Он взял мою руку в свою, прикоснувшись пальцами к татуированной плоти своего предплечья. Я провела пальцами по морде льва, обводя циферблат часов, скрывавший в своих замысловатых деталях морду ягненка.

— Я понял это в тот день, когда расстался с тобой, — признался он, шокировав меня. — Как напоминание.

— Напоминание о чем? — Я прошептала.

Я вдруг поняла, что не хочу этого разговора. Мои опасения по этому поводу заставили меня отложить вопрос, потому что зачем мне знать, почему Маттео увековечил худший момент моей жизни на своей коже.

— Что лев никогда не должен связываться с ягненком, потому что это только вопрос времени, когда ягненок пострадает.

Я фыркнула и резко отдернула пальцы. Если я и ожидала милого ответа, намека на то, что все было ложью, то это было совсем не так.

— Не потому, что я разбил тебе сердце, Ангел. Моя жизнь сложна. Она опасна, и так было всегда. Уйти было лучшим способом защитить тебя от последствий этого. ты вернулась, эта татуировка напомнила мне, почему я должен был держаться подальше.

Слезы выступили у меня на глазах, и я покачала головой. Я не впустила бы его снова и работала над восстановлением тех стен между нами, шатких стен, которые, казалось, рушатся каждый день. — Нет.

— Это всегда была ты, Айвори. Всегда, — прошептал он, прижимаясь своим лбом к моему. — Ты единственное, что может причинить мне боль. Единственное, что они могут использовать, чтобы сломить меня. Вот почему ты должна делать то, что я тебе говорю. Ты должна оставаться со Шрамом. Это единственный способ, которым я могу защитить тебя.

Я кивнула, онемение затопило мой организм, пока я укрепляла свои стены. Маттео раздраженно вздохнул. Он всегда знал, когда я возводила свои стены, всегда чувствовал их, как только они возводились.

Именно это делало его настолько эффективным в их уничтожении.

— Черт возьми, — проворчал он, толкая дверцу своей машины. Мои глаза открылись, глядя вокруг нас. На участке было темно, ни машины, ни человека в поле зрения. Я вздрогнула, когда моя дверь открылась, и Маттео поспешно отстегнул меня.

— Что делаешь? — спросила я, когда он толкнул меня лечь на центральную консоль. Маневрируя моими ногами, он крутил меня, пока я не опустилась на колени на сиденье. — Тео?

— Тише, Айвори, — прошептал он, стягивая мое платье вверх по бедрам, открывая черные трусики. — Черт возьми, ты прекрасна.

Его рука опустилась на щеку моей задницы с громким шлепком, который заставил меня вскрикнуть, и я сразу же почувствовала жгучую боль. Он повторил это в другую сторону, и я захныкала.

— Ты не позволяешь другому мужчине прикасаться к тебе. Никогда больше, Айвори. Я отпустил Дюка, потому что он больше не будет проблемой, и потому что я знаю, что ты возненавидишь меня. Я не буду так щедр в будущем.

Его руки гладили мою горячую, горящую кожу, и я сопротивлялась желанию извиваться, когда это тепло ударило прямо в мое сердце и превратилось в глубокое темное возбуждение, которое должно было унизить меня.

Вместо этого я толкнула Маттео своей задницей, давая ему понять, что я чувствую по поводу его шлепков. — Заткнись и трахни меня.

Он усмехнулся: — Мой маленький ангел любит, когда его шлепают? Я не удивлен. Ты возьмешь все, что я тебе дам, милая моя.

Я кивнула, всхлипывая, когда его рука схватила пояс моих стрингов и потянула их вниз по ногам так далеко, как только могла, пока они не застряли у моих коленей. Он оставил его там, два пальца вошли в меня и обнаружили, что я уже мокрая и ждущая. Звук его молнии нарушил тишину позади меня, и прошло всего несколько секунд, прежде чем его пальцы высвободились и их заменила гладкая, бархатистая головка его члена. Рука зарылась в мои волосы, заставляя меня выгнуть спину, чтобы принять его глубоко, когда он ворвался внутрь одним сильным толчком, который я ощутила на своем конце.

— Тео, - выдохнула я, пальцы его другой руки ушибли мое бедро от силы его хватки.

— Ты возьмешь его, — приказал он, сжимая мои волосы и бедро, чтобы тянуть меня назад, пока я не выпала из машины. С его членом, все еще твердо прижатым ко мне, он расположил меня так, чтобы мои руки поддерживали меня на сиденье. Мои ноги на каблуках коснулись земли, чувствуя себя слишком шатким, чтобы поддерживать себя, но Маттео не дал мне передышки. Он вытянулся и быстро вернул свои бедра обратно, наконец, ослабив хватку на моих волосах, чтобы держать мою задницу поднятой так, как он этого хотел. Кожу на моей заднице покалывало, что-то большее, чем восстанавливающееся жало от его удара по мне. Взгляд через мое плечо подтвердил, что его глаза были прикованы к тому месту, где мы соединялись, наблюдая, как он входит и выходит из меня в быстром ритме. Я знала, что, должно быть, выглядела неприлично, стоя и согнувшись в талии до такой степени, что чуть не сложилась пополам, и было нелегко удержаться на месте и позволить Маттео взять то, что ему нужно. Его ладонь снова шлепнула меня по заднице, и я закричала, откинув голову назад.

— Эта киска моя.

— Да, Тео, — захныкала я, и в тот момент это не могло быть ложью. Я сжалась вокруг него, моему телу нравилось доминирование в его голосе и то, как он сжимал меня.

Она была предательницей, когда дело касалось Маттео.

Так же, как мое сердце.

— Твой рот принадлежит мне. Ты никогда больше не позволишь другому мужчине коснуться тебя своими губами. Поняла?— выкрикнул он приказ, двигая бедрами так, что с каждым толчком он тянул это место внутри меня.

— Да, Тео, — всхлипнула я. Мое тело напряглось, мой оргазм обрушился на меня. Он никогда не останавливался, даже не останавливался, просто пробивался через мой оргазм, наказывая толчок за толчком.

— Эта задница моя, — прошептал он, и одна его рука оставила мое бедро, чтобы прижать большой палец к той части меня, к которой никто никогда не прикасался. Я захныкала, извиваясь от его хватки.

— Скоро я заявлю права на это, Ангел. Все ты принадлежишь мне. Я был первым мужчиной, который взял твой рот, первым мужчиной, который взял эту сладкую маленькую киску, и я буду первым мужчиной, который потребует твою задницу тоже .

Он замедлил шаг, и я оглянулась, чтобы посмотреть, как он смотрит на то, как грязно он прикасался ко мне, требовал меня, пока трахал меня своим чудовищным членом.

— Дерьмо, — простонала я, не желая показывать, что странное, иностранное давление на меня было приятным. Там было темно, запретно, что-то, что мне никогда не нравилось.

Но я сделала.

— Хочешь узнать маленький секрет?

— Хм?— Я напевала, усталость сковывала мои икры из-за угла и пяток.

— Я тоже буду последним, кто возьмет все эти вещи, — простонал он, находя во мне собственную кульминацию. Его рука ударилась о крышу машины, поддерживая его вес, когда он потерял контроль на тот единственный момент, когда Маттео когда-либо отпустил. Единственный редкий момент уязвимости, который он показал, только когда пришел. Я не могла видеть его лица, но все равно чувствовал его.

Закончив, он помог мне вернуть мои стринги на место и расправить платье. Потом мы пошли домой.