— Это ранчо было разменной монетой Блейна. Он пришел ко мне и сказал, что курорт терпит крах. Кёртис признал, что покупка этой земли была ошибкой, и с банковскими платежами становилось все труднее.

Ноздри Уэста раздувались, когда он слушал. Кёртису не следовало делиться этим, особенно с Блейном, но все уже было сделано, и в некотором смысле я была благодарна.

Это вернуло меня в Монтану, хотя я поклялась никогда сюда не возвращаться.

— Блейн — акула. Он много лет плавал в воде, выжидая своего часа. Он сказал мне, что собирается предложить Кёртису тридцать миллионов долларов за это ранчо.

У Уэста отвисла челюсть.

— Какого хрена?

Тридцать миллионов долларов. Хейвенам хватит денег, чтобы купить ранчо в два раза больше этого.

— Это намного больше, чем оно стоит. — Уэст наморщил лоб. — Зачем ему это делать?

— Он хотел сделать предложение, от которого твой отец не смог бы отказаться.

— Что, если бы папа сказал «нет»?

— Блейн бы переждал, надеясь, что банк лишит его права выкупа, и он сможет просто украсть его.

Уэст покачал головой.

— Я не понимаю. Как ты в этом замешана?

— Блейн никогда не делал такого предложения твоему отцу. Очевидно. Вместо этого оно было угрозой для меня. Он сказал мне, что собирается завладеть вашей собственностью, безжалостно и любыми необходимыми средствами. И у меня была власть остановить это. Все, что мне нужно было сделать, это продать ему «Келлер Энтерпрайзес» за семьдесят пять миллионов долларов.

— Хорошо, — протянул Уэст, растягивая слова. — Все еще не понимаю, какую роль в этом играет ранчо.

— «Келлер» стоил сто двадцать пять миллионов. Блейн знал, что не сможет получить финансирование на такую сумму, поэтому мы заключили сделку. У него было достаточно средств, чтобы оплатить половину покупки. Я продала ему эту половину и передала контроль в качестве генерального директора. Вот только он узнал, что ранчо не продается. Тогда я позвонила твоему отцу. Ранчо и курорт были уязвимы, и я ясно дала ему это понять. Если не Блейн будет ждать, пока банк лишит его права выкупа, это сделает кто-то другой.

Уэст опустил подбородок, уставившись в стол.

— Значит, ты сделала отцу предложение, от которого он не смог отказаться.

— Да.

— А что насчет сегодняшних бумаг?

— Последняя половина «Келлера».

— Ты могла бы оставить ее себе. После того, как ты купила ранчо, ты могла бы оставить и вторую половину «Келлера».

— Я не хотел этого. — Это было признание, которое я сдерживала так же долго, как и те слезы. — Это была мечта отца — его путь, а не мой. И, несмотря на наши проблемы как мужа и жены, Блейн всегда был предан «Келлеру». Он поступит правильно в бизнесе отца.

Он был подходящим человеком для того, чтобы руководить.

Точно так же, как Уэст был подходящим человеком для управления этим ранчо.

С финансовой точки зрения все это было катастрофой. Я отказалась от миллионов. Возможно, у меня был другой способ добиться этого. Но я принимала решения, которые казались мне правильными.

Я следовала зову сердца.

— Блейн или кто-то вроде него взял бы это место и разнес его на куски, — сказала я Уэсту. — Он бы нанял застройщика и сравнял курорт с землей. Он бы продал скот и выделил участки по сто акров, чтобы продать их своим богатым друзьям, которые хотели говорить всем, что у них есть ранчо в Монтане. Блейн уничтожил бы все, что любил отец.

— Значит, ты купила его, чтобы он не разнес его и не разрушил место отдыха твоего отца.

Так он думал?

— Нет.

— Тогда зачем ты это сделала? — Уэст встретился со мной взглядом. — Ты могла бы оставить «Келлер», продать его по полной цене и позволить покупателю занять это место. Тебе это стоило миллионов. Это больше денег, чем я увижу за всю свою жизнь. Почему?

Почему? Разве это не было очевидно?

— Я купила его для тебя. Я приехала ради тебя. Я любила тебя с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. — Я собралась с духом, проглотив комок в горле. — У нас с твоим отцом есть соглашение. Я приехала сюда ровно на один год. По моим расчетам, именно столько времени мне понадобится, чтобы перестроить курорт. В конце этого года я перепродам ему ранчо за пять миллионов долларов при условии, что он немедленно перепишет его на тебя. Все, о чем я просила, это чтобы это оставалось между нами, пока я здесь.

Кёртис мог расплатиться со своими долгами и заработать миллионы.

Все, что ему нужно было делать, — это выполнять мои приказы в течение года.

И Уэст…

Уэст мог бы получить свое ранчо. Бесплатно. Он мог бы осуществить свою мечту.

Да, я могла бы просто купить это место и сразу же передать его Уэсту. Но сначала я хотела все исправить. Ради папы. Ради Уэста.

