Я ловлю ее взгляды на меня с ног до головы. Я собирался быть полностью одетым в ужасную пижаму, которую нашел в сувенирном магазине, к тому времени, когда она выйдет из душа, но опять же, она не могла просто слушать меня.

Моя рубашка распахнута, открывая ей вид на мышцы, над поддержанием которых я упорно работаю. Ее взгляд останавливается на моих темно-синих боксерах, еще больше подпитывая и без того сильное напряжение, которое я испытал, увидев ее в нижнем белье.

— Ты когда-нибудь делаешь то, что тебе говорят? — Я вздыхаю, кладя руки на бедра.

Она прижимает ткань своего полотенца ближе к себе. — Иногда. Скажи мне, почему ты злишься на меня, и я, может быть, действительно послушаю тебя.

— Ты не хочешь знать, почему я злюсь.

— Ты не можешь говорить мне, что я хочу или не хочу.

— Если ты спросишь меня еще раз, я скажу тебе, и я обещаю, что ты на самом деле не захочешь знать.

— Скажи мне, почему ты злишься.

В ее глазах нет и намека на оговорку, только чистое неповиновение. Я бы сделал с ней так много вещей, чтобы стереть самодовольный вид с ее лица.

Я вытаскиваю руки из рукавов рубашки и бросаю рубашку на кровать рядом с нами. — Я в ярости, потому что я застрял с тобой в этом чертовом гостиничном номере, и единственное, что у меня на уме, это то, как сильно я хочу тебя. Я чертовски отчаянно хочу поцеловать тебя, попробовать тебя, трахнуть тебя. Я хочу провести всю ночь в поисках новых способов согреть твое идеальное тело. Хочешь знать, почему я злюсь? Потому что я знаю, что в глубине души ты тоже хочешь всего этого, ты просто слишком упрямая — слишком чертовски напугана — чтобы позволить этому случиться. И впервые в моей чертовой жизни я хочу чего-то — мне нужно что-то — чего я, блядь, не могу иметь. Итак, теперь ты знаешь. Я в ярости, потому что хочу, блядь, сделать тебя своей, а ты не позволишь мне, потому что мой брат был для тебя мудаком, а ты не свыклась с этим.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, моргая снова и снова. Моя грудь вздымается и опускается. Мое горло хрипит от того, что я выкрикиваю ей эти слова, нуждаясь в том, чтобы сбросить их с груди. Теперь нет пути назад. Она знает, что я чувствую. Я сказал ей, как сильно я чертовски нуждаюсь в ней, и теперь мне нужно подготовиться к любому оправданию, которое она собирается привести, почему мы не можем просто сдаться.

Только она этого не делает. На самом деле, это не то, что она говорит… это то, что она делает.

Полотенце падает на землю.

Нижнего белья давно нет.

Марго голая передо мной. Ее пальцы играют с сосками, когда она смотрит мне в глаза. — Это тот момент, когда я умоляю?