ГЛАВА 3

Лукас

Все происходит так быстро, что у меня нет времени подумать о возможных последствиях. Или, может быть, это отговорка. Может быть, я не хочу думать об этом, потому что впервые за много лет все начинает складываться в мою пользу.

У меня не так много вещей, так что день переезда проходит довольно просто. Тем не менее, Татум вызвалась помочь мне занести несколько сумок внутрь, и, кажется, она рада помочь. Даже с нетерпением. И я не собираюсь упускать возможность провести с ней еще немного времени. Я позволяю ей нести спортивную сумку, набитую одеждой, в то время как сам распоряжаюсь теми немногими личными вещами, которые хранил на складе, пока был в тюрьме.

Квартира старая, и тот, кто жил здесь ранее, точно не помогал с ремонтом. Краска отслаивается, на стенах дыры и пятна от того, где висели картины. Дверцы шкафчиков почти слетели с петель, а линолеум на столешнице истерт до чертиков. Ковер нужно будет заменить, и даже не заставляйте меня начинать с ванной.

Но я никогда в жизни не был так счастлив, переехав в квартиру.

-Я и не подозревала, что здесь есть дыра, говорит Татум, рассеянно проводя пальцем по дыре в стене.

-Осторожно, - говорю я, не задумываясь. Она вытягивается по стойке смирно, и я вижу, как на ее щеках появляется симпатичный румянец.

-Прости, папа, - бормочет она. Я напрягаюсь, слова звучат слишком близко к истине. Она продолжает свой небрежный осмотр квартиры, но я не смотрю на комнату. Я смотрю на нее и на то, как послеполуденное солнце освещает ее кожу.

-Я просто благодарен за то, что я здесь, Татум, говорю я, придвигаясь к ней еще ближе. - Я благодарен вам за всю ту помощь, которую вы мне оказали.

Она пожимает одним плечом: -Ну, я подумала, почему бы не помочь кому-нибудь, если я могу? Она улыбается, и когда она это делает, комната озаряется светом. -Хотя, я думаю, тебе действительно следует поблагодарить мою тетю Нину.

Я смеюсь. -Я так понимаю, я прошел ее тест на чайных листьях, да?

Татум улыбается, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. -Думаю, да. Теперь я достаточно близко, чтобы чувствовать ее запах, цитрусово-сладкий, как апельсины. -Нам нужно купить тебе кое-какую мебель.

-Я справлюсь, говорю я. Но она только машет рукой.

-Нет, у меня есть идея. Пойдем со мной.

И она берет меня за руку.

Мы держимся за руки всю дорогу до моего грузовика. Я помогаю ей забраться в кабину, прежде чем забраться на водительское сиденье, мое сердце колотится в груди, как молот. Она объясняет мне дорогу, и мы слушаем радио с опущенными стеклами, пока она не велит мне съехать с главной дороги. День ясный и погожий, в воздухе сладко пахнет опавшими листьями. Скоро похолодает, но не сейчас.

Мы сворачиваем на длинную грунтовую дорогу, и я вижу самодельную вывеску с надписью -Распродажа: суббота, с 10 до 4., и до меня доходит.

-Это один из моих клиентов, объясняет она. -Вообще-то, мой первый клиент. Недавно умерла его бабушка, и они пытаются распродать всю мебедь.

Я крепче сжимаю руль.

-Жаль это слышать, говорю я, стараясь, чтобы напряжение не просочилось в мой тон.

-Дом продали только на прошлой неделе, так что им нужно вывезти все ее вещи.

-Он сказал тебе все это во время стрижки?

Боковым зрением, я вижу, как она поворачивает ко мне голову.

-Разговаривать с моими клиентами - половина работы, говорит она, и, клянусь, я слышу ее улыбку.

Я паркуюсь рядом с несколькими другими машинами, а затем помогаю Татум выбраться. Наши ботинки хрустят по гравийной дорожке, ведущей к входной двери. Это довольно симпатичный дом, скромных размеров, и как только мы переступаем порог, нас встречают теплыми приветствиями, якобы, от внука.

-Привет, малыш. Он обнимает Татум, и я чувствую, как у меня волосы встают дыбом. -Рад тебя видеть.

-Хотелось бы, чтобы это было при лучших обстоятельствах, говорит она. -Лукас, это Саймон. Саймон, это Лукас Янг. Он только что переехал в квартиру, которую сдает моя тетя Нина.

-Приятно познакомиться с вами, сэр, говорит Саймон, пожимая мне руку. Он моложе меня, возможно, всего на несколько лет старше Татум. Немного неуклюжий, как щенок, у которого еще не выросли лапы.

Я крепко пожимаю ему руку.

-Взаимно, сынок.

Он несколько раз разжимает и сжимает кулак, затем говорит: -Как я и сказал Татум, все продается. Просто сделай предложение. Вещи побольше, если вы сможете вытащить их сами, можете взять за половину, потому что в противном случае нам просто придется заплатить кому-нибудь, чтобы они их вывезли.

-Спасибо, Саймон, говорит Татум. -Я действительно ценю это.

-В любое время. Он улыбается ей так, что у меня закипает кровь.

Я беру Татум за руку, и она подходит ближе ко мне, достаточно близко, чтобы я мог чувствовать тепло ее тела, прижатого к моему боку.

-Мы просто пойдем посмотрим. Я натянуто улыбаюсь Саймону, который бросает не такой уж и скрытный взгляд на наши соединенные руки.

-Конечно, говорит он.

