Глава вторая

Я пытаюсь встать с кровати так тихо, как только могу. Бесполезно. Грей просыпается в тот момент, когда я выскальзываю из-под его руки.

― Куда это ты собралась? ― бормочет он.

― Ш-ш-ш, засыпай. Мне нужно встретиться с Лил за завтраком. Я обещала ей, ― говорю я ему.

― Я не могу спать, когда тебя нет рядом. Ты же знаешь, ― ворчит он и поднимается.

Я стою и смотрю на него. Очарованная. Как олень, попавший в свет фар. А может, скорее, как человек, оценивающий прекрасное произведение искусства, потому что тело Грейсона именно такое. Чертово искусство. Все эти линии и гладкие мышцы. Я пытаюсь запомнить каждый дюйм его тела, чтобы сохранить эти образы на черный день.

― Прости. ― Я трясу головой, чтобы разогнать туман Грейсона. Так я стала называть чары, которые он на меня накладывает.

Ухмылка, мелькнувшая на его красивом лице, говорит о том, что он точно знает, о чем я думаю.

― Знаешь, ты могла бы вернуться в постель, и мы могли бы заняться утренней кардиотренировкой.

― Это заманчиво, ― говорю я и имею в виду именно это. ― Но Лил сегодня уезжает домой, и я не увижу ее до конца каникул, так что мне нужно встретиться с ней за завтраком.

― Хорошо, но я бронирую тебя на обед, ужин и десерт, ― бормочет Грей себе под нос.

― Грейсон, завтра я еду к тебе домой. Это значит, что ты будешь безраздельно владеть моим вниманием во время каждого приема пищи. ― Я наклоняюсь и прижимаюсь к нему губами. ― Перестань дуться. Тебе не идет. ― Усмехаюсь я, когда он хмурится.

― У тебя это так хорошо работает. Подумал, что в конце концов это должно сработать и на тебе. ― Он дуется еще сильнее ― если это возможно.

― О, это работает. Просто у меня больше силы воли, чем у тебя.

― Ты вернешься? Когда закончишь завтракать? ― спрашивает он меня.

― Мне нужно пойти в общежитие и собрать вещи, а потом я должна вернуть несколько книг в библиотеку. Как насчет того, чтобы встретиться за ужином? ― предлагаю я.

У Грея открывается рот.

― Ты собираешься заставить меня ждать целый день? Это так жестоко, мне кажется, никто никогда не поступал со мной так, ― говорит он.

― Сомневаюсь, что кто-то мог поступить с тобой жестоко, Грейсон. Тебя все обожают. К тому же, твоя семья достаточно пугающая. ― Я смеюсь.

Это не ложь. В этом кампусе все хорошо относятся к Грейсону. Сначала я думала, что это из-за страха. Я думала, что все просто очень вежливы с ним из-за того, кто его отец. Знаете, потому что он сын Джейкоба Монро, канадской версии Крестного отца.

А потом я узнала его получше и поняла, что его трудно не полюбить.

Грей не принимает отказов. Именно его настойчивость заставила меня поддаться искушению. Первые несколько недель он постоянно находил способы «случайно» столкнуться со мной в кампусе. Потом он стал приглашать меня на свидания, и я каждый раз отказывала ему, пока он не упомянул о том, чтобы пойти покататься на коньках.

Как я могла отказаться? Свидание на катке. С самой горячей звездой школьного хоккея. Я не смогла. И дело было не в его теле, словно высеченном из мрамора, и не в зеленых глазах, напоминающих темные изумруды, которые заставили меня сдаться. И даже не в его ямочках, которые появляются, когда он улыбается.

Нет, это была идея выйти вместе на лёд.

Никто не знает, как сильно я люблю хоккей. Все, что связано с этой игрой, ее жестокость, игроки, летящие по льду. Все это. Когда я была маленькой, я больше всего на свете хотела играть в хоккей. Но мой отец никогда не разрешал мне. Он всегда говорил, что хоккей ― не подходящий спорт для маленьких девочек, и заставлял меня заниматься фигурным катанием. Я ненавидела фигурное катание, но мне нравилось находиться на льду, поэтому я продолжала ходить на занятия. Я участвовала в соревнованиях и даже выиграла несколько трофеев. Я перестала заниматься после окончания школы. Никто не знает о том постыдном периоде моей жизни, когда я наряжалась в кричащие наряды и делала фигурные восьмерки. Даже Грей.

Он, конечно, знает, что я умею кататься на коньках. Он просто не знает, где и как я этому научилась. Я рассказала ему, что родители водили меня на общественный каток так часто, как только могли, и я просто полюбила кататься. Теперь это одно из моих любимых занятий с ним. Он берет меня на каток так часто, как только может. Есть что-то освобождающее в том, чтобы выходить вместе на лёд. Но, может быть, это просто Грей. Когда я с ним, мне кажется, что в этом мире нет ничего, что могло бы меня расстроить. Ничто не может причинить мне боль.

Это ложное чувство безопасности. Я знаю это. Я не наивна. Я не слишком задумываюсь об этом. Всего пару минут, когда это приходит мне в голову.

Когда я захожу в кафе, Лилиана уже ждет меня. Она даже заказала мой привычный завтрак. Зеленый смузи и шоколадный круассан. По моему мнению, полезность смузи компенсирует вредность калорийной выпечки.

― Прости, что опоздала, ― говорю я, обнимая лучшую подругу. ― Опять. ― Я вздыхаю.

― Все в порядке. Если бы каждое утро я просыпалась с хоккеистом-красавчиком, я бы тоже опаздывала. ― Она ухмыляется.

Я смеюсь, обводя глазами кафе. Затем я отодвигаю стул, сажусь и снова оглядываюсь через плечо.

