Глава 17

Она

Give me more

Baltimora Ravens преодолели рубеж регулярного сезона и по праву попали в плей-офф. Однако команде нельзя было расслабляться, ведь первая игра им предстояла меньше чем через неделю. По словам Пенни (а она внимательно следила за статистикой), шансы воронов на победу в Супербоуле составляли всего десять процентов. Но уже то, что команда приблизилась к самому желанному трофею, было большим достижением для Балтимора и ещё большим для нас, стилистов.

Итак, наступила суббота перед игрой. Несмотря на то что было уже шесть часов вечера, я всё ещё оставалась на работе. Мне следовало радоваться возможности абстрагироваться, ведь мои руки и голова были заняты чем-то другим, но этого не происходило, потому что, даже когда я не думала о Харди, я продолжала держать в руках его одежду.

— Поллианна, мы закончили, закрывай всё и доставь одежду Динамиту и Аполло. Завтра перед выходом на стадион я зайду к ним, чтобы убедиться, что всё в полном порядке, — приказным тоном сказал О’. Босс тоже выглядел заметно уставшим. Как он и предполагал, нас осталось двенадцать человек для обслуживания более семидесяти спортсменов.

Я повесила одежду на передвижную стойку и потащила её к лифту, набрала этаж игроков и там кивнула швейцару, а затем направилась к квартире Харди. Прежде чем постучать, я глубоко вздохнула.

— Пруденс, — поздоровался он, открыв дверь в белой футболке, с ещё влажными волосами. Видимо, Харди только что вышел из душа.

— Принесла одежду на завтра.

Он пригласил меня войти. Я взяла чехол с его костюмом и последовала за ним, пока он шёл по коридору. Было невозможно не смотреть на его плечи.

— Ты голодна? — спросил он.

— Нет, спасибо.

— Хочешь пить?

— Нет, Харди.

Он покачал головой.

— Интересно, почему, я так и думал, — язвительно заметил он.

— Что я не хочу ни есть, ни пить?

— Что ты ничего не примешь от меня. — Я прижала к груди чехол с одеждой. Открыла рот, собираясь сказать что-то, что могло бы иметь смысл, но снова закрыла, не произнеся ни слова. Харди взял свой обычный протеиновый коктейль и посмотрел на меня.

— За… завтра тебе придётся надеть простой джемпер с высоким воротом и... и брюки из камвольной шерсти, — продолжила я. — перед выходом на стадион тебя придёт проверить О’.

— Почему бы тебе не прийти вместо него?

— Потому что... потому что он руководит, а я помогаю.

Харди начал втягивать напиток через соломинку, не отводя от меня взгляд. В ту знаменитую ночь пять лет назад он смотрел на меня точно так же, после того, как провёл двадцать минут, ублажая меня языком между моих ног.

У него был такой же завораживающий взгляд, отчего по позвоночнику пробежала дрожь.

— А что, если я захочу, чтобы меня курировала ты?

— А что, если паренёк на подхвате захочет стать твоим тренером?

Он улыбнулся мне.

— Не знаю, может, ему и не разрешили бы, но ведь ему ничего не стоило попросить, верно? Конечно, всегда на случай, если паренёк на подхвате хочет стать тренером.

— У меня нет проблем с проверкой, я всегда это делала, когда меня просили.

— А что, если ты попросишь проконтролировать меня? — спросил он более прямолинейно.

Если бы могла, я бы ударила своё глупое сердце, потому что оно начало биться раздражающе радостно.

— Харди… я... я...

— Я понял, мне всё предельно ясно. Просто проигнорируй мою просьбу. Я полагал, что, раз уж мы уладили недоразумение с «Кэнди и Харди», тебе будет интересно узнать меня по-настоящему, но я ошибался. Не хотел показаться назойливым или неуместным, — ответил он. — Положи одежду на диван. Приятного вечера, Пруденс, — добавил и направился в смежную комнату, оставив меня посреди гостиной.

Я положила чехол на диван и повертела головой, подглядывая. И увидела его; Харди стоял спиной ко мне и что-то мыл в раковине. Мне следовало уйти, соглашаясь с его выводом, так было бы проще, но я не стала этого делать, потому что добавлять сожаление к случившемуся пять лет назад, было бы мазохизмом.

Я приблизилась к арке в комнату и встала в проёме.

— Харди, — позвала я, но он не обернулся, — почему у меня сложилось впечатление, что ты злишься?

— Нет. Это не так.

— Да нет, ты злишься. Дело в том, что я... я подписала контракт с очень специфическими условиями, — почувствовала себя обязанной сказать ему.

— Я хорошо знаю этот контракт.

— Если ты его знаешь, то также знаешь, что я рискую своей работой.

Он повернулся и вытер руки.

— Пруденс, ты ничем не рискуешь.

— Да нет же, рискую.

— Ты рискуешь своей работой, поэтому отказываешься смотреть на меня и не хочешь выпить что-нибудь, что предлагаю?

— Ты понимаешь, о чём я.

— Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду, потому что на самом деле я не видел тебя последние пять лет.

— Может, ты разыгрываешь?

