал, что не хочу пропустить это. ― Он прошел вперед в своих армейских ботинках и постучал костяшками пальцев по двери примерочной. ― Кэти, Бастиан. Давайте посмотрим на эту чертову штуку, пока терпение Рома не иссякло.

― Данте? ― Кэти завизжала, как будто она могла излучать настоящее счастье и волнение по какому-то поводу. Дверь распахнулась, и она налетела на него. ― Мой герой вернулся с войны!

― О, черт возьми, ― проворчал я. Эта женщина обнималась, спала или завязывала какие-то отношения с каждым встречным мужчиной. Почему кто-то из них хотел находиться рядом с ней дольше минуты, я не мог понять.

Только я размышлял о ее статусе в мафии. И был на грани того, чтобы сделать ее своей.

Когда Данте опустил ее на землю, он положил руки на ее обнаженные плечи и пробормотал:

― Дай мне взглянуть на это платье.

Она ухмыльнулась и пожала плечами.

― Оно в основном для показухи. Нужно привлечь их, верно?

Он кивнул, но его глаза пожирали ее, как глаза каждого мужчины в этом чертовом магазине в данный момент.

Конечно, Кэти была для них кем-то вроде семьи, но она также была тем, кем мы ее знали.

Приманкой. И чертовски хорошей приманкой.

Я смотрел на нее, пока Данте кружил ее по бутику, и думал, не влюблены ли они все в нее немного. Это черное платье искрилось при ее движениях, бисеринки были темными, мерцающими отражениями, которые притягивали взгляд. Оно облегало ее, как вторая кожа, и было прозрачным в области талии и бедер. Черные перья вдоль декольте обнимали ее сиськи, придавали им достаточно аппетитный вид, чтобы их можно было съесть, подавая их на гребаном блюде. Хотя платье доходило до пола, сочетание открытой спины, пересеченной черной лентой, оголенных плеч и ее обширного декольте делало это платье еще хуже, чем предыдущее.

Данте присвистнул, а Марио захлопал, когда подошел.

Бастиан облокотился на дверной косяк примерочной и медленно кивнул.

― Это поставит любого мужчину на колени.

Кэти улыбнулась ему.

― Спасибо, детка. ― Она была в редкой форме. Я почувствовал это сразу, как только вошел, и когда она, наконец, посмотрела мне в глаза, то не разочаровала. ― И ты можешь представить меня в нем на коленях?

Приманка.

Я был почти уверен, что меня больше не устраивает, что она такая.