Глава 15



Войдя в дом, я застаю своих братьев за завтраком. Обычно я встаю пораньше, чтобы никто из них не заметил, что я проснулся не в своей постели.

Почти каждую ночь я провожу у Элли. Когда я с ней, мы как будто находимся в своем собственном маленьком пузыре. Только мы вдвоем. Мне чертовски нравится наш пузырь. Но я также думаю, что пришло время нарушить его и познакомить ее с остальными членами моей семьи.

Дела у Санто идут лучше, или, по крайней мере, кажется, что идут лучше. Он проводит кучу времени в Cinque, разрабатывая новую партию.

— Почему ты выглядишь так, будто прошелся по аллее позора²? — Спрашивает Марсель.

— Я не испытываю никакого позора, — ворчу я, сажусь и тянусь за кофейником. Мои братья выжидающе смотрят на меня. — У меня есть девушка.

— У тебя что? — Гейб с отвращением морщит лицо.

— Почему? — Спрашивает Марсель.

— Она знает, что она твоя девушка, или это твой способ сказать нам, что ты окончательно сошел с ума? Ты уверен, что она настоящая? — Смеется Вин.

А вот Санто? Он ничего не говорит. Он просто сидит и смотрит на меня.

— Она настоящая и, да, она знает. Ее зовут Элоиза.

— Она горячая штучка? — Вин приподнимает бровь с глупой ухмылкой на лице.

Я закатываю глаза.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Значит, она – твой типаж? — Говорит Вин.

— У нее есть все необходимые качества, вот какая она, — говорю я ему.

— Избавь себя от лишних хлопот и отпусти ее. Жизнь, которой мы живем, не предназначена для женщин. Ты забыл, что случилось с Шелли? Зачем тебе втягивать какую-то бедную, невинную девушку в это дерьмо? — наконец шипит в мою сторону Санто.

— Конечно, я не забыл. И я думал об этом. Много. Я решил, что не хочу отпускать ее. Я знаю, что это риск, но не иметь того, чего хочешь, из-за страха перед тем, что может быть, – это не жизнь. Я не отпущу ее, — повторяю я.

— Ага, удачи с этим, — ворчит Санто. Его стул волочится по кафельному полу, когда он встает и выходит из комнаты.

— Как единственный из нас, кто был полностью за это дерьмо с вечностью и браком, превратился в самого циничного ублюдка в компании? — Марсель качает головой.

— Он нашел свою невесту мертвой – вот как, — напоминаю я ему.

— Знаю, — говорит Марсель. — Итак, чем занимается эта цыпочка?

— Она риэлтор.

— Ни хрена себе, ты трахаешься с цыпочкой, которая продала тебе этот дом. Вот почему потребовалось так чертовски много времени, чтобы выбрать его, не так ли? — Ухмыляется Гейб.

— Во-первых, не будь неуважительным. А, во-вторых, я потратил время, чтобы убедиться, что это идеальный дом для нас. — Я хмуро смотрю на своего брата. Затем быстро меняю тему. — Нашли что-нибудь о том, куда ушли эти деньги? — Прошло почти два месяца с момента оглашения завещания отца, а у нас нет ни зацепки.

— Ничего. Кто бы это ни был, он проделал отличную работу, чтобы его не отследили, — говорит Марсель.

— Я просмотрел все имущество старика. И ни черта не нашел, — добавляет Гейб.

— Вообще-то есть еще одно место, где можно поискать. — Вин достает из своей школьной сумки листок бумаги и что-то записывает. — Отправляйся по этому адресу. Это одно из менее известных владений отца... ну, думаю, теперь оно наше. Или твое. Я не хочу иметь ничего общего с этой дырой, — добавляет он, бросает бумагу на стол и стремительно выходит из комнаты.

— Что, черт возьми, это было? — Я перевожу взгляд с Гейба на Марселя.

— Понятия не имею. — Марсель берет листок и просматривает адрес. — Узнаешь его?

