Отец зажигает свечи на торте, и я смотрю на все эти шестнадцать огоньков, мерцающих от легкого ветерка. Все взгляды устремлены на меня, когда они поют "С днем рождения”. Нет никакого смысла пытаться скрыть мои мрачные чувства. Все чувствуют то же, что и я. Они просто лучше скрывают это, что требует усилий, которых у меня нет.

— Загадай желание! — восклицает Квинтон с мрачным выражением лица.

Он ожидает, что я буду держать себя в руках, как сам, но я не могу. Не буду.

Я смотрю на свечу, пламя смотрит на меня в ответ. У меня есть только одно желание, и ему никогда не сбыться. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пока не чувствую вкус крови.

Он никогда не вернется. Я задуваю свечи и заставляю себя улыбнуться. Прекрасный торт разрезан, и все набрасываются на него.

Я откусываю пару кусочков, от сочной глазури из сливочного крема у меня текут слюнки, и мне хочется съесть еще, но бурлящий желудок заставляет меня остановиться. Мой отец и Квинтон исчезают в кабинете.

Я знаю, что они обсуждают бизнес. Мой брат скоро возглавит империю Росси, и технически я не имею права участвовать в этом бизнесе, да и не хочу этого.

Женщины, хотя их уважают и с ними хорошо обращаются, не должны вмешиваться в семейные дела мафии. Нас должны видеть, но не слышать, а я никогда не была из тех, кто молчит. В конце концов, я Росси.

Я встаю из-за стола и направляюсь в кабинет.

— Милая, они обсуждают бизнес. — Певучий голос матери наполняет мои уши, но я игнорирую его.

Их голоса стихают, когда я подхожу к приоткрытой двери. Испытываю искушение ворваться внутрь, но вместо этого стучу.

— Войди. — Голос моего отца звучит по-деловому, и он не утруждает себя вопросом, кто там, как будто уже знает, что это я.

Я толкаю дверь и захожу внутрь. Ни он, ни Кью не выглядят особо удивленными моим появлением, подтверждая мои мысли.

— Я не люблю секреты. — Скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на своего брата, на лице которого написано чувство вины. Я знаю, о чём бы они ни говорили, это имеет отношение к Рену, а я уже говорила Кью, что если это каким-то образом касается его, то я хочу знать.

Ведь он был и моим другом

— Сядь, — приказывает отец, и я без единого вздоха занимаю место рядом с братом. Откинувшись на спинку стула, он смотрит на меня с отсутствующим выражением лица. — Я знаю, ты не хочешь верить в то, что говорят о Рене. Никто не хочет. Ни его родители, ни сестра, и даже мы с твоей матерью не в восторге, учитывая, насколько близок он был со всеми нами.

Я долго спорила с Квинтоном из-за Рена. Даже имея перед глазами все доказательства, я не могу заставить себя поверить, что он был каким-то злым человеком, намеревавшимся убить кого-то из нас. Это был не Рен.

— Я полагаю, у вас есть еще доказательства?

Квинтон кивает.

— Мы отследили его телефон и обнаружили, что он покидал Кориум почти каждую ночь. Однако мы не знаем, куда он направлялся. Должно быть, сигнал был потерян, или он находился вне зоны действия сети.

Я пожимаю плечами.

— Это ничего не значит. Может быть, он чувствовал себя там в ловушке. Я не знаю. Мы не узнаем его мотивов, пока не сможем спросить его самого.

Отец потирает виски. Он знал, что я всегда старалась видеть хорошее в других, поэтому я не была уверена, почему он так настойчиво пытался убедить меня в обратном.

— Мы нашли кое-что еще. Записную книжку. — Вздыхает отец. — Мы не знаем, для чего она, черт возьми. Содержание на самом деле неясно, но это еще один намек на то, что он что-то делал.

Мое сердцебиение учащается.

— Каково было содержимое?

— Коды, — отвечает мой брат.

— Коды? Какого рода коды? — У меня в голове это не укладывается. Зачем ему коды? Для чего они были нужны?

— На этом след заканчивается. — В воздухе витает разочарование. — Коды не имеют никакого смысла и не соотносятся ни с чем, что мы можем понять. Все, что мы знаем, это то, что они были важны для него, раз он их записал. В остальном это просто кучка букв, нацарапанных на бумаге, но это не значит, что он невиновен. Он что-то делал, но мы пока не знаем, что именно.

Разве плохо, что часть меня радуется тому, что они не нашли никаких неопровержимых доказательств правонарушений? Я не уверена, что поверила бы чему-нибудь, даже если бы увидела это. В моих глазах Рен совсем не такой, каким его изображают.

Часы за головой моего отца показывают девять вечера, еще есть много времени, чтобы провести его с семьей, но я устала. Притворяться оказалось труднее, чем я думала.

— Пожалуй, я пойду прилягу, — объявляю я.

Мой брат поднимает бровь, глядя на меня, но я игнорирую его взгляд.

Папа хмуро смотрит на меня.

— Ты уверена? Я знаю, это не то, что ты хотела услышать, особенно в свой день рождения. Вот почему мы старались держать все в тайне, но это не означает конец твоего вечера. Праздник не должен быть испорчен.

— Я не хрупкая, папа. То, что ты мне только что сказал, не испортило мне вечер. Я просто отдохну. — Я устала и действительно думаю, что мне следует лечь спать пораньше. К тому же, мой желудок чувствует себя не очень хорошо.

