МИА

Звуки, доносящиеся снизу, стихли.

У меня только звон в ушах и глубокое ритмичное дыхание. От эссенции Стефана у меня кружится голова, и мое тело реагирует на его присутствие.

Я скучала по нему.

— Я ничего не вижу, — бормочу я.

— Я тоже, — шепчет он, крепко прижимая меня к себе. — Шторы от пола до потолка.

Его губы прижимаются к моим волосам, и я вздрагиваю от этого жеста, обнимая его.

Это более интимно, чем все остальное, что мы делали.

Но все равно я не могу забыть, где я нахожусь.

— Почему я здесь? — Спрашиваю я. — Какой в этом был смысл?

— Ты хоть представляешь, — шепчет он, — как прекрасно ты выглядишь в этом платье?

— Ты меня не видишь, — язвительно замечаю я.

Он отпускает меня. — Ранее. — Его рот прижимается к моей шее, и я задыхаюсь от ощущения. — Ты выглядишь как гребаный ангел.

— Я не могла найти тебя раньше, — хнычу я, когда его рот спускается к моей ключице. — Ты оставил меня с этими людьми. С этими монстрами.

— Шшш. — Его губы достигают моей брачной железы, сильно посасывая, и я стону. Между моих ног образуется скользкая лужица, и я крепко хватаюсь за его плечи, пытаясь не потерять равновесие.

— Я испорчу платье, — шепчу я.

— К черту все. Я куплю тебе еще тысячу.

Все аргументы замирают у меня на губах, когда он прижимает меня спиной к двери, его руки блуждают по моему платью.

— Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной, не так ли?

— Я… — Я не могу ясно мыслить, когда он проводит пальцами по кружеву на моей груди, мои соски твердеют от такого внимания. — Нет.

Я протягиваю руку вслепую в темноте, обхватываю его лицо ладонями, прижимаясь своим телом вплотную к нему. Его твердая эрекция упирается мне в живот, и мое влагалище сжимается, когда я прижимаюсь к нему всем телом.

Его руки опускаются к моей заднице, крепко сжимая ее, пока он не замирает. — Ты пила? — Спрашивает он срывающимся голосом.

Я усмехаюсь. — Я выпила бокал шампанского. Если я застряла внизу с твоими подхалимами и гостями, я заслужила что-нибудь, чтобы успокоить нервы.

Вместо ярости он хихикает и снова прижимается губами к моим волосам. — Это еще одна черта в тебе. Ты заставляешь меня смеяться.

Стоять с ним в темноте — это как исповедь.

— Я скучала по тебе, — шепчу я. — Я так стараюсь не делать этого, но я чувствую это… влечение к тебе, которое не могу объяснить. И половину времени я ненавижу себя за это.

Его хватка на моей талии достаточно сильна, чтобы оставить синяк. — Я скучаю по тебе каждую гребаную секунду, когда я не с тобой, — рычит он. — Ты вторгаешься в мои мысли, Миа. И я отказываюсь отпускать тебя, хотя должен был бы.

Я сглатываю. — Мое предложение остается в силе, — признаю я. — Все это. Я бы ушла с тобой, Стефан, как бы нелепо это ни звучало.

Он вздыхает. — Моя милая девочка, — выдыхает он. — Я так много не могу тебе рассказать.

Мои глаза наполняются слезами. Даже если он их не видит, он, должно быть, чувствует мою печаль, потому что целует меня в макушку.

— Все будет хорошо, — шепчет он теми же словами, что сказал мужчина в коридоре.

Я качаю головой. — Как? — Прохрипела я хриплым голосом. — Посмотри, где мы находимся… как все это может быть хорошимо? Как ты мог вернуться после всего этого?

Его рот в нескольких дюймах от моего, его мятное дыхание омывает меня.

— Ты мне доверяешь? — Тихо спрашивает он.

Я знаю, каким должен быть мой ответ.

Как я могу доверять ему после всего, что он сделал?

Но правда в том, что…

— Да, — шепчу я.

Между нами наступает минута молчания.

— О, слава богу, — шипит он.

Он прижимается своими губами к моим, и мой мир разлетается вдребезги.

Я целовалась раньше, но с ним это кажется моим первым поцелуем. Он легко находит мои губы в темноте, и я нетерпеливо отвечаю, целуя его в ответ. Я вкладываю в это все эмоции, какие только могу, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до него должным образом.

Мы целуемся до тех пор, пока у меня не перехватывает дыхание, пока его язык не оказывается у меня во рту, и я стону, мое тело прижато к двери, когда его член упирается мне в живот. Я запускаю пальцы в его волосы, и он стонет, когда я дергаю.

— Мне чертовски нравится, когда ты это делаешь, — говорит он, отрываясь от моего рта, чтобы вдохнуть. — Ты восхитительна на вкус, Миа.

Он возвращает свой рот к моему, пробуя меня на вкус своим языком, пока я не начинаю извиваться, и что-то скользкое не стекает по моим бедрам.