Мы так и делаем.

-Только посмотри на все это, говорит Татум, когда мы направляемся в столовую. На крепком дубовом столе и четырех стульях прикреплен листок бумаги с надписью «Все за 200 долларов», но он также уставлен посудой с различными узорами.

Но стол может подождать.

-Давай посмотрим спальни, говорю я и веду ее по длинному коридору. Здесь две спальни, и в обеих продаются кровати с каркасами. Лично мне нравится гостевая кровать с латунным каркасом. Образ Татум, привязанной к каркасу кровати, мелькает у меня в голове. Я с трудом сглатываю и отталкиваю его.

-О, как красиво, мурлычет она. -Мы могли бы купить тебе новое покрывало, что-нибудь более мужское, чем розовые цветы.

-Что, если мне нравятся розовые цветы?

Татум ухмыляется. -Тогда, во что бы то ни стало, сохрани постельное белье покойницы.

Она постукивает ногтями по такому же латунному столику со стеклянной столешницей, и я думаю, может, я возьму все это. И комод из потертого белого дерева.

-Но сначала тебе действительно стоит протестировать матрас, говорит она, забираясь на кровать и ложась.

-Туфли, говорю я, и она скидывает их, прежде чем продолжить. Она переворачивается на бок, подпирает голову рукой и улыбается мне. В одном я чертовски уверен: она уже не тот подросток с ангельскими щечками, которому я начал писать четыре года назад. Приглашение в ее взгляде безошибочно угадывается.

Я ничего не могу с собой поделать. Я сажусь на матрас рядом с ней.

-Он немного пружинистый, говорит она, слегка подпрыгивая, так что ее грудь трясется в пределах футболки. Я заставляю себя отвести взгляд, прежде чем она поймает мой пристальный взгляд. Но не я испытываю дискомфорта.

-Мне этого вполне хватит.

Кровать, матрас, столик, комод и набор посуды на каждый день - вот что мы приобретаем для меня. И для нее...

Я замечаю маленькое кольцо с изумрудом, оправленное в тонкую золотую полоску, и думаю, что оно идеально смотрелось бы на ее пальце. Когда я спрашиваю Саймона, сколько это стоит, он говорит, что шестьсот баксов.

-Это семейная реликвия, говорит он. -Настоящее золото в двадцать четыре карата. Вы понимаете.

— У меня есть... я перебираю наличные, пока Татум грузит коробку с посудой в грузовик. — Осталось три сорок. Могу я принести тебе остальное позже днем?

Саймон переводит взгляд с меня на Татум и складывает свои костлявые руки на груди.

-Я так не думаю, чувак, говорит он. Мне не нужен экстрасенс, чтобы сказать мне, что он просто упрямится, потому что не хочет, чтобы я подарил кольцо Татум.

-Без проблем. Я направляюсь к грузовику, где комод ждет погрузки. Я поднимаю его и возвращаю Саймону. -Вот, раздраженно говорю я, кладя его прямо перед ним. Фигурка тяжелая, из цельного дерева, но последние шесть лет я занимался лишь поднятием тяжестей, и это заметно. -Я возьму кольцо вместо этого.

Я кладу оставшуюся сумму наличными на комод и ухожу с кольцом.

Дорога обратно в дуплекс, кажется, короче, чем поездка на распродажу недвижимости, поскольку мы с Татум расспрашиваем друг друга о том, что нам нравится больше всего.

-Хорошо, хорошо, взволнованно говорит она. -Любимый фильм всех времен?

-Хм, хмыкаю я, размышляя. -Наверное, Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид.

Она закатывает глаза. -Это такие стариковские слова.

Я смеюсь во весь голос. -Старые? А теперь послушайте, юная леди...

-Ладно, может, и не старые, может, просто... среднего возраста.

-Вот это уже лучше.

Она высовывает язык.

-Засунь свой язык обратно в рот, говорю я с ухмылкой, - или я заставлю тебя им воспользоваться.

-Как? спрашивает она, меняя тон. На светофоре я решаюсь взглянуть в ее сторону и вижу, что она склоняется надо мной через центральную консоль. Меня тянет к ней как магнитом, но я сопротивляюсь. Я говорю себе, что не могу этого сделать, я не могу поцеловать ее, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Вместо этого я медленно качаю головой. -Любимое блюдо?

-О, это просто, говорит она. -Орео в молоке. Но это должны быть Орео с двойной начинкой, и они должны находиться в молоке нужное количество времени.

-И сколько точно нужно времени?

-Достаточно долго, чтобы печенье размокло, но не настолько, чтобы оно развалилось.

Я улыбаюсь. С ней кажется, что я просто постоянно улыбаюсь.

-Понял.

Мы заезжаем на парковку перед домом ее тети, и я выпрыгиваю из грузовика, обхожу, чтобы открыть для нее дверцу. Она соскальзывает на тротуар, ее рука в моей. Она не отпускает меня, пока мы не подходим к кузову грузовика. Один из родственников Саймона помог мне погрузить большую часть вещей в грузовик еще на распродаже недвижимости, но теперь остались только мы с Татум, столкнувшиеся с необходимостью поднять по лестнице целую кучу мебели.

-Все в порядке, говорит она, чувствуя мои колебания. -Мы справимся.

-Ты уверена?

-Конечно. Насколько это может быть сложно?

С кроватью и столиком я справлюсь сам. Но матрас, хотя и не особенно тяжелый, громоздкий. Я прекрасно могу снять его с грузовика, но не смогу удержать.