2

Лиза

Первыми прибыли Анатолий и его семья. Мой жених входит в дверь с видом человека, уверенного в своем месте в мире. Ему около двадцати лет, у него редеющие грязные светлые волосы и растущий живот, который он маскирует строгими костюмами.

Еще в школе его считали красавцем, но сейчас его внешность померкла вместе с тем обаянием, которое он мог бы иметь. Единственный, кто этого не замечает, - моя мама, которая сейчас фанатеет от него, как от второго пришествия Иисуса.

Следующими в дверь входят родители Анатолия. Таля, его мама, предлагает мне быстрый воздушный поцелуй, помогая при этом своему мужу Степану протиснуться вперед. Я коротко обнимаю его. Недавно у него диагностировали рак толстой кишки, он заметно похудел и неустойчиво стоит на ногах.

— Я же говорила, что мы будем первыми. — Младшая сестра Анатолия, Катерина, протискивается мимо родителей, с разочарованием оглядывая фойе.

Трудно сказать, кто из Петровичей мне нравится меньше всего, но Катерина и Анатолий определенно претендуют на первое место. Как и ее брат, она считает себя подарком Бога миру.

— Катерина, — говорю я в знак приветствия и наклоняюсь, чтобы неловко обнять ее.

Когда она отстраняется, то медленно осматривает меня, и ее пренебрежение к моему платью становится очевидным. Что ж, значит, нас двое.

Выглядящая как светская львица, она надела сверкающее золотое платье с сапогами до бедра и достаточным количеством побрякушек, чтобы вызвать временную слепоту.

— Очень рада, что ты смогла прийти сегодня, — лгу я.

Она не пытается притвориться, что рада быть здесь. Вместо этого она отбрасывает волосы за плечо и осматривает фойе.

— Я слышала, что сегодня приезжает Роман Васильев. Это правда?

У меня дергается глаз. Если мне придется весь вечер смотреть, как Катерина висит на руке у Романа, я могу просто выколоть себе глаза. Не потому, что мне не все равно, с кем он будет общаться, а просто потому, что это будет... раздражать.

— Так и есть, — подтверждаю я. — Новости распространяются быстро.

Я не удивлена, что она заинтересовалась, он точно в духе Катерины. Богатый, красивый и безжалостный - прямо как она.

Катерина одаривает меня натянутой улыбкой, после чего объявляет, что ей нужно выпить, и уходит.

Поймав взгляд Софии, наблюдающей за происходящим со стороны, я произношу: "Сучка". Сестра хихикает, прекрасно понимая мои чувства к сестре Анатолия.

— Елизавета. Ты еще не поприветствовала своего жениха. — Я застываю, когда Анатолий целует меня в щеку. Его лосьон после бритья слишком сильный, и мне не нравится, как его рука обвивает мое бедро.

Что ж, сегодняшний вечер начался отлично.

— Извини, София. Нам с твоей сестрой нужно поговорить наедине. — Он берет меня за руку и тянет в тихий уголок фойе.

После прошлой ночи мне приходится заставлять себя смотреть ему в глаза, так же как и не плевать ему в лицо.

Он проводит кончиками пальцев по моему лицу, по тому самому месту, по которому он ударил меня сзади.

— Хорошо, синяка нет. Я знал, что ударил тебя не очень сильно. — Я кусаю себя за щеку, чтобы не сказать ему "отвали". — Ты же знаешь, я не хотел. Просто у меня стресс из-за всего, что происходит с моим отцом.

Неужели он сам верит в свою ложь?

Я больше не могу держать язык за зубами.

— Причина, по которой ты не видишь синяка, в том, что я замазала его косметикой.

Он отмахивается от моих слов, щелкнув запястьем.

— Я не хочу ругаться. Сегодняшний вечер - для празднования. Кстати, ты выглядишь идеально.

Его глаза скользят по моему телу, и я съеживаюсь под его горячим взглядом. Надеюсь, он не думает, что я найду время, чтобы остаться с ним наедине сегодня вечером. Честно говоря, я бы предпочла съесть червей.

— Спасибо, — говорю я, чтобы сохранить мир. — Платье... — Распутное. — Дерзкое.

— С твоим сладким телом ты сможешь его натянуть.

Через плечо Анатолия я вижу, как Кира и Максим приходят с модным опозданием. Кира машет мне через всю комнату, пока мои родители спешат поприветствовать их.

Я ухмыляюсь и машу в ответ, а затем поворачиваюсь к Анатолию.

— Мы закончили? Мне нужно встретить еще гостей.

Его рот застывает.

— Этот ужин очень важен. Я ожидаю, что ты будешь вести себя соответствующим образом.

— Я знаю, чего от меня ждут, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Сегодня вечером мы празднуем новую и очень выгодную сделку между Петровичами и Беловыми. Короче говоря, корабли Петровича будут перевозить нелегальные товары между синдикатом Белова в России и бруклинской Братвой Козлова, которой управляют братья Киры. По сути, американские товары будут продаваться в Европе и наоборот.

Все, кроме меня, в восторге от этого партнерства. Потому что если Анатолий будет вести дела с мужем моей лучшей подруги, это только укрепит мои связи с ним, а это последнее, что мне нужно в мире.

Я смотрю вниз на его руку, все еще крепко обхватывающую мою руку.

— Ты можешь, пожалуйста, отпустить меня? — шиплю я. — Мне нужно развеяться.

