Я делаю паузу, размышляя. Воет ветер, и Рокан указывает на свои собственные сани вдалеке.

— Моя пара скоро встанет и захочет поесть перед поездкой. Скоро я снова поговорю с тобой, друг. — Он дружески поднимает руку. — Доброго тебе дня.

Я повторяю ему эти слова и сосредотачиваюсь на своих санях, но не думаю об этом. Я думаю о погоде и о том, что она продержится еще несколько дней. Недели, как говорят люди. Я думаю о пещере охотников, спрятанной в соседней долине, в нескольких минутах ходьбы отсюда. Она достаточно велика, чтобы вместить небольшую семью на несколько дней, и поблизости есть тайник, который мог бы прокормить нас еще несколько дней, даже если погода будет слишком плохой для охоты.

Достаточно ли я храбр, чтобы украсть свою Стей-си, как это сделал Рáхош с Лиз? Как пытался Хассен, когда украл Ле-ла? Люди рассказывали мне об этих вещах, и я одновременно шокирован и очарован. Никто не ослушивается вождя… и все же двое самцов сделали это за такой короткий промежуток времени просто из-за человеческих самок.

Нарушать правила племени кажется мне неправильным… и все же мне нужно побыть наедине со своей парой. Чтобы снова воссоединиться с ней. Чтобы получить ответ на эту проблему между нами. Но простое бегство, похоже, не является решением проблемы. Я думаю о словах Рокана, о том, что погода будет ясной.

Осмелюсь ли я…? Было бы легко оставить сани позади остальных посреди снега, свернуть с тропы и отвезти ее к пещере охотников. Но охотники последуют за нами. И мой вождь будет в ярости. Я на мгновение задумываюсь… а потом встаю.

Я не убегу, как трус. Я сообщу своему вождю о своих желаниях. Конечно, если я сначала пойду к нему, он поймет.

Я проверяю палатку, но Стей-си все еще спит. Хорошо. Тогда у меня есть время поговорить с моим вождем. Я бегу трусцой по лагерю, в животе у меня горит огонь. Чем больше я думаю об этом решении, тем больше оно кажется правильным. Я могу обезопасить свою пару. Все, что мне нужно, — это несколько дней, чтобы она отдохнула, чтобы между нами снова установилась непринужденность. Тогда я смогу взять ее с собой, чтобы она присоединилась к остальным.

Я нахожу Вэктала разбирающим свою палатку вместе со своей парой Шорши. Она плотно укутана от непогоды, из-за мехов ее тело кажется вдвое круглее, чем оно есть на самом деле. Вождь бросает на меня любопытный взгляд, когда я подхожу.

— Все в порядке? — спрашивает он. — Ты выглядишь… встревоженным.

Шорши наблюдает за мной с большим любопытством.

— Ты что-нибудь вспомнил?

Я качаю головой, ненавидя себя за то, что увижу разочарование на их лицах.

— Мой вождь, я должен поговорить с тобой. У меня есть просьба.

Шорши опускает угол палатки, который она держит в руках.

— Почему бы вам двоим не поговорить, а я пойду заберу Тали у Айши. — Она бросает на свою пару многозначительный взгляд и уходит, плотнее натягивая капюшон плаща на лицо.

Я смотрю ей вслед, когда она уходит.

— Твоя пара борется с холодом?

— Все люди борются, — говорит Вэктал, снова приподнимая угол палатки и жестом предлагая мне занять место Шорши. — Некоторые больше, чем другие. Думаю, моя Джорджи скрывает это, потому что другие женщины ищут в ней силы. — Он делает паузу. — Стей-си тоже?

— Да.

Он выглядит задумчивым.

— Некоторые самки отправлялись в пеший поход или научились охотиться. Стей-си всегда была довольна тем, что оставалась в пещере и присматривала за остальными. Ты же знаешь, она для них готовит?

— Правда? — Я удивлен. Стей-си не проявила особого энтузиазма ни к одному из супов, которые раздавали в пути, и не проявила особого интереса к мясу, сырому или обжаренному. Я хватаюсь за край палатки и отрываю ее от креплений. — Что она для них готовит?

— Всевозможные ужасные вещи. — Вэктал вздрагивает всем телом, как будто даже эта мысль беспокоит его. — Мясо, раскатанное между лепешками, с добавлением кореньев. Люди очарованы этими пирожками. Однажды я попробовал один, и он был приторно-сладким, как тухлое мясо. — Он протягивает руку и хватает узел, развязывает его, и палатка рушится. — Хотя женщинам это нравится. Они всегда приходят посидеть вместе, поговорить и попросить ее что-нибудь приготовить для них. И она это делает. Она очень добрая, твоя пара.

Я не знаю, расстроен я этой информацией или доволен. Я знал, что у моей второй половинки большое сердце — я видел, как она была нежной и приятной с другими, даже когда устала. Но за последние несколько мгновений я также узнал о ней больше, чем за последние несколько дней.

Все потому, что Стей-си не разговаривает со мной. Она не делится со мной своими мыслями. Она не готовит для меня. Я бы съедал все, что она ставила бы передо мной, даже ее ужасные пирожки, по вкусу напоминающие испорченное мясо.

— Она — причина, по которой я пришел поговорить с тобой, мой вождь.

— Тогда говори.

— Я хочу забрать Стей-си.

Его лицо становится грозным.

— Объяснись.

— Она не хочет со мной разговаривать. Она скрывает свою боль, словно плащом, и не позволяет мне увидеть, что под ним.

