И, честно говоря, я немного завидую, потому что она не сказала Зейну то же самое, что сказала мн ...

И, честно говоря, я немного завидую, потому что она не сказала Зейну то же самое, что сказала мне. Похоже, она приберегла это мнение для того, что расцветало между нами.

– Кейд,– перебивает ход моих мыслей голос Зейна.

Я моргаю, чтобы прояснить зрение, и увидеть, что они смотрят на меня. Я заставляю себя улыбнуться, когда захожу в дверь и отодвигаю второй стул рядом с Ривер, небрежно усаживаясь на него.

– Привет. Поскольку ты так настаивал, чтобы я пришел, я решил, что лучшего времени, чем сейчас, не найти.

– Это заняло у тебя достаточно много времени, – дразнит Зейн, прежде чем его взгляд перемещается на Ривер. – К счастью для меня, твое отсутствие позволило нашему маленькому консультанту остаться здесь наедине со мной.

Черты лица Ривер меняются, и я ловлю себя на том, что внимательно изучаю ее. Это был румянец? Конечно, женщины краснели от подобных комментариев только в том случае, если они что-то чувствовали по отношению к комментатору. Я проглотил рычание, нарастающее в моей груди.

– Полагаю, тебе повезло, – говорю я, глядя прямо в глаза Ривер. – Как продвигается расследование?

Мне нужно как можно скорее превратить этот непринужденный разговор в профессиональный. Чем дольше я буду размышлять об очевидной и удивительной привязанности Зейна к Ривер, тем хуже я буду себя чувствовать.

– Хорошо. Мне не нужно было говорить с тобой о твоей стороне истории, так как Зейн объяснил, что идея была более или менее его. Он сказал, что этот вопрос был поднят в ходе мозгового штурма с парой других сотрудников. Итак, эта информация помогла мне сузить круг подозреваемых до двух. Но, очевидно, я не хочу называть никаких имен до того, как буду знать наверняка. Я надеюсь, что у меня будет ответ для вас к понедельнику.

Зейн протягивает руку.

– Подожди секунду. Ты все еще с ней не разговаривал?

Он удивленно смотрит на меня.

– Кейд самый дружелюбный парень, которого я знаю. Несмотря на внешность, он разговаривает с любым, кто захочет ему возразить.

Я пожимаю плечами.

– Я думаю, что мои мысли были больше заняты инвестиционными вопросами и юристами, чем расследованием. Я полагал, что Ривер не будет нуждаться во мне до самого конца расследования.

Зейн переводит взгляд с одного на другого, очевидно, не улавливая в чем суть.

– Тем не менее, я дал ей твой номер, и я думаю, что она пыталась позвонить или написать тебе. Ты не ответил? – удивленно спрашивает он.

Ривер поворачивается всем телом, приподнимая бровь, как бы говоря: «Да, черт возьми, что с этим не так?»

Я уклончиво пожимаю плечами.

– Просто мне не показалось, что это что-то срочное. И я подумал, что ты передашь ей всю информацию, которая у меня была, потому что это было твоим детищем, – указываю я, поворачиваясь к нему спиной.

Зейн подозрительно смотрит то на одного, то на другого. Он знает, что что-то происходит, но я не буду разговаривать об этом в присутствии Ривер, потому что не знаю, что сказать.

Вместо этого я хлопаю руками по бедрам и поднимаюсь со стула.

– В любом случае, я хотел сообщить тебе, что я здесь. И если ты захочешь поковыряться в моих мозгах или что-то еще, я буду в своем кабинете. Возможно, в кондитерской…

– Закусочная, – поправляет Зейн. – У нас есть не только конфеты.

Я смеюсь, немного расслабляясь.

– Нет, мы этого не делаем, потому что, когда я предложил вам закусочную «просто сладости», вы сказали мне, что люди хотят питаться здоровой пищей.

Я встречаюсь с ним пристальным взглядом.

– Итак, теперь у нас есть яблоки.

Я поворачиваюсь, чтобы с усмешкой посмотреть на Ривер.

– Сладкие яблоки.

Зейн от души смеется и качает головой.

– Я не думаю, что ты смог бы заставить этого парня питаться здоровой пищей, даже если бы попытался.

