Глава 37

Глава 37

Самара

Сэйди и Дюк прибыли вместе, и я не могла поверить, что не ожидала увидеть их вдвоём. Я не очень хорошо знала Дюка, по крайней мере, не так, как в школе, учитывая, что он несколько отдалился от Айвори в последние месяцы, когда мы сблизились, но быстро стало очевидно, что любовь, которую он питал к Айвори, никуда не исчезла. Она перешла на ее дочь, причём совершенно не жутким образом.

Как только Донателло спустился по лестнице с маленьким свёртком, закутанным в пурпур, Дюк поспешил к нему, чтобы побыть со своей «племянницей». Дон подошел ко мне, поцеловав меня в макушку в знак приветствия, а затем направился по коридору, чтобы присоединиться к мужчинам. Сэйди хмыкнула, подошла к аквариуму и взяла Смауга. Она протянула мне ящерицу, и я хихикнула, когда он забрался мне на руку, как самое предприимчивое маленькое существо, каким он и был.

Эта ящерица ничего не боится.

Хотела бы я стать такой смелой однажды, чтобы просто позволить людям протянуть руку и не отшатнуться. Но когда он наклонил свою маленькую головку и посмотрел на меня, мое сердце растаяло, и я погладила его пальцем по голове. Он закрыл глаза от удовольствия, повернувшись кругом на моей руке, прежде чем успокоиться и прижаться к моей руке так счастливо, что я хихикнула.

— Разве ты не самый милый? — Я спросила его. Он повернулся, чтобы посмотреть на Луну, высунув язык на мгновение, что было слишком по-человечески.

— Да, он странный, — кивнула Айвори. — Жутковатый малый, честно говоря. Кажется, он все понимает. Но не позволяй ему одурачить тебя, он так же влюблен в Луну, как и все мы.

— Иди вымой руки, а мы отобьём ее у Дюка, — усмехнулась Сэйди, и я вскочила, чтобы сделать это. Я даже не стала притворяться, что не умираю от желания подержать это милое личико. Почему-то за те два раза, что я была в доме Айвори после рождения Луны, я ни разу не держала ребенка на руках. Между свадьбой и моими переживаниями после попытки похищения я была рада, что не попыталась испортить свой первый опыт с ней.

Когда я вернулась, Айвори уже забирала ее у надутого Дюка, который смерил меня свирепым взглядом.

— Я никогда не держала ее! — запротестовала я, подняв руки. Рассмеявшись в ответ, он, казалось, стряхнул с себя угрюмость, и его улыбка стала гораздо более веселой и открытой. Он подошел и помог Айвори расположить мои руки, чтобы правильно держать Луну, так как я понятия не имела, что делаю. Его руки на моих голых предплечьях казались мозолистыми, и я поняла, что он скульптор смешанной техники. Айвори говорила мне, что ужасается тому, сколько раз ее друг резал руки каждую неделю, но я не ожидала, что его руки будут, похожи на руки механика, с пятнами краски, застрявшими в трещинах его ладоней.

Когда Айвори опустила Луну мне на колени, он помог мне поддержать ее головку своей согнутой рукой, и все ее тело от головы до попки уместилось на моем предплечье. Оттянув немного одеяло, чтобы получше рассмотреть ее, я увидела, как она подняла на меня свои глубокие детские голубые глаза. Слегка надув губки, я коснулась пальцем ее груди и пошевелила им.

— Привет, малышка, — пробормотала я с улыбкой. — Ты, пожалуй, самое красивое создание, которое я когда-либо видела.

Когда я посмотрела на Айвори, она улыбнулась мне с гордостью, на которую способна только мать.

Вытащив руку из пеленки и слегка расстроенно потянувшись, Луна крепко сжала мой палец в кулаке, держа изо всех сил, просто наблюдая за мной.

— О-о, — прошептала Айвори, улыбка прозвучала в ее голосе еще до того, как я посмотрела на нее.

Но ее глаза были не на мне, она смотрела на Лино, который стоял в конце коридора и смотрел на меня и Луну взглядом, от которого у меня внутри все потеплело.

— Ну, ты беременна, — как-то странно сказала Сэйди.

— Нет, я не беременна, — я сардонически рассмеялась. По крайней мере, лучше бы я этого не делала, раз уж я заплатила за противозачаточные.

— Скоро будешь, — расхохоталась Айвори, не сводя глаз с Лино, когда он стремительно направился туда, где я сидела с Луной. Дюк понял намек и отступил на другую сторону дивана, чтобы Лино мог сесть рядом со мной. Он раздвинул колени и прижал меня к себе, и я почувствовала его голову на своем плече, когда он смотрел на маленькую принцессу. Момент был тяжелым, как будто что-то было решено прямо здесь и сейчас, без того, чтобы мы сказали хоть слово. Я ничего не могла сказать или сделать, чтобы сделать этот момент менее пронзительным, поэтому я просто прижалась к нему и позволила чувствам захлестнуть меня.

Странное тепло, чувство принадлежности. Никто не осмелился забрать у нас Луну, пока Лино не заявил, что нам пора домой, его голос охрип от эмоций, и мне, как ни странно, захотелось плакать, когда Айвори забрала Луну.