Ради себя.

Я не хотела работать в сфере недвижимости. В этом я никогда не признавалась отцу. По правде говоря, я не была уверена, чем именно хочу заниматься в своей жизни.

Но год, проведенный в Монтане, показался мне хорошим началом.

И хотел Уэст признавать это или нет, но его руки всегда были связаны семейными обстоятельствами.

Возможно, он и хотел переименовать ранчо, но пошел бы он на это? Потратил бы он деньги, необходимые для усовершенствования, чтобы удовлетворить потребности состоятельного путешественника? Он знал о клиентах, которых мы привлекали сюда. Его клиентами мыли такие как я.

Кроме того, я боялась, что он не согласится. Что не позволит мне продать его обратно. Гордость Уэста, вероятно, помешала бы ему заключить сделку.

Я не хотела рисковать тем, что он уйдет.

И теперь, когда мы были вместе, какая-то часть меня хотела знать, что он делает это ради меня, а не потому что я отдала ему это ранчо.

Вот такую сделку я заключила. Таковы были мои условия.

Один год в Монтане.

Тогда это ранчо будет принадлежать Уэсту.

Выражение его лица стало каменным, когда он уставился на меня через стол. Его руки сжались в кулаки. Рычание вырвалось из его горла, когда он проговорил сквозь стиснутые зубы.

— Как ты могла это сделать?

Я думала, он будет рад. По крайней мере, почувствует облегчение. Но я никогда не видела его таким холодным, словно в этих карих глазах не было ни единой эмоции.

— Мне… — я остановила себя, прежде чем успела сказать «жаль». Я не сожалела. Ни капельки.

Я любила его. Я любила его настолько, что пожертвовала годом и пятьюдесятью миллионами долларов.

Он уставился на меня, и слезы, еще больше чертовых слез, хлынули снова.

Боже, я так устала плакать.

Обдирая ноги о грубую скамью, я в смятении выбиралась наружу. Затем я направилась в «Беартус».

Там стояла бутылка вина с моим именем на крышке.

В конце концов, сегодня вечером я должна отпраздновать это событие, верно? Может, я и не продала бизнес отца по рыночной цене, но я была очень богатой женщиной. Миллионы долларов должны были присоединиться к другим моим миллионам долларов.

И все это было бессмысленно. Незначительно.

Я бы отдала все до последнего цента за то, чтобы провести еще один день с папой.

Я бы отдала все ради Уэста.

Носок моей сандалии зацепился за край каменной плиты. Я наклонилась вперед, готовая рухнуть на колени, когда две сильные руки обхватили меня, удерживая на ногах.

— Никогда больше. Я не хочу, чтобы ты снова уходила от меня.

Я обмякла в его объятиях.

— Ты сумасшедший.

— Да, я чертовски зол. Ты должна была сказать мне с самого начала. Папа тоже.

— Мне жаль. — Я извинялась за то, что смолчала.

— Это уже слишком, детка. — Он вздохнул. — Я не могу этого вынести.

— Ты должен. Именно поэтому я и сделала это в первую очередь. Я знала, что ты скажешь «нет». Что ты будешь слишком горд, чтобы принять его от меня. И я хотела… Я хотела попробовать. Сделать здесь что-то, что изменило бы ситуацию. Я хотела остаться. На этот раз я просто хотела остаться.

Уэст зарылся лицом в мои волосы.

— Ты остаешься. Навсегда. Я не собираюсь смотреть, как ты снова покидаешь это ранчо.

Я заерзала в его руках, чтобы увидеть его лицо.

Он обхватил мое лицо ладонями.

— Я любил тебя с десяти лет. С тех пор, как ты оставила бумажный самолетик и цветы в моей крепости. Я тебя люблю. Я всегда любил тебя.

— Скажи это еще раз.

Он прижался губами к моим, и его слова прозвучали шепотом:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Его губы прижались к моим, его руки оторвали меня от земли.

Я прижалась к нему, и улыбка растянулась на моих губах. О, боже. Из моей груди вырвался смешок. Это было на самом деле?

Уэст отстранился, прижавшись своим лбом к моему.

— Это по-настоящему?

— Мы всегда были настоящими, Инди. — Он откинулся назад, взяв мое лицо в ладони. — Я докажу тебе это сегодня вечером. И буду доказывать каждую ночь, до конца твоей жизни.

— А что насчет ранчо?

— Я не знаю. Это слишком много для того, чтобы в это поверить.

— Что, если мы сделаем это вместе? — Скажи «да». Пожалуйста, скажи «да».

— Вместе. — Он произнес это слово так, словно примерял его. Должно быть, оно ему подошло, потому что на его губах появилась улыбка. — Ладно, вместе. Мы сделаем это вместе. Все, что тебе нужно сделать, это остаться.

Это прозвучало как хорошая идея.

И я оставалась в Монтане.

На всю оставшуюся жизнь.