Трип закрывает глаза, и качает своей бесчувственной головой. Отпустив его рубашку, отпихиваю его к стене, вставая во весь рост.

Шрам все еще смотрит на меня так, словно ему все равно, говорит ли этот парень правду. Он сделает все, чтобы защитить Хану. Я это понимаю.

Трип качает головой, все еще продолжая играть роль.

— Ты позволяешь этому парню вытворять такие вещи? — Его голос хриплый от того, что его чуть не задушили.

— У него своя заинтересованность. Я позволяю ему.

— Заинтересованность?

— Ты связался с его девушкой.

Трип морщит лоб.

— Но я думал, что вы с Блейк...

— Хана. Он защищает Хану.

Горький смешок вырывается из поврежденного горла Трипа.

— Тогда удачи.

Это не первый раз, когда я получаю такую реакцию на помощь сестре Блейк, но я знаю, как Хана важна для нее. Значит, Хана важна и для меня.

— У тебя есть двадцать четыре часа, а потом я приду за тобой, — я подаю сигнал Шраму, и он колеблется, прежде чем сделать шаг.

Трип медленно поднимается на ноги, прислоняется к стене и прищуривается.

— Эй, что ты скажешь если мы разделим на троих? Я мог бы отстегнуть тебе прямо сверху, и ты все равно остался бы героем.

Гнев закипает в моей груди, и я хватаю его за ворот шелковой рубашки.

— Тебе недостаточно того, что ты получил, или ты просишь еще?

Он слегка щелкает пальцем.

— Это была проверка. Просто хотел убедиться, что ты в глубине души не плохой парень.

— Тебе знакома фраза «Серая Мораль»? (прим. Серая мораль — это особая концепция, которая выводит за рамки стандартного деления на положительных и отрицательных персонажей. В книгах с серой моралью герои не всегда классические «ангелы» или «демоны», они скорее похожи на реальных людей со своими слабостями, противоречиями и сомнениями.)

— Да, и это не ты. Этот парень, — он кивает в сторону Шрама, — на сто процентов. Но ты? Жестоко нравственный.

Притянув Трипа ближе, смотрю ему прямо в лицо.

— Блейк теперь принадлежит мне. Будешь вмешиваться в ее дела — будешь вмешиваться в мои, — отпихиваю его. — Верни ей деньги. Все. Или ты увидишь, каким жестоким я могу быть.

Мы начинаем уходить, но его голос останавливает нас.

— Одного я не понимаю.

Замерев, я поворачиваюсь, чтобы услышать, что он скажет.

— Вы, детективы, большие шишки, никогда не спрашивали «почему».

Я заглатываю его наживку.

— Почему?

— Виктор Петров украл миллионы у Чарльза ван Гамильтона. Гриша руководит целой операцией по отмыванию денег. Какой-то ничтожный приспешник охотится за племянницей Хью, а тебя вызывают, как будто это война мафии. Почему?

Шрама сжимает кулаки и готов снова схватить Трипа, но я удерживаю его.

— Ты пытаешься сказать, что тебе что-то известно?

— Нет, — покачав головой, Трип опускает взгляд и усмехается. — Но я бы спросил, почему все это происходит. Что за вражда? Это то, что я хотел бы знать.

— Я — не ты.

Мы оставляем его сидеть на мокрой улице, но его слова не выходят у меня из головы. Как только мы вернемся, я спрошу Хью о том, что говорит Трип, и о том, есть ли в этом что-то большее, чем я думал. А пока что уже больше двух, и мне нужно нанести еще один визит.