Мои руки внезапно опустели. Пустота, которой я никогда раньше не замечала, как будто что-то внутри меня проснулось, когда я держала ее. Лино улыбнулся мне, как будто он каким-то образом все знал о том, что это значило для меня.

Для нас.

А я просто ничего не понимала.

Я не хотела уходить, хотела остаться с Луной навсегда, но когда остальные тоже встали, чтобы уйти, я поняла, как сильно мы будем мешать Маттео и Айвори проводить время с их малышкой. Подозреваю, я бы вообще не стала делиться ей.

Я буду эгоистична по отношению к своему ребёнку, когда придет время, и внезапно меня осенило, что это стало «когда».

Больше не «если».

Я рожу ребёнка, даже если бы мне придётся умолять.

Лино проводил меня до машины, и мы молча поехали домой. Лино, казалось, был так же погружён в свои мысли, как я в свои, и мне оставалось надеяться, что это было по причинам, близким к моим, а не наоборот.

✽✽✽

Мы вошли в парадную дверь, и Лино, не теряя ни секунды, повернулся и прижал меня к ней, чтобы завладеть моим ртом. Я задыхалась, давая ему доступ ко всему, что он хотел в этот момент. Мое сердце, моя душа, мое тело, мое существо. Держа на руках ребенка, осознавая, что я отчаянно хочу своего собственного, я была растерзана.

— Ты выглядела такой красивой с ребенком на руках, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы вздохнуть мне в шею. — Я хочу полный дом детей, — заявил он вдруг, и мое сердце забилось в груди.

Вопрос вырвался из моего рта прежде, чем я успела одуматься.

— Со мной?

— Конечно с тобой, Голубка,— засмеялся он. — Ты моя жена. Ты также будешь матерью моих детей.

Его взгляд говорил о том, что он считает меня забавной, но я все равно запиналась, произнося слова. Казалось невозможным, чтобы он вообще захотел чего-то подобного со мной.

Не говоря уже о том, что так скоро.

— Прямо сейчас?

— Очень скоро, — пробормотал он, нежно касаясь своими губами моих.

— Полный дом, это сколько? — спросила я, громко сглатывая. У нас огромный дом, конечно, он не имеет в виду…

— По крайне мере, четыре, может шесть, — пожал он плечами. — У нас есть комнаты.

Я ахнула, оттолкнув дверь, чтобы уйти от него на кухню, где я схватила бутылку воды и сделала глоток.

— Ты с ума сошел? Шестеро детей?

— А сколько ты хочешь? — спросил он, скрестив руки на груди с раздражающей ухмылкой на красивом лице.

— Два? — Спросила я.

Он покачал головой.

— Четыре.

— Лино! — Я рассмеялась, глядя на него широко раскрытыми глазами. Этот человек выводил из себя, это было невозможно. Я никак не могла пережить четырех маленьких Лино, бегающих вокруг, даже если мое сердце сжималось при мысли о маленьких мальчиках, похожих на него. Они свели бы меня с ума. — Это слишком много. Я не могу быть мамой четверых детей. До сегодняшнего дня я даже не была уверена, что хочу быть мамой одного.

Его смех разнесся по кухне, и он шагнул ко мне, чтобы заключить меня в свои объятия.

— Посмотри на нашу семью, Голубка. Посмотри, как они поклоняются Луне. Я обещаю тебе, мы не будем одни. Черт, Эмилио может каждый день возить тебя и детей в дом Маттео. Мы оба знаем, что Айвори это понравится, а Дон сойдёт с ума от счастья. Он обожает тебя; он любит меня. Он будет боготворить наших детям так же, как он боготворит Луну. У наших детей будет моя семья, у них будет Явин и твоя мама. Их будут любить, Самара. У нас достаточно любви, чтобы дать ее.

Я прижалась к его груди, слова эхом отдавались в моей голове с внезапной ясностью, от которой у меня защемило сердце.

— Хорошо, но при одном условии.

— Все, что угодно, для тебя, Голубка.

— Я хочу усыновить ребёнка, хотя бы одного. — Он уставился на меня сверху вниз, его тело застыло, а челюсть сжалась. — Мне повезло. У меня была мама после того, как папа ушел. Тебе не так повезло, — заикаясь, произнесла я. — Я хочу взять к себе маленького мальчика или маленькую девочку, которые нуждаются в нас. Если у нас есть вся эта любовь, то я хочу подарить ее ребенку, который никогда не знал любви.

Наконец он улыбнулся, прикоснувшись своим лбом к моему.

— Как ты поступила со мной, когда была слишком мала, чтобы даже понимать, что ты сделала. — Я вздохнула с облегчением, чувствуя, что его тело напряглось не от гнева. — Именно тогда, когда я думаю, что твое сердце не может стать больше, ты берёшь и удивляешь меня.

— Это значит «да»? — Я прошептала.

— Да, Голубка. Это «да». Все для тебя, — повторил он свои прежние слова, и я улыбнулась ему, чувствуя себя цельной и счастливой.

Я никогда не хотела, чтобы это чувство заканчивалось.