Я смотрю на листок и качаю головой. В голову ничего не приходит. Поэтому я возвращаю свое внимание Гейбу.

— Вы двое, идите проверьте, — говорю я ему. — Мне нужно отправиться в Cinque. У меня встреча с Манчини. — Я запихиваю в рот уже остывшую полоску бекона, а затем отправляюсь в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться.

Я захожу в склад, где хранится большая часть наших бочек. И не знаю, где, черт возьми, Санто. Он должен был быть здесь, но не отвечает на мои звонки. Примерно неделю назад я перестал заставлять ребят следить за ним. Теперь я думаю, не слишком ли рано обрубил ему хвост.

Мое утреннее заявление об Элли ему не понравилось. Хотя я этого и не ожидал. Как раз в тот момент, когда я собираюсь позвонить ему снова, он выходит из-за угла.

— Где, черт возьми, ты был? — Рычу я на него.

— Здесь. Где еще мне быть? — Бросает он мне.

— Почему ты не отвечал на мои звонки? Я искал тебя повсюду.

— Оставил свой телефон дома. — Он пожимает плечами. Как будто в этом нет ничего особенного.

— Ты в порядке?

— Джио, прекрати пытаться меня анализировать. Я в порядке. Что тебе нужно? — Он буравит меня взглядом.

— У меня встреча с Манчини через час. Мне нужно, чтобы ты был там.

— Где?

— Здесь. Давай, покажи мне свою новую разработку. Уже придумал название?

От моего вопроса он чешет затылок и отводит взгляд.

— А ... вроде того, — отвечает он мне.

Я смотрю на своего брата.

— И какое же?

— Cinque Dolore, — говорит он.

Dolore. Это слово переводится как боль, горе, утрата. Я не уверен, что это лучшее название для нашей марки алкоголя.

— Просто попробуй, прежде чем отвергать эту идею, — говорит Санто.

Я киваю головой в знак согласия. Эта новая разработка – единственное, что занимало его мысли в последнее время. Он по-прежнему напивается до беспамятства каждую ночь, но больше не ввязывается в драки. Не то чтобы кто-то собирался выступать против него после оставленного мной сообщения.

Я следую за Санто в кабинет, и он наливает два бокала светло-золотистого виски. И протягивает один мне.

— Твое здоровье. — Он чокается своим бокалом с моим.

Вкус взрывается у меня на языке в ту минуту, когда я делаю первый глоток. Вкусно, действительно чертовски вкусно. И пьется легко.

— Это... превосходно, — говорю я Санто.

— Знаю.

— Значит, Dolore, — повторяю я. — Давай попробуем. Принеси бутылку на эту встречу с Манчини.

Я расставил несколько стаканов и бутылок на складе и убедился, что поблизости обычных работников винокурни здесь нет.

Несколько минут спустя входят Джеймс и Дэн с Алексом и тремя его парнями позади него. Один из них – его шурин, Лео, я встречался с ним несколько раз за эти годы. Двух других я никогда раньше не видел.

— Алекс Манчини, давно не виделись. — Я пожимаю ему руку.

— Ну, когда я услышал, что вы, ребята, выпускаете новый продукт, я захотел убедиться, что буду первым, кто его попробует. — Смеется Алекс.

— Новый продукт – заслуга Санто. Я не имею к этому никакого отношения. Проходи, садись. — Я указываю на стол с высокой столешницей, на котором по центру выстроены в ряд все наши разработки.

— Пытаешься меня напоить, Джио? — Говорит Алекс, разглядывая бутылки.

— Не думаю, что на этом складе достаточно спиртного для этого, Манчини, — невозмутимо заявляю я. Я уже выпивал с этим ублюдком раньше, и, честно говоря, никогда не видел никого, кто мог бы так пить, как он. Я наблюдаю за двумя мужчинами, которых он привел с собой, и не узнаю ни одного из них. — Кто твои друзья?