Он отпускает меня, но я все еще чувствую место, где он схватил меня слишком крепко.

— Ты же знаешь, я хочу для тебя только лучшего, — пробормотал он. — Лучшего для нас, но ты не всегда облегчаешь мне задачу.

Кира пробирается к нам, и мне не терпится закончить этот разговор. Я пытаюсь улыбнуться самой милой улыбкой, на которую только способна.

— Давай начнем сначала. Ты же знаешь, я ненавижу ссориться с тобой.

Он похлопывает меня по заднице.

— Я принимаю твои извинения.

Я слежу за своим выражением лица, когда Кира подходит и заключает меня в свои объятия. Она на несколько дюймов ниже ростом, но в ней чувствуется присутствие человека вдвое крупнее ее, и она обнимает так, будто от этого зависит ее жизнь.

Кира поворачивается и приветствует Анатолия с вынужденной вежливостью. Она не его поклонница. Она не любила Анатолия, когда мы учились в школе, и я не могу сказать, что сейчас он ей нравится больше.

В некотором смысле, мало что изменилось - он был таким же правомочным богатым снобом, как и сейчас. Тем не менее, за его привлекательной внешностью и фамилией девушки выстраивались в очередь, чтобы встречаться с ним. Может быть, именно потому, что я не интересовалась им, он добивался меня. Я каждый раз отмахивалась от него, но он был неумолим. Он подкарауливал меня на школьных танцах, присылал нежелательные подарки и даже однажды ночью ворвался в наше общежитие с букетом цветов. Кира, которая тогда была моей соседкой по комнате, чуть не вытолкнула его в окно.

Я должна была знать, что тигры не меняют свои полосы.

— Я так рада тебя видеть! — восклицает Кира.

— Я тоже. И ты выглядишь потрясающе, — говорю я, и тут сзади подходит Максим и заключает жену в свои мощные объятия. — Беременность действительно тебе идет.

— Я постоянно ей это говорю, — шепчет Максим, прижимаясь к ее шее и обнимая ладонью низ живота, хотя на таком раннем сроке беременности ни о каком животе не может быть и речи.

— Не уверена, что ты будешь так говорить, когда стукнет третий триместр, а я стану большой, как кит, и не смогу завязать шнурки.

— Звучит заманчиво, — мурлычет он. — Я с радостью встану на колени и завяжу тебе шнурки.

На лице Киры появляется лукавая улыбка.

— Я приму твое предложение.

Ни за что на свете я не думала, что Максим - холодный как лед лидер Братвы - растает для кого-то, особенно для лучшей подруги своей дочери, но именно это и произошло. Видеть их счастливыми вместе - это прекрасно, но в то же время это навевает грусть. Это напоминание о том, что мне никогда не испытать того, что испытали они.

Кира обхватывает Максима за шею и целует в губы.

— Почему бы вам, мужчины, не пойти поговорить о делах? Мне нужно побыть наедине с Лизой.

Максим подмигивает мне и ведет Анатолия к бару.

Кира с усмешкой смотрит вслед уходящему жениху. Представляю, что бы она сделала, если бы узнала о синяке, который я скрываю.

Я переплетаю свою руку с ее, и мы направляемся в гостиную, где большинство общаются с шампанским в руках. В воздухе витает мягкая джазовая музыка, которую играет пианист на рояле в углу. Я не хочу знать, сколько мои родители заплатили за эту дурацкую роскошь.

— Я знаю, ты ненавидишь, когда люди суетятся вокруг тебя, — говорю я, — но как ты себя чувствуешь? Правда.

Не так давно Кира пережила покушение на свою жизнь. Из-за этого инцидента ее беременность была отнесена к категории высокого риска, поэтому ей нужно свести стресс и беспокойство к минимуму.

Кира застонала.

— Я чувствую себя прекрасно, если не считать того, что мой муж сводит меня с ума. Он заставляет меня заниматься дородовой йогой, тай-чи, ежедневной медитацией и массажем. Вся эта релаксация раздражает.

— Только ты можешь так думать. — Я с ухмылкой качаю головой. — В таком случае, думаю, тебе стоит прислушаться к Максиму. Он мудрый человек.

— Иногда, — соглашается она.

Появляется официантка и предлагает каждому из нас по бокалу шампанского. Кира качает головой, отказываясь, а я принимаю бокал и делаю глоток прохладной жидкости.

— Как бы то ни было, расскажи мне о своем пребывании в Нью-Йорке.

Ее глаза загораются.

— Это был вихрь, но было удивительно увидеть всех.

Пока она рассказывает о своей недавней поездке, по комнате разносится глубокий баритонный смех.

Этот голос.

Нервы и волнение трепещут в моей груди. Когда я поднимаю глаза, дыхание перехватывает в горле.

Я всегда забываю, насколько чертовски привлекателен Роман Васильев.

Пронзительные глаза цвета насыщенного эспрессо и густые, запутанные темные волосы, по которым я фантазировала провести пальцами гораздо чаще, чем могла бы признаться. Не говоря уже о его высоком росте и развитой мускулатуре, заметной даже под тканью его одежды. Сегодня на нем строгий темный костюм, идеально сидящий по фигуре, а татуировки выглядывают из-за воротника. Я не привыкла видеть его в чем-либо, кроме джинсов, футболки и, возможно, кожаной куртки, так что это отклонение от его обычного стиля. Я определенно не жалуюсь.