Глава седьмая

Сейчас я сижу за столом в местном клубе с четырьмя братьями Валентино, их женами и некоторыми нашими игроками. Ах да, здесь еще моя младшая сестра, которая уютно устроилась с одним из моих товарищей по команде. И все, что мне хочется сделать, ― это протянуть руку и задушить Кинга. Лиама, мать его, Кинга. Нового крутого игрока команды. Конечно, парень чертовски полезен на льду. Он даже начал мне нравиться.

Это было до того, как я узнал, что он трахается с моей младшей сестрой.

Я смотрю на Алию. Папа прав. Она выглядит счастливой. Даже удовлетворенной. Я не видел ее такой, ну, никогда. Наверное, она и раньше была счастлива, но вокруг нее всегда висело темное облако. Моя сестра прошла через такое дерьмо, которое не должна переживать ни одна маленькая девочка.

Кстати, о маленьких девочках…

Мои мысли возвращаются к фото на той газетной вырезке, которая до сих пор хранится у меня в телефоне. Та, где изображены маленькая девочка и ее мать. Я смотрел на нее неделями, пытаясь понять, что, черт возьми, с этим делать. Если я хочу что-то с этим делать…

Я понятия не имею.

― Я иду танцевать, ― объявляет Алия, поднимаясь со своего места. Она что-то шепчет Кингу, и на его лице появляется выражение, из-за которого мне хочется ударить его кулаком.

― Ты же знаешь, что ты ей быстро наскучишь, верно? ― говорю я парню, как только сестра отходит. Я понятия не имею, правда это или нет. Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Но ему не нужно это знать. Этот придурок недостаточно хорош для моей младшей сестры.

― Это невозможно. В отличие от некоторых из нас, я не чертовски нудный. ― Засранец улыбается мне.

― Ну, черт возьми, он тебя раскусил, Грей. ― Маттео Валентино хмыкает. Этому ублюдку нравится думать, что он забавный. Полагаю, это связано с тем, что он не первый в очереди на трон.

― Отвали, Маттео. ― Я достаю из кармана телефон, открываю фото газетной вырезки и протягиваю его через стол Кингу.

― Кто это? ― спрашиваю я, указывая на маленькую девочку на фотографии.

― Ребенок из той молодежной лиги, в которой твоя сестра заставила меня провести тренировку, ― говорит он.

― Как ее зовут?

― Зачем тебе? Что тебе от нее нужно? Она всего лишь гребаный ребенок, Грейсон, ― огрызается Кинг.

― Как ее зовут? ― на этот раз я спрашиваю чуть более настойчиво.

― Не помню. Грейси или что-то в этом роде. ― Он пожимает плечами.

― Грейси. ― Ее имя слетает с моего языка. Грейси, повторяю я про себя. Снова и снова. Вернувшись к экрану, я показываю на женщину на фотографии. ― А это ее мать? Женщина за ее спиной?

― Да.

― Черт! ― шиплю я, едва не переворачивая стол, когда встаю, и протискиваюсь через переполненный бар, а затем выхожу через заднюю дверь в переулок. Там мой кулак врезается в ближайшую кирпичную стену. ― Черт! Черт! Да пошла она!

― Вау. Монро, какого хрена? ― Люк, лучший нападающий команды, ловит меня за запястье, разворачивает и пихает к стене.

― Отвали, Люк, ― рычу я и пихаю его в ответ.

― И не подумаю, чувак. Кто эта цыпочка? ― Он дергает подбородком в сторону телефона, все еще зажатого в моей руке.

Люк был моим лучшим другом с того самого дня, когда нас обоих пригласили играть в команде прямо из колледжа. Я рассказывал ему обо всем. Кроме этого. Кроме нее. Я даже не произносил ее имя вслух. Я думал о ней каждый гребаный день. Не то чтобы я этого хотел. Я просыпался, искал ее и понимал, что ее нет. Шесть. Гребаных. Лет. После.

Я пытался вытравить ее из себя. Я перетрахал столько заек, моделей, актрис, что сбился со счета. Все они ― просто размытое пятно безымянных лиц и тел. Но она? Она преследует мой разум, как гребаная одержимость, от которой я не могу избавиться.

Каждый день я искал ее, не прекращая ни на минуту. Два долбаных года. Я дошел до того, что нанял частного детектива, перевернул все вверх дном, и ничего. Она исчезла с лица земли. Исчезла, не оставив ни единого гребаного следа.

Я винил себя. Все это время я думал, что если бы я просто поехал с ней в тот день… Если бы я был более настойчив в том, чтобы отвезти ее к матери…

Худшие сценарии того, что могло с ней случиться, разыгрывались в моих снах, как фильмы ужасов. Годами я просыпался в холодном поту, выкрикивая ее имя. Гребаная Кэтрин Килгор. А теперь она вернулась. Она вернулась, и я не знаю, что должен чувствовать по этому поводу. Я хотел найти ее. Я никогда не отказывался от желания найти ее. Я просто отказался от мысли, что это когда-нибудь случится. Я оплакивал женщину, которая ушла, но оказалось, что она не умерла. Она очень даже жива и здорова. Женщину, которую я собираюсь найти и заставить заплатить за то, что она сделала со мной. За то, что она сделала с нами.

― Кто она, Грей? ― снова спрашивает Люк.

― Она должна была стать моей, ― только и говорю я, когда мои колени подгибаются, а задница опускается на землю.

Люк приседает передо мной.

― Что это значит?

Я качаю головой и смотрю на фотографию на экране. Я знаю, что это она. Я не сомневаюсь в этом. Она может изменить цвет волос, но я ее знаю. Или, по крайней мере, мне так казалось. Затем мой взгляд переходит на девочку перед ней. Грейси.