Алекс ухмыляется.

— Они мне не друзья. Это кузены моей жены. Я хотел пристрелить их. Лили мне не позволила. Но теперь, когда я думаю об этом, тебя ничто не остановит.

Я слышал о родственниках Алекса. Он женился на кузине Валентино. Это одна из пяти семей из Нью-Йорка.

Младший из них насмехается.

— Маттео Валентино. А это мой брат, Тео. Просто чтобы ты знал: как бы Алексу ни хотелось думать, что он желает нам смерти, он будет очень сильно скучать по нам. — Затем он протягивает мне руку.

— Джио Де Беллис. Это мой брат Санто. — Киваю я. — И Джеймс с Дэном. — Я указываю туда, где стоят мои люди, находясь в пределах слышимости.

Маттео улыбается одной из тех расслабленных улыбок, которые призваны успокоить вас. Но на меня это не действует. Я слышал слишком много историй о Валентино, чтобы доверять этим ублюдкам.

Я сажусь за стол, замечая, что старший брат Валентино еще не произнес ни единого слова.

— Это последний продукт, разработанный Санто. — Я беру графин и наливаю на два пальца в каждый бокал.

— У него есть название? — Спрашивает Алекс.

— Dolore, — говорит Санто.

— Скорбь? — наконец говорит Тео.

— Боль, горе, все, что вы хотите, чтобы это значило, — говорю я им.

Глаза Алекса перескакивают с меня на брата, потом обратно на Валентино. Он знает, что произошло с Шелли. Он также знает, что случилось с моим отцом. Мы уже некоторое время ведем дела.

— Блять, это хорошо, — говорит Тео. — Ладно, вот в чем дело. Меня не волнует, какие дела у тебя сегодня с Манчини. Я здесь для того, чтобы ты согласился присылать мне ящик этого дерьма каждый месяц. — Он поднимает пустой стакан, чтобы сделать акцент на этом.

— Каждый месяц? — Спрашиваю я. — В Нью-Йорк?

— Ага. Каждый месяц, — вмешивается Маттео. — Это лучшее виски, которое я когда-либо пробовал, а Алекс держит свое под замком.

— Я не стану делиться хорошим дерьмом с вами, придурки, — фыркает Алекс.

Я смотрю на Санто, который сидит рядом со мной и выглядит чертовски скучающим.

— Уверен, мы сможем заключить сделку, которая принесет пользу нам обоим, — говорю я Тео.

— Отлично. Теперь, когда с этим разобрались, я ухожу. Спасибо за дегустацию. Маттео, пошли. — Тео поднимается на ноги. — О, и, Джованни, если тебе захочется разобраться с Алексом, когда мы отвернемся, ты окажешь нам услугу. — Он ухмыляется. От меня не ускользает тот факт, что он назвал меня полным именем. Он дает мне понять, что разузнал обо мне. Уверен, это должно напугать. Но это не так.

— Скажи мне еще раз, зачем нам понадобилось их приводить? — Спрашивает помощник Алекса.

— Потому что Лили заставила меня пообещать вести себя хорошо, Лео, — стонет Алекс.

Я достаю телефон из кармана и отправляю Элли сообщение.

Я:

У тебя есть кузены?

Она отвечает не сразу, но я знаю, что она на работе. Засовывая телефон обратно в карман, я смотрю на Алекса.

— Итак, триста единиц за 100 тысяч.

Выгодная сделка с оружием для обеих сторон, если можно так выразиться. Ему нужно оружие. Я продаю оружие. Это единственная причина, по которой мы все находимся в одной комнате. Моего отца не волновало, кому он продает. Что касается меня? Я отказываюсь продавать тем, кто занимается аморальным бизнесом. Например, торговлей людьми. Я не связываюсь ни с кем, кто занимается подобным дерьмом. У каждого есть границы, которые он не переступает… ну, по крайней мере, у большинства людей, и торговля людьми – одна из моих.