Глава 36

Глава 36

Кай

Ее голова давит мне на руку.

И я боюсь, что больше никогда не сдвинусь с места, если это будет означать, что она останется рядом со мной.

Эта мысль пугает меня, пробираясь из глубины чувств, в которые я не хочу погружаться в данный момент. Поэтому я заглушаю ее, молча глядя в небо, затянутое розовыми облаками. Подстилка почти не спасает от ощущения неровной грязи под моей спиной, и все же она крепко спит рядом со мной. Это впечатляет, правда.

Она танцевала на моих ногах, пока ее веки не отяжелели, а голова не склонилась к моей груди. Я опустил ее на подстилку, прежде чем она успела обслюнявить мою единственную рубашку. Теперь я смотрю на то, что осталось от косы, которую я заплел ей, и провожу пальцем по серебристым прядям.

Она так обманчива. Так похожа на Элитную. Это поразительно — не чувствовать исходящей от нее силы.

С ее губ срывается звук, мягкий и сонный. Я борюсь с желанием обхватить ее свободной рукой, провести губами по ее шее.

Несмотря ни на что, я изо всех сил стараюсь не хотеть ее.

Что-то изменилось между нами, и в то же время ничего не изменилось. Она все та же Пэйдин, которую я знал до того, как выяснилось, что она Обыкновенная. Та самая Пэйдин, которую я знал до того, как она убила короля.

Та самая Пэйдин, в которую я влюбился.

И это пугает. Страшно осознавать все ужасные поступки, которые она совершила, и все равно хотеть ее всю, несмотря ни на что.

Не знаю только, может ли она сказать то же самое обо мне.

В конце концов, я убил ее отца. Она защищалась от человека, которого я ненавидел, а я убил человека, которого она любила. А теперь я приковал ее к гибели. Она и есть та миссия, которой я страшусь.

Она шевелится, и я замираю. Когда она поворачивается ко мне лицом, ее голубой глаз приоткрывается, моргая в утреннем свете. — Ты меня не разбудил, — ворчит она, недоумевая.

— Я больше не утруждаю себя попытками.

Она сонно смеется. — Я бы подумала, что ты уже перебросил меня через лошадь.

Я поднимаю руку, которую она сейчас не сжимает, и щелкаю ее по кончику носа. — Путешествовать весело только тогда, когда ты постоянно пытаешься сбежать.

Я опускаю руку и вижу, как на меня смотрят широко раскрытые глаза.

Черт.

И снова я не задумывался о том, что делаю, пока дело не было сделано.

Я не щелкал ее по носу с того самого последнего Испытания, когда все полетело к чертям. Того последнего Испытания, которое я спешил закончить, чтобы найти ее на другом конце.

Я не щелкал ее по носу с тех пор, как был достаточно глуп, чтобы испытывать к ней чувства. И все же я здесь, следую той же судьбе. Попадаю в те же самые ситуации. Ту же самую Пэйдин.

Она прочищает горло, внезапно выглядя очень бодрой. — Хочешь, чтобы я и дальше пыталась сбежать?

— Это довольно забавно, — говорю я непринужденно, хотя чувствую себя совсем не так.

— Приятно слышать. Потому что я и не собиралась останавливаться.

Одним быстрым движением она хватает зазубренный камень с подстилки и приставляет его к моей шее, наклоняясь надо мной. — Это может причинить достаточно вреда, чтобы я смогла сбежать, ты так не думаешь?

Моя улыбка сменяется гримасой, когда ее вторая рука прижимается к моему бедру, чтобы еще больше подпереть себя. — Только если ты сможешь пройти через это, — выдыхаю я.

Ее брови сходятся вместе с чем-то обманчиво похожим на беспокойство. — Что случилось? Что это за выражение лица?

— Может быть, — выдыхаю я, — это как-то связано с камнем, который впивается мне в горло.

— О, пожалуйста, я почти не давлю...