Он кивает, потянувшись за стаканом виски, который, должно быть, налил перед моим приходом. Я встаю, мои ноги немного подкашиваются. Квинтон тоже встает и следует за мной из комнаты. Положив руку мне на плечо, он останавливает меня от побега. Я стряхиваю его руку, заставляя его нахмуриться еще сильнее. Мне не нравится расстраивать своего брата, но я не могу притворяться, что мы на одной стороне.

— Я знаю, тебе хочется верить, что он все еще хороший парень, но мне нужно, чтобы ты поняла всю серьезность этого.

— Я верю в то, что знаю, брат, а знаю я то, что Рен любил нас. И я не перестану верить в это до тех пор, пока не появятся доказательства того, что все это было ложью.

Квинтон усмехается, его хмурый взгляд становится страдальческим, как будто я дала ему пощечину.

— Он пытался убить Аспен и меня. Он буквально столкнул меня с лестницы. Тот, кто любит тебя, так не поступает, Скарлет.

Гнев внутри меня горит с яркостью солнца. Я люблю своего брата, но в этом споре уступать не собираюсь.

— И это ты мне говоришь? Я слышала о том, что произошло между тобой и Аспен, и о том, как ты с ней обращался. Я знаю, ты все еще думаешь, что я маленькая девочка, но это не так. Я становлюсь старше и слышу больше, чем ты думаешь. И иногда мы причиняем боль людям, которых любим. Я не думаю, что Рен причинил бы тебе боль, не чувствуя в этом необходимости.

Качая головой, он делает шаг назад, недоверие наполняет его темные глаза. Он думает, что я против него. Он не знает правды.

— Если ты не можешь видеть правду, когда она прямо перед тобой, я не знаю, что еще сделать.

— Ничего, — шепчу я, мое и без того хрупкое сердце рушится в собственных руках.

Я разворачиваюсь и спешу в свою спальню, прежде чем успеваю расплакаться. Не хочу позориться, плача на глазах у всех.

Вдалеке я слышу, как кто-то зовет меня по имени, но мне все равно. Как только я проскальзываю в свою комнату, я запираю дверь, прислоняюсь к ней и даю волю слезам.

Я устала, так устала.

Прижимая колени к груди, я гадаю, выполнит ли он свое обещание всегда дарить мне что-нибудь новое первым на мой день рождения, или это не более чем мечта, которой никогда не суждено сбыться. Рен не настолько глуп, чтобы появиться здесь, тем более из-за меня. Я позволяю своему разуму перенести меня в лучшее место, в ту ночь, когда он дал то обещание. В ту ночь, когда он подарил мне мой первый поцелуй.

— Я никогда никого раньше не целовала, — шепчу я, надеясь, что он меня не услышит, хотя и знаю, что услышит. Хорошо, что здесь темно, потому что мне бы не хотелось, чтобы он увидел, как моя щека покраснела.

Обхватив её, он проводит большим пальцем по моей полной нижней губе, в его глазах светится темный огонек желания.

— Хорошо, ты даже не представляешь, насколько мне приятно сознавать, что я буду у тебя первым во всех отношениях. — Он наклоняется вперед, его огромное тело накрывает меня, и мое сердце подскакивает в груди. Я чувствую жар его тела, прижатого к моему.

Его горячее дыхание обдает мои губы. Оно мятное, и я невольно поджимаю губы, ожидая неизбежного.

— Я хочу, чтобы у тебя все было впервые, Скарлет, и это пугает меня. Это пугает меня, потому что ты понятия не имеешь о тьме внутри меня, и все же ты жаждешь каждую частичку меня так же, как я жажду тебя.

— Я хочу тебя, и так будет всегда, — шепчу я, приподнимаясь на цыпочки. Его губы нужны мне так же, как следующий вдох. Сжимая в руках его рубашку, я притягиваю его ближе. Раньше я никогда не целовалась с мужчиной, однако сейчас я позволяю своему телу реагировать на него.

Ухмылка Рен откровенно коварна.

— Видишь, я уже развращаю тебя. Мой маленький ангел, вокруг нее сияет доброта. — Его большой палец надавливает вниз, и я приоткрываю губы, позволяя ему проникнуть в мой рот. Я с опаской смотрю на него сквозь ресницы и посасываю кончик его большого пальца.

Это Рен. Он никогда не причинит мне вреда и не обманет. Я могу доверить ему свою жизнь, свое тело. В его глазах мерцает пламя желания, которого я не понимаю, но хочу попробовать на вкус. Не хочу, чтобы он считал меня защищенной хорошей девочкой, особенно когда это не так.

— Я Росси; внутри меня тоже есть тьма. — Слова вырываются из меня, и, не успев осознать это, я засасываю его палец глубже в рот.

— Черт, ты уничтожаешь мою решимость, а я и так делаю все возможное, чтобы не забрать то, что мне не принадлежит.

— Ты не забираешь, если я даю тебе.

Он убирает большой палец с моих губ, и я издаю всхлип, который он проглатывает, когда его губы без предупреждения опускаются на мои.

Его длинные пальцы скользят по моему затылку и перебирают мои рыжевато-русые пряди. Удерживая меня на месте, он целует меня с жадностью, с потребностью. Это все, о чем я думаю.

Кожа на голове горит, и чувственный жар наполняет мое нутро. Поцелуй становится глубже, и Рен поглощает меня. Я провожу руками по твердым линиям его тела, которые прижимаются к моей мягкости, обрисовывая каждый дюйм тела, запечатлевая его в своем сознании.