Ему нравилось доставлять ей удовольствие, и хотя он мог довести ее до оргазма одним лишь поглаживанием, ему все же хотелось ощутить сладость между дрожащих ног. Устроившись между бедрами, он раздвинул их шире и осторожно лизнул.

Он зарычал от удовольствия и прижался языком к клитору, заставляя ее ощущать вибрации на самом чувствительном участке тела. Она вскрикнула и провела по его волосам, еще больше приближая его рот к своей киске.

— О, Боже.

Дрожь, охватившая её, усилилась, а это только начало.

Он попеременно облизывал и проводил по набухшей жемчужине, дразня ее, пока медленно вставлял палец в тугое лоно.

И оно действительно оказалось очень тугое. Он медленно вытащил палец и вставил его обратно толкающим движением, продолжая мучить легкими вибрациями ее клитор. Протяжные крики Дианы отражались от стен каюты.

Он добавил второй палец, увеличивая скорость движений.

Несмотря на свою узость, она довольно легко смогла принять его пальцы. Однако Кирн не входил глубоко, опасаясь причинить боль. Он слышал, что вакслианские самки во время первого спаривания часто испытывают дискомфорт, и ему было интересно, то же самое ли происходит с человеческими женщинами?

Он добавил третий и четвертый пальцы и продолжил ласкать клитор, медленно проводя по нему языком. Было приятно осознавать, что она смогла принять четыре пальца, это означало, что она сможет принять и его член.

Еще несколько толчков, и она вскрикнула, бедра дернулись, когда она впилась ногтями в его голову.

Он будет носить эти царапины с честью, по крайней мере, до тех пор, пока наноботы в крови не исцелят его.

Клитор запульсировал на его языке, а лоно сжалось вокруг пальцев, когда она кончила. Диана вздрагивала снова и снова, а стоны и всхлипы стали сладкой музыкой для его ушей.

— Кирн!

Услышав свое имя, сорвавшееся с ее губ, Кирн начал двигаться еще быстрее, пока не прошли последние судороги оргазма, и она не замерла. Он вытащил пальцы и устроил Диану у себя на коленях, заключив в нежные объятия.

Их взгляды встретились, и она подарила ему милую, но усталую улыбку.

Его сердце затрепетало.