Я не хочу никаких детей, если они будут не от тебя, Грей. Я хочу девочку с твоими зелеными глазами. Мы назовем ее Грейси, и я уверена, что она будет папиной дочкой.

Слова Кэтрин проносятся у меня в голове. У нас были планы. Все наше будущее было расписано. Брак, дети, хоккей. Все это должно было стать нашим. Вместе.

А потом она, блядь, ушла.

Она ушла и забрала с собой часть меня. Грейси. Мне не нужен тест ДНК, чтобы понять, что этот ребенок мой. Слезы наворачиваются на глаза. Я смотрю на своего лучшего друга.

― Она должна была быть моей, ― повторяю я.

― Хорошо, ― говорит он. ― Начни с самого начала.

― Мы познакомились в колледже. Ее зовут Кэтрин. Мы встречались два года, а потом я привез ее домой на каникулы. Чтобы познакомить с семьей. Она исчезла. Один день она была со мной. А на следующий ее не стало, ― говорю я ему.

― Она сбежала?

― Я не знаю. Я думал… Все эти годы я думал, что она мертва. Я думал, что привел ее в свой мир и кто-то забрал ее. ― Я смотрю на фотографию. ― Но она не умерла. Она решила уйти. Почему она так поступила со мной? ― спрашиваю я, прекрасно понимая, что у Люка нет ни одного ответа на мои вопросы.

― Я не знаю, чувак. ― Он проводит рукой по волосам. ― Что мы будем с этим делать?

Люк всегда говорит о том, что мы ничего не делаем по одному. Это всегда мы. Он прикрывает меня, независимо от ситуации. Но это совсем другое. Не думаю, что на этот раз он сможет мне помочь.

― Мне нужно найти ее, ― говорю я.

― А когда найдешь? Что ты сделаешь?

Обхвачу руками ее чертову шею и буду смотреть, как жизнь утекает из ее глаз. Я не говорю этого вслух, но Люк видит это на моем лице.

― Нет. ― Он качает головой. ― Ты ничего не будешь делать с этим сегодня. Ты переспишь с этим. Мы так чертовски близки, Грей. В этом году мы должны взять Кубок. Я не позволю тебе слететь с катушек. ― Он поднимается на ноги. ― Давай, поедем домой. ― Затем он протягивает мне руку.

Я беру ее и поднимаюсь с земли.

― Она должна быть моей, ― повторяю я.

― Обдумай все. Несколько дней. Сейчас ты не в том состоянии, чтобы встречаться с ней. Тебе нужно взять себя в руки, Грей, ― говорит Люк.

Я иду за ним по переулку, туда, где за зданием припаркована его машина. Я чувствую себя оцепеневшим, когда открываю дверь и опускаюсь на пассажирское сиденье. Желание найти ее, спросить, почему она так поступила с нами, почему украла у меня не только себя, но и нашего ребенка… Это желание чертовски сильное.

― Она моя, ― шиплю я еле слышно.

― Ты уже говорил, ― отвечает Люк.

― Не Кэтрин, ребенок. Маленькая девочка на этой фотографии. Она моя, ― говорю я ему.

― Ты уверен? Это очень серьезно, Грей.

Наконец-то он, блядь, понял!

― Я уверен на сто процентов, ― говорю я, в миллионный раз глядя на фотографию. Тот же оттенок зеленых глаз смотрит на меня в ответ.

― Тест ДНК, брат. Это все, что я могу сказать по этому поводу. Твоим положением многие женщины захотят воспользоваться. Не делай ничего без конкретных доказательств.

― Мне не нужен тест. Она моя.

― Я думаю, что тебе нужно переспать с этим, ― повтояет он. ― Настроиться на нужный лад. Если это правда, и эта девочка твоя, то мы что-нибудь с этим придумаем. Но сначала поспи. Потом мы разработаем план, как выяснить правду. Мы не будем действовать на эмоциях и пороть горячку.

Я игнорирую его. Мне плевать, что говорят другие. Я найду Кэтрин, и когда я это сделаю, она ответит за все, что натворила. Я любил эту женщину так чертовски сильно. Я ни минуты не верил, что она могла уйти добровольно. Я знал Кэтрин, и девушка, которую я знал, не поступила бы так со мной.

А вот она, блядь, поступила.

Я в ярости. Моя кровь кипит. Такое же чувство я испытываю на льду, когда вижу, как кто-то грязно играет против одного из моих ребят. Именно поэтому я гребаный тафгай команды. Это у меня в крови ― насилие, жажда мести.

И сейчас вся эта ярость направлена на нее. Единственного человека, которому я думал, что никогда не смогу причинить боль. Я представляю себе страх в ее глазах, пока я выдавливаю из нее жизнь. Я представляю, как ее безжизненное тело падает на гребаный пол. А потом я вижу лицо этой маленькой девочки.

― Черт! ― Я выпрыгиваю из машины, как только Люк заезжает на подъездную дорожку. Я не могу просто сидеть и ничего не делать. Это не по мне. Я направляюсь в гараж и запрыгиваю внутрь своего Ламбо. Двигатель рычит, и я вылетаю на улицу. Прямо мимо Люка, который орет мне вслед бог знает что.

Через несколько минут я останавливаюсь возле дома ее матери. Я знаю, что она живет здесь. Я следил за женщиной на случай, если Кэтрин когда-нибудь вернется. За последние полгода я ни разу ее не навещал, но все равно уверен, что это место принадлежит ей.

Я выхожу из машины и иду по затемненной улице, останавливаясь перед домом. Кэтрин в гостиной. Я вижу ее. Сидит там. На диване. Читает книгу. Шторы распахнуты, свет горит. Если она пытается спрятаться, то у нее это хреново получается.