— Вовсе нет, я ясно выразился. Это ты продолжаешь крутить. Или, может быть, я полный идиот, что хочу услышать всё прямо. Я спросил тебя, интересно ли тебе познакомиться со мной поближе, а ты ответила, что подписала контракт! Если это способ не обидеть меня, могу понять, но я бы хотел, чтобы ты высказалась чётко и ясно.

— Ты думаешь... ты думаешь, мне неинтересно узнать тебя поближе?

— Я думаю, нет. Тебе всё равно. А может, и да, кто знает?

Я посмотрела на него. Харди был таким красивым, таким доступным, таким желанным и в то же время недостижимым.

— Если я ответила тебе, что подписала контракт, то только потому... потому... короче говоря, пять лет я считала тебя грязным обманщиком, хотя ты никогда им не был, и теперь, когда знаю правду, это может точно, вызвать проблемы.

Харди сделал пару шагов в мою сторону, и я подумала, что лучше бы он их не делал. Мне следовало уже привыкнуть к его присутствию, но это не происходило. Мы находились в его квартире одни, вдали от раздевалки и всех остальных; и хотя мы были одеты, я всё равно могла видеть нас обнажёнными.

— Я искал тебя, когда проснулся, искал весь день, но никаких следов, которые привели бы меня к тебе, не было. Я неделями задавался вопросом: почему ты не оставила мне свой номер телефона.

— Не хотела быть той, с кем изменили невесте перед свадьбой. Так что нет, я точно не оставила бы тебе никакого номера.

Харди подошёл ближе, а я стояла, беспомощно глядя на его мокрые волосы, зелёные глаза и то, как он смотрит на меня. Мне хотелось броситься ему на шею, поцеловать и признаться, что я никогда не переставала сравнивать его со всеми, с кем познакомилась за эти годы.

Но какое я имела право выставлять перед ним свои ложные надежды?

— Я не такой парень, Пруденс, совсем не такой. Ты должна была разбудить меня или, может быть, бросить в меня чем-нибудь; потребовать объяснений, а не признавать меня виновным, не давая возможности защититься.

— Я не такая! Я не швыряю в людей вещами, не жду, что другие заметят моё отсутствие, и, столкнувшись с очевидностью фактов, не прошу объяснений. Извини, я не такая девушка.

Он улыбнулся мне.

— Значит, тебе нравится, когда тебя преследуют. Окей, достаточно это знать, я неплохо играю в догонялки.

— Я этого не говорила!

— Мои уши слышали следующее: Пруденс Хэрродс не останавливается, если ей что-то не нравится, она уходит, и, вероятно, уходит, даже если ей кто-то нравится.

— Твои уши слышат то, что не говорят.

— Тогда докажи, что я ошибаюсь.

— Харди, я знала тебя всего два часа, как ты мог подумать, что я потребую объяснений? Я видела приглашение на свадьбу, ты был там на мальчишнике и сказал мне, что твоя жизнь полностью меняется.

— Пруденс, меня выбрали первым на драфте, и моё лицо было во всех новостных шоу страны. Мальчишник был у Джесса.

— Я не следила за этим чёртовым футболом, я его ненавидела!

— Так вот почему ты ушла, ты решила, что я женюсь?

— Конечно, иначе зачем бы я это сделала?

Харди снова стал смотреть на меня так же, как и при моём появлении в его квартире.

— Я думал, тебе не понравилось. Секс, имею в виду. Решил, тебе не понравилось. Ты притворялась, что получаешь удовольствие, и в итоге передумала. Я имею в виду, кто даёт свой номер парню, который не очень хорош в постели?

— В… сексе? — пробормотала я. Он кивнул. — Ты решил, я притворялась?

— Каждый оргазм, каждый стон, каждый поцелуй. Я думал, это всё ложь.

— Ох, — единственное, что смогла сказать. Я опустила взгляд, чувствуя, как пылает лицо.

Взгляд Харди искал мой, пока не перехватил его.

— И что?

— Ну, я не притворялась. Без понятия, как такое можно подделывать. Секс был грандиозным.

— Грандиозным?

— Грандиозным, — повторила, улыбаясь ему.

Харди тоже улыбнулся и начал покусывать губу.

— Хорошо, теперь, когда знаю, мне стало легче. — Он сделал последний шаг ко мне. Харди стоял совсем близко, как тогда, когда я помогала ему застёгивать рубашку. — Ты знаешь, какой день тринадцатое февраля?

— Канун Дня святого Валентина?

Он разразился смехом.

— Разве за всё это время ты не стала любителем футбола?

— Мало, я всё ещё пытаюсь понять, кто против кого играет.

— Тринадцатого февраля состоится Супербоул, — пробормотал он.

— Супербоул? — неуверенно переспросила я.

— Верно, через месяц. Как думаешь, мы сможем продолжить этот разговор через месяц, когда закончится твой трудовой контракт? Может быть, смогу пригласить тебя на ужин?

Его глаза были напряжёнными, решительными, и О' был прав: Харди смотрел на меня так, словно я была свежим протеиновым коктейлем посреди пустыни. И я бы позволила Харди МакМиллиану выпить меня даже без соломинки.

— Думаю, это можно устроить.

— Ты подождёшь меня месяц, а потом решишь, встречаться ли со мной?

— Я подожду тебя месяц, а потом пойду с тобой на свидание.