Когда мы ушли, поняла, что Данте был прав. Я боролась с реальностью ситуации и не хотела признавать тот факт, что все быстро меняется.

Я поставила перед собой задачу вернуть цепь событий в прежнее русло, сделав то, что делала всегда. Если этот день начался так же, как и любой другой, значит, и закончится он также.

Жжение от новой татуировки, пульсирующая боль в мышцах после тренировки ― и, главным образом, жгучее воспоминание о том, как Ром скользил во мне и выходил из меня, пока насиловал мой рот ― это были воспоминания, которые нужно было забыть.

Особенно когда он оставил меня сегодня утром, не сказав ни слова. Тем более что мы, вероятно, вернулись к тому, с чего начали, и это было совсем невозможно.

Тем более, что мне хотелось большего, и я не знала, почему.

Я спорила с Данте всю обратную дорогу до своей квартиры.

― Это не чья-то другая жизнь, Данте. Я делаю то, что хочу, и у меня есть обязательства, работа. Не поеду прямо к Бастиану.

― Он будет зол.

― Он разозлится, что я тоже пошла на тренировку. Ну, что еще пара мест? У меня есть неделя или две, чтобы привести себя в порядок. Они на меня глаз положили. Иди, занимайся своими делами. Мы все равно потом соберемся все вместе.

Он вздохнул, и я поняла, что выиграла этот бой. Данте отвез меня в мою квартиру, и я смогла еще немного подождать, чтобы избежать радикальных перемен в моей жизни.

Прошла неделя, в течение которой мы с Бастианом появлялись то тут, то там. Мы ужинали. Мы посещали бар. Мы выглядели так, как будто встречаемся. В этом не было ничего сверхъестественного, но в те несколько раз, когда Ром приходил с нами, чтобы прикрывать наши спины, его глаза встречались с моими, и мой желудок резко падал.

Ром не сказал ни слова. Он даже не моргнул дважды, когда Бастиан брал меня за руку или наклонялся ближе, чтобы показаться, будто хочет поделиться со мной чем-то интимным.

Через несколько дней я посмотрела на себя в зеркало и сменила повязку на татуировке, после чего натянула черный топ, который едва прикрывал ее. Распушив волосы с помощью крема, добавила блеск для губ. Я выглядела неплохо. Мои изгибы всегда были на виду, на коже не было никаких пятен, и мне нравилось думать, что мужчины находят меня привлекательной. Тем не менее, Ром не сказал мне ни слова после той ночи.

У него явно была амнезия, и я тоже собиралась ее получить. Мне не нужно было беспокоиться о парне, который никогда не беспокоился обо мне.

Я запрыгнула в автобус и поехала на свою работу в кафе, где проработала весь колледж. Я закончила колледж, получила хорошие оценки и все такое, переехала в город к Джорджи, но это не мешало мне делать то, что всегда делала. Окончание колледжа должно было стать тем монументальным моментом, когда я получила работу своей мечты, когда стала по-настоящему взрослой и когда, наконец-то, стала самостоятельной. Колледж должен был стать ступенькой во взрослую жизнь. Однако после окончания колледжа ничего грандиозного не произошло. Ни горы не сдвинулись с места, ни реки не расступились.

Так долго плыла по течению самостоятельно, что диплом ничего не изменил.

Я пришла в кофейню и надела ярко-фиолетовый фартук. Включила машины, которые Джеки еще не запустила, и позволила негромкому гулу музыки укачать меня в моей обычной рутине. Это был мой маленький кусочек нормальной жизни. Джеки управляла магазином и готовила для меня идеальный кофеин, когда бы я ни зашла.

― Новый напиток для тебя! ― объявила она, подпрыгивая от возбуждения, когда я вернулась из магазина. ― А еще посмотри, кто зашел.

Я оглянулась и увидела единственных подруг, с которыми поддерживала связь, Бри и Вик, перекусывающих гранолой.

― На этой неделе Бастиан позвонил Джетту, ― объявила Вик, белокурая фея. Джетт был владельцем «Стоунвуд Энтерпрайзис» и мужем Вик. Она бросила в рот овсяное зернышко и хрустнула им гораздо сильнее, чем нужно.

― Отлично. Все знают, ― проворчала я и пододвинула металлический табурет, чтобы сесть.

― Ты в порядке, чтобы обсудить это сейчас? ― тихо пробормотала Бри, убирая прядь темных волос за ухо, прежде чем продолжить. Обри Уитфилд училась в той же школе, что и я, и у нас было слишком много общего, чтобы когда-нибудь разорвать отношения. Она стала для меня другом, которого я не могла отпустить, хотя знала, что умнее ни с кем не иметь связей.

В итоге она вышла замуж за брата Джетта, Джекса, и стала Стоунвуд, как и Вик.

И я знала, что Стоунвуд ведут дела с этой семьей. Их имя, наряду с именем Арманелли, управляло всем городом.

Я просто не была уверена, как много они знают, как много могу им рассказать, как много хочу. Мы не говорили о делах, когда общались.

― Я устала и должна работать, девчонки.

― Неправда, ― пропела Джеки, вытирая одну из своих эспрессо-машин. Она обвела взглядом магазин. ― Здесь не на кого работать, и у них пена изо рта идет сильнее, чем у меня, чтобы поговорить с тобой о бог знает чем.

Я закатила на нее глаза.

― От тебя никакой пользы.

Она пожала плечами в своем зеленом свитере.