— И ты думаешь, что, забрав ее, мы решим эту проблему?

— Я думаю, если ей не с кем будет поговорить, кроме меня, возможно, она предпочтет говорить со мной чаще. — Я вижу, что мой вождь не согласен, поэтому спешу дальше. — Чем больше я пытаюсь поговорить с ней, тем больше она отталкивает меня. Думаю, я мог бы смириться с этим и быть терпеливым мужчиной… вот только путешествие дается ей нелегко. Мне больно видеть, как она страдает.

— У тебя есть к ней чувства?

— Конечно. Она моя пара. — Я потрясен, что ему вообще пришлось спрашивать.

— Но у тебя нет никаких воспоминаний о ней.

Это заставляет меня сделать паузу. То, что он говорит, — правда. И все же мысль о расставании со Стей-си причиняет мне боль. Даже если я не могу вспомнить наш резонанс, у меня нет никаких сомнений в том, что между нами есть связь. Она моя, точно так же, как Пейси, точно так же, как моя рука или мой хвост принадлежат мне. Они — часть того, кто я есть, и потерять их означало бы оставить меня менее целостным. Даже мысль о том, что мы можем расстаться ненадолго, причиняет мне боль.

— Возможно, у меня их здесь нет, — говорю я, указывая на свой висок. — Но они у меня здесь. — Я прижимаю руку к сердцу. Это заставляет меня вспомнить слова, которые сказала мне моя мать. Неужели я недостаточно старался? Теперь я полон решимости работать еще усерднее. Стей-си — моя пара, и я должен завоевать ее расположение.

— Так каков же твой план? — Он не выглядит довольным, но он еще не сказал мне «нет». Это обнадеживает.

— Неподалеку отсюда есть пещера охотников. Та, что побольше. — Когда он кивает, я знаю, что мы оба думаем об одной и той же пещере. — Там есть тайник. Я бы хотел побыть там пару дней. Это дало бы ей время отдохнуть, а мне — узнать ее получше.

— Ночью ты спишь в ее палатке. Насколько лучше тебе нужно ее узнать?

Я чувствую, как у меня сжимаются челюсти.

— Просто потому, что я делюсь с ней своим теплом, это не значит, что она делится со мной своим сердцем.

Кажется, он согласен.

— Продолжай.

— Я не знаю свою пару. Я бы хотел найти время, чтобы познакомиться с ней поближе, но сейчас, когда все заняты путешествием, это оказывается невозможным. Я хотел бы взять ее с собой в пещеру и дать ей время отдохнуть, а мне — познакомиться с ней и моим сыном.

— Значит, ты забираешь ее, точно так же, как Хассен и Рáхош, — его голос ровный.

Он видит мой план насквозь.

— Насколько я понимаю, они не спрашивали разрешения. — Я стараюсь говорить сдержанно.

Строгое выражение Вэктала меняется, и он печально улыбается мне.

— Ты хитрец, моя пара. Рад, что ты вернулся. Мы все волновались за тебя.

— Я не совсем вернулся, — говорю я ему. — Не полностью.

Он что-то бурчит в знак согласия и сворачивает палатку. Я молчу, чтобы он мог подумать. У него есть пара и новый комплект. Он поймет мою борьбу. Однако через мгновение он качает головой.

— Я не могу. Не сейчас, когда жестокий сезон так быстро наступает нам на пятки.

Я борюсь с приступом разочарования.

— Я говорил с Роканом. Он сказал, что жестокий сезон будет отложен.

Мой вождь смотрит на небо, серое и затянутое облаками. В воздухе густо лежит снег.

— Правда?

— Да, — соглашаюсь я. — Он говорит, что после сегодняшнего шторма у нас есть время до следующей Луны, прежде чем наступит по-настоящему жестокий сезон. Этого времени будет более чем достаточно. — Я лениво улыбаюсь ему, чтобы показать, что я не так нетерпелив. — Ты же знаешь, Рокан и его чутье на погоду никогда не ошибаются.

Вэктал прищуривает глаза.

— Ты говоришь правду? — спрашивает он.

— Да. Я ничего не выиграю, солгав своему вождю.

— Уверен?

Я ухмыляюсь шире.

— Если бы я хотел солгать, было бы проще просто украсть мою пару, а потом сказать тебе, что я забыл, куда мы направляемся?

Он долго смотрит на меня, а затем разражается искренним смехом. Он хлопает меня по спине.

— Если бы ты сделал это, я бы действительно придушил тебя, моя пара. Я предпочитаю тебя с нетронутой памятью.

— Я тоже предпочитаю себя таким. — Боль возвращается в мою грудь. — Это важно для меня.

— Я понимаю. — Он потирает подбородок, размышляя. Его взгляд осматривает лагерь, и я знаю, что он ищет Рокана. Он стоит неподалеку и жестикулирует своей маленькой паре. Вождь оглядывается на меня. — Ты здоров? Никаких болей? Никаких проблем?

— Только то, что я не могу вспомнить ничего из того, что произошло за последние несколько сезонов. Все остальное осталось таким, каким было всегда. — Я говорю так, будто это не проблема. Это огромная проблема, но я не хочу, чтобы мой вождь беспокоился о моем здоровье и решил не позволять мне забирать мою пару.

Потому что я собираюсь это сделать — с его разрешения или без него.

Вэктал еще немного потирает подбородок. Он изучает меня, затем вздыхает.

— Ты отправишься в пещеру охотников неподалеку отсюда. Ту, что с двумя камерами.