Ривер пожимает плечами и одаривает меня трогательной улыбкой, в которую я уже влюбился.

– Я такая же. Дайте мне вазочку мармеладных червячков вместо вазочки винограда в любой день.

Я прикусываю внутреннюю сторону своей щеки и заставляю себя улыбнуться, прежде чем повернуться и, извинившись, покинуть его кабинет. Мой находится всего в нескольких шагах, но кажется, что между мной и Ривер целые мили, которая все еще наедине с Зейном, моим деловым партнером-сиреной.

Я всего несколько минут работаю на своем компьютере, когда кто-то стучит в мою дверь. Меня не удивляет, что Ривер стоит там, приподняв брови в безмолвном беспокойстве, когда я поднимаю взгляд.

Она оглядывается через плечо, прежде чем войти в кабинет и закрыть за собой дверь.

– Итак, – говорит она в качестве вступления. – Ты игнорировал меня?

– Может быть, – признаю я, отталкиваясь от своего стола, чтобы встать и обойти его, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. – После того, как ты сказала мне, что мы ничего не можем сделать, я не хотел искушать себя. И ты здесь, в офисе, заставляла бы меня наблюдать за тобой каждый божий день и знать, что я не мог бы дотронуться до тебя или бессмысленно поцеловать так, как я хочу… что ж, было безопаснее держаться подальше.

– А текстовые сообщения? – спрашивает она.

– Честно? Если ты хочешь, чтобы я играл по твоим правилам, мне нужно держаться от тебя подальше.

Я поднимаю плечи, а затем опускаю их.

– Это было единственное, что я мог сделать, потому что в течение последних нескольких месяцев я жил с мыслью, что знаю, что ты где-то там, но я понятия не имел, где. Так что я не мог зациклиться на тебе. Все, что я мог сделать, это с нетерпением ждать каждой субботы, чтобы я снова мог увидеть тебя, даже если это будет мимолетно. А потом мы столкнулись друг с другом в прошлое воскресенье, и наши миры столкнулись в результате события, столь же катастрофического для меня, каким был Большой взрыв для этой галактики. Внезапно быть вдали от тебя и точно знать, где ты находишься, стало тяжелее, чем раньше. Так что, прости за то, что был мудаком и игнорировал тебя всю неделю. Но, честно говоря, это было единственное, что я мог сделать, чтобы не сойти с ума, потому что, что бы это ни было, – жестом указал я между нами, – это поглощает меня, и это единственное, о чем я могу думать.

Во время моей речи ее взгляд становится нежным и понимающим. И когда я заканчиваю, между нами повисает момент, когда ни один из нас не осмеливается заговорить. Когда, наконец, кажется, что прошло достаточно времени, Ривер облизывает губы и подходит ближе, неуверенно кладя одну руку мне на грудь, как будто боится, что даже этого контакта будет достаточно, чтобы сломить нашу решимость.

– Ты мог бы написать мне ответное сообщение и сказать, чтобы я уважала пространство, о котором я просила.

Она делает ударение на «я», поскольку берет на себя ответственность за всю эту чертовщину.

Я киваю.

– В следующий раз я так и сделаю. Обещаю.

Она убирает руку, и я сразу же чувствую ее потерю, страстно желая заключить ее в свои объятия. Это похоже на момент, когда я должен ее поцеловать. Во всяком случае, именно это произошло бы в романе. Но мы здесь, все еще притворяемся, что не чувствуем того, что мы есть на самом деле.

Затем, я делаю шаг назад, чтобы устоять перед искушением.

– Итак, Зейн?

Как только слова слетают с моих губ, я ненавижу себя за них.

На ее лице отражается шок.

– Между нами ничего не происходит, и мне не нравится, на что ты намекаешь.

Повернувшись, Ривер хватается за дверную ручку и резко открывает ее. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Почему я должна отказывать себе в шалостях, – она смерила меня взглядом, который, полагаю, я должен понять, – но пойти за ним, когда я была окружена такими всю свою жизнь?

Она бросает на меня такой взгляд, который, на этот раз, говорит, что Ривер считает меня сумасшедшим. Затем она выходит из кабинета и закрывает за собой дверь.

Я полагаю, что это мне ответ, и разумный человек принял бы его. Но я орк, и в нашем виде нет ничего рационального.