― Просто честно. У меня миллион дел, включая звонок владельцу этого места, чтобы выяснить условия аренды. Присмотри за дверью и поговори с ними. ― Она посмотрела в их сторону. ― Они выглядят слишком обеспокоенными, чтобы быть здесь и пить кофе. Плохо для эстетики заведения и все такое.

С этими словами мой предлог избежать разговора ушел через заднюю дверь. Я вздохнула и сделала еще один глоток.

― Бри слишком мила, чтобы начать, так что я начну. Мы все знаем, кто такой Бастиан. В какой-то момент, когда я еще встречалась с Джеттом, ты напугала нас всех тем, что встречалась с Бастианом. Мы думали, что все закончилось. А оказалось, что нет.

Я вздохнула. Это было очень давно, когда мы инсценировали свидание Бастиана со мной. Мы сделали это на несколько мгновений, чтобы нас увидела цель, и на этом все закончилось. Вик и Бри стали свидетелями только потому, что цель работала в «Стоунвуд Энтерпрайзис».

Вик продолжила:

― Джетт сказал мне, что вы двое снова встречаетесь. ― Ее тон был серьезным, ее тон был серьезным, и в устах Вик Блейкли это было эпично. Она всегда была полна оптимизма.

Я взглянула на Бри, которая поджала губы и слегка расширила свои зеленые глаза, как бы говоря, что я должна, по крайней мере, потакать ей.

Вик казалась такой невинной, такой наивной по отношению к тому факту, что жизнь может состоять из жертв и риска, а не просто из сказок и бабочек. Именно это, я думаю, нравилось в ней и Бри, и мне.

Она была светлой, а мы нет.

Бри вздохнула.

― На самом деле мне очень нравится Бастиан.

― Так и должно быть. Этот человек готов умереть за тебя, ― сказала я. ― И Джекс был бы тем, кто убил бы его.

Я улыбнулась, вспомнив, как Бастиан танцевал с ней в клубе, вспомнив, как он и Кейд вели себя так, будто не знали меня. Тогда мы не были так высоко, просто дети босса мафии и девушка, пытающаяся вписаться в семью. Столько ночей я вела себя так, будто знала Бастиана, Рома и Кейда так же хорошо, как Бри и Вик.

Теперь Вик и Бри вышли замуж за самых влиятельных людей в городе. У «Стоунвуд Энтерпрайзис» должны были быть связи с мафией. Значит, и их женщины тоже.

Как долго они будут знать, что мое прошлое было не совсем моим прошлым? Как долго они будут верить, что до сих пор я не была частью мафии?

Семья мафии держала свои связи в тайне. Мы не должны были реагировать, когда видели друг друга. Это был новый способ, способ сохранить наши связи в тайне, чтобы врагам было сложнее выяснить структуру, динамику и, главным образом, наши слабости.

Я была одним из самых больших секретов.

Бри кивнула, словно не отрицая моего утверждения, ее мягкие темные волны подпрыгивали на белом топе.

― Хотя Джексу и Бастиану не из-за чего ссориться. По крайней мере, не сейчас, потому что ты хочешь встречаться с ним, верно? Он не принуждает тебя к этому? ― Моя лучшая подруга посмотрела на меня с беспокойством. Она хотела знать, что со мной все в порядке, что нет никакой опасности.

Я снова и снова лгала им о мужчинах, с которыми была вместе. Но теперь они обе были связаны с мужчинами из Стоунвуд.

― Вы обе знаете, что лицемерки, верно?

― Извини? ― Вик почти кричала, ее прямой светлый хвост развевался, когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

― Вик, твой муж владеет одной из крупнейших корпораций в городе, ты думаешь, он не замешан в этом? Думаешь, он не работает в тесном контакте с Марио и Бастианом?

Она запнулась и поднесла наманикюренную руку ко рту.

― Он не... ну, мы не... бизнес настолько чист, насколько это необходимо.

Я пожала плечами и указала на Бри.

― Ты знаешь, что она лжет, верно? Весь Чикаго не мог бы быть чистым, если бы они подтирали свои задницы весь день. Арманелли повсюду. Моя семья...

― Твоя семья? ― спросила Бри, подняв брови.

Я застонала и провела рукой по своим коричнево-белокурым кудрям.

― Мне пора на работу, вы двое.

― Тебя нужно тащить на интервенцию, ― ворчала Вик. ― Ты скрываешь что-то от своих лучших друзей. Это абсолютно не нормально.

― Это не черное и белое, Вик,― ответила я.

― Нет ничего более черно-белого, чем дружба. Точнее, наша дружба. ― Убежденность в ее голосе прозвучала достаточно громко, чтобы все на этой чертовой дороге услышали. ― Ты говоришь, что тебе все равно, а это значит, что тебе очень даже не все равно. Так что теперь я полностью заинтересована в том, чтобы вытрясти из тебя все дерьмо, пока не узнаю каждую деталь и не удостоверюсь, что все работает идеально. Думаю, нам нужно позвонить Рому. ― Вик начала копаться в своей шикарной сумочке.

Я чуть не выхватила ее и не швырнула через всю комнату.

― Ты так чертовски драматична. Клянусь Богом, лучше бы я тебя никогда не встречала.

― Я драматична, а ты говоришь, что хотела бы никогда меня не встретить. ― Она насмехалась, как будто мои слова вовсе не были неуважительными. В этом была особенность Вик ― она пропускала мимо ушей все негативное, что я говорила. Я могла сказать ей, что истекаю кровью на полу, и она, вероятно, посмотрела бы на кровь, сказала, что это красивый цвет, который подчеркивает мое лицо, а затем безупречно сориентировалась бы в ситуации.