Она снова опирается своим весом о мое бедро, и я вздрагиваю достаточно, чтобы она уловила движение. Ее глаза скользят по моей рубашке и расширяются от увиденного. — Почему у тебя идет кровь? — Она снова поднимает голову и смотрит на меня. — И почему ты не сказал мне, что у тебя идет кровь?

— Это всего лишь царапина, Грей...

— Царапина? — задыхается она, роняя камень. — У тебя кровь течет через рубашку. Я бы не назвала это царапиной.

— Ты беспокоишься обо мне? — Она отворачивается, закатывая глаза. — Ты выглядишь обеспокоенной.

— Да, — просто отвечает она, встречая мой самодовольный взгляд. — Я беспокоюсь, что ты станешь мертвым грузом. И учитывая, что мы прикованы друг к другу, я бы не хотела тащить твое тело обратно в Дор.

— Как предусмотрительно.

Ее взгляд уже вернулся к моей испачканной рубашке. — Я не закалывала тебя, так кто же, черт возьми, это сделал?

— Конюх. У него было небольшое лезвие между костяшками пальцев. Рана была неглубокой, но прошлой ночью она, видимо, снова открылась.

Пэйдин качает головой, разочарованно глядя на меня. — Что, черт возьми, с тобой не так? Серьезно. — Она наполовину смеется. — Я бы хотела знать. Это могло привести к заражению. Почему ты мне не сказал?

— Потому что бывало и хуже, Грей.

Ее взгляд смягчается. — Это не значит, что ты должен продолжать страдать только потому, что знаешь, что можешь.

Я изучаю ее лицо, то, как она сосредоточенно кусает внутреннюю сторону щеки или быстро моргает от разочарования. Когда ее пальцы обхватывают подол моей рубашки, я чувствую, как сердце замирает в груди. — Мне нужно ее поднять, — мягко говорит она, отодвигая ткань, чтобы обнажить мой живот.

Я сглатываю. — Ты всегда пытаешься раздеть меня, не так ли, дорогая?

— Нет, но я всегда спасаю твою задницу, Принц. — Она щурится на рану, пытаясь разглядеть ее сквозь кровь. — Да, она не выглядит слишком глубокой.

— Он просто задел меня, — говорю я небрежно. — Я же говорил, что она неглубокая.

Она смотрит на меня. — Это не значит, что не будет заражения. — Она нащупывает свой рюкзак и копается в нем, пока не вытаскивает отвратительно желтую юбку. Зубами она отрывает полоску ткани из-под пояса и осторожно смачивает ее водой из одной из наших немногочисленных фляг. — У нас нет ни мази, ни нужных растений, чтобы ее приготовить, так что придется промывать ее.

Я внимательно наблюдаю за тем, как она очищает рану от крови. Наблюдаю, как учащается ее дыхание и слегка дрожат руки. Она отворачивается, становясь бледнее с каждой секундой. Ее пальцы лежат на ткани, сторонясь крови, которую она вытирает.

— Внезапно стала брезгливой, Грей? — тихо спрашиваю я, изучая ее пепельное лицо.

Ее голос слегка дрожит. — Что-то вроде того.

Что-то очень не так. И я уверен, что она не хочет об этом говорить. Поэтому я медленно поднимаю руку и кладу ладонь на ее запястье. — Позволь мне.

Я вижу, как она сглатывает, как раздумывает над тем, чтобы возразить, но потом просто кивает и опускает ткань. Она откидывается на подстилку, отодвигаясь подальше от моей раны. Я отрываю от нее взгляд, чтобы подобрать ткань, и, приподнявшись на локте, продолжаю промывать рану.

Я смотрю на нее снизу вверх, желая отвлечь ее от того, что заставляет ее выглядеть такой испуганной. — Почему ты так и не покинула Илью? — Этот вопрос не давал мне покоя с тех пор, как я узнал, кто она такая.

Она смотрит на меня, ее глаза опускаются к ране, а затем она быстро отводит взгляд. — На самом деле у