― Кого ты ищешь? ― спрашивает Лил.

― Головорезов твоего отца. Просто жду, когда они выскочат с поясом целомудрия, ― говорю я, и Лилиана закатывает глаза.

― Заткнись. Это не смешно, ― хмыкает она.

― Вроде как да. ― Я пожимаю плечами.

Лилиана Валентино была моей лучшей подругой с первого дня в колледже, когда я нашла ее прячущейся в туалете для девочек. Она выглядела так, будто предпочла бы быть где-нибудь еще. Помню, я спросила ее, от чего она прячется, и только рассмеялась, когда она сказала, что это от ее отца и его неспособности отпустить ее.

Только через несколько недель я узнала, кто ее отец. Тео Валентино, дон преступной семьи Валентино. Я, конечно, знала, кто такие Валентино. И кем они были и остаются ― мафиози, с которыми я никогда не стала бы связываться. Как и семья Грея. Монро. Я бы не хотела стать их врагом.

Ирония судьбы в том, что такая, как я, оказалась лучшей подругой принцессы мафии и при этом встречается с принцем мафии. Иногда я жду, что вот-вот выскочат папарацци и ведущий телешоу сообщит мне, что все это розыгрыш. Но не только это держит меня в напряжении в последнее время. Есть еще один огромный секрет, который я скрываю от них обоих. То, о чем я не могу им рассказать или позволить им узнать обо мне. Именно поэтому я была особенно осторожна. Убедилась, что никто больше не знает, что я сделала и что буду делать, чтобы остаться в колледже.

Я твержу себе, что, как только закончу его и найду работу, я прекращу этим заниматься. Мне больше никогда не придется взламывать чужие банковские счета и красть деньги.

Я знаю, о чем вы думаете. Я ужасный человек. И вы правы. Я такая.

Но я не краду у обычных людей, только у тех, кто зарабатывает деньги незаконно. И я осторожна, всегда беру небольшие суммы. Такие мизерные, что обычно никто не замечает. Но я никогда не крала у семьи Лилианы или Грея. Я бы не стала так поступать с ними. Мне нужно сохранить возможность смотреть им в лицо, если мой секрет когда-нибудь раскроется. Даже если в ответ я увижу лишь разочарование.

И Лилиана, и Грей думают, что я здесь на полной стипендии. Именно поэтому я говорю им, что провожу так много времени в библиотеке за учебой. Потому что, если мои оценки снизятся, я потеряю финансирование, а я не могу себе этого позволить. Насколько я знаю, они мне верят. И это еще одна причина, по которой я чувствую себя виноватой.

― Кэтрин, ты со мной или где-то еще? О боже, пожалуйста, не говори мне, что ты думаешь сейчас о своем парне. ― Голос Лил вырывает меня из моих мыслей.

― Прости, нет. Я просто… переживаю из-за того, что мне придется встретиться с его семьей, ― говорю я ей.

― Почему?

― Потому что они… ну, ты знаешь, кто они такие. Это немного пугает.

― Ты уже была у меня дома. Ты знакома с моей семьей, ― говорит она. Это правда. Мы не раз пересекались. Ее отец дружит с отцом Грея.

― Это не одно и то же. Я не встречаюсь с любимым ребенком твоей семьи, ― напоминаю я ей.

― Ну, для этого ты должна любить девушек и быть на несколько лет моложе. Боже, помоги тому, кто встречается с Тилли. ― Лилиана смеется.

Тилли ― ее младшая кузина, и моя лучшая подруга настаивает, что эта девочка ― любимица семьи. Но я видела, как сильно родители Лилианы любят ее, так что я не верю во всю эту историю с «золотым ребенком».

― Думаю, я останусь с Греем. ― Я улыбаюсь.

― Хороший выбор. Так когда ты уезжаешь?

― Завтра утром. ― Я вздыхаю. ― А что, если они возненавидят меня, Лил?

― Я попрошу папу на них напасть, ― отрезает она.

― Я не могу понять, серьезно ты или нет. Так что буду считать, что нет.

― Ты знаешь, что говорят о предположениях. ― Она смеется.

― Да, это делает из нас с тобой идиоток.

― Ага, а мы… ― Лилиана указывает между нами двумя. ― …не такие.

― Какие у тебя планы на каникулы? ― спрашиваю я, быстро меняя тему.

― М-м-м, ходить по магазинам и тратить столько папиных денег, сколько смогу. А потом, может быть, еще походить по магазинам. ― Она пожимает плечами. ― И найти способ смыться от его головорезов, чтобы я могла с кем-то переспать.

― Удачи тебе в этом, ― говорю я ей. ― Хотя ты могла бы просто трахнуть одного из твоих охранников. Они же не уродливые, ― предлагаю я. Я видела мужчин, которые работают на ее отца, и среди них, совершенно точно, есть вполне симпатичные.

― Я могла бы, но это все равно что подписать свидетельство об их смерти, а я не смогу жить с таким грехом на своей совести, ― говорит она. ― Не поверишь, но она у меня действительно есть.

Я не уверена, что у меня есть. Если бы была, я бы, наверное, чувствовала себя виноватой в тех вещах, которые я сделала. Сожалела о деньгах, которые я украла.

После завтрака я возвращаюсь в свою комнату в общежитии, забираю ноутбук и иду в библиотеку. Потому что там самый лучший сигнал Wi-Fi в кампусе. Программа, которую я использую, чтобы скрыть свое местоположение, нуждается в качественном соединении. Если сигнал пропадет хоть на секунду, вместе с ним перестанет работать и программа, и тогда мой IP-адрес станет известен всем, кто меня ищет.