Чувствуя себя смелой в темноте, я протягиваю руку, лаская выпуклость на его штанах. Он сопротивляется моей руке, когда я хватаю его, поглаживая сквозь ткань, пока он не приподнимает меня за талию.

— Я долго не протяну, если ты сделаешь это, — шепчет он, покусывая мое горло. — И я не собираюсь портить это красивое платье своей спермой.

— Мое платье все равно скоро будет испорчено, — напоминаю я ему, когда он толкает меня к двери, мои ноги обвиваются вокруг его талии. — Я не возражаю.

— Первый раз, когда я трахну тебя, — рычит он, одной рукой дотягиваясь до моих трусиков. — Будет не здесь. Это будет в нашей кровати.

Наша кровать. Это слово волнует меня, хотя и не должно.

Его пальцы танцуют по моей щели, и он шипит. — Всегда такая мокрая для меня, — шипит он. — Моя хорошая Омега. Такая хорошая девочка.

Я в восторге от похвалы, затем зажимаю рот рукой.

— Нет, детка, не делай этого, — упрекает он. — Я хочу, чтобы все слышали, что я с тобой делаю. Держи рот открытым и кричи для меня.

Он погружает в меня два пальца, растягивая меня, безжалостно трахая меня своей рукой.

Я кричу, пока мой голос не становится хриплым, мое влагалище сотрясается в спазмах, когда он прижимается бедрами к моим.

— Черт, я скучал по этой тугой киске, — шипит он. — Не могу дождаться, чтобы связать тебя узлом, Миа.

Его губы снова находят мои, когда он добивается от меня очередного оргазма. Я стону ему в рот, тяжело дыша рядом с ним.

— Можешь принять еще один палец? — Он шепчет мне на ухо. — Ты позволишь мне растянуть тебя?

Я бы позволил ему делать все, что он попросит.

— Да, — выдыхаю я, и он медленно вводит в меня третий палец.

Я никогда не была так наполнена, и мне это нравится.

— Я бы сделал все, чтобы увидеть твое лицо прямо сейчас, — рычит он. — Смотреть, как твои глаза расширяются, а твой хорошенький ротик приоткрывается… черт.

Я теряю дар речи, когда сжимаю его пальцы, хныча ему в рот.

— Пожалуйста, не останавливайся, — умоляю я его, когда он убирает от меня свои пальцы. Я хватаюсь за его плечи, отчаянно пытаясь заглянуть под его одежду, но он накрывает мои руки своими.

— Если я сейчас не остановлюсь, я возьму тебя, — выдыхает он. — Ты заслуживаешь большего, чем трах в темной комнате.

Он осторожно опускает меня на землю и целует в лоб. — Пойдем со мной. — Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и мое сердце замирает от этого жеста. Открывая дверь, он ведет нас обратно в коридор, и у меня отвисает челюсть, когда я вижу его при свете.

На нем черная маска, одетый в идеально сидящий черный костюм, он выглядит невероятно. Я смотрю на себя сверху вниз, изо всех сил пытаясь поправить платье, радуясь, что материал достаточно толстый, чтобы не показывать пятно, которое растеклось по мне.

— Ты самое потрясающее создание во всем этом здании, — обещает он мне, как будто может почувствовать мою неуверенность.

Я качаю головой, и его губы хмурятся.

— Однажды я заставлю тебя поверить в это, — говорит он. — Я попрошу Ричарда забрать тебя. Я вернусь домой, как только смогу.

Домой.

Если я достаточно постараюсь, то почти поверю, что это правда.

Но все же в глубине моего сознания возникает насущный вопрос.

— Зачем ты привел меня сюда? — Я спрашиваю его, когда он ведет меня вниз по другому лестничному пролету. — Я тебя почти не видела. Какой в этом был смысл?

Он сжимает мою руку и колеблется. — Ты была примером, — говорит он наконец.

— Примером?

— Что, хотя ты и принадлежишь мне, ты все еще способный, последовательный человек. Что, хотя ты Омега, ты способна думать и заботиться о себе.

Я в невероятном замешательстве. — Есть люди, которые думают иначе?

— Миа. — Он останавливает нас у подножия лестницы, рядом с парой белых французских дверей. — Все остальные здесь думают иначе.

Гнев затуманивает его запах, и прежде чем я успеваю задать ему вопрос, он притягивает меня для быстрого поцелуя, затем сует мне в руки ключ. — Уходи, пока никто не увидел, как ты уходишь. И ничего не предпринимай, потому что я сказал Ричарду приглядывать за тобой. Оставайся в доме и жди меня.

Ошеломленная, я выхожу из дверей, замечая черный внедорожник над лужайкой и живой изгородью. Водитель, Ричард, с доброй улыбкой помогает мне забраться внутрь и закрывает за мной дверь.

Стефан смотрит нам вслед, когда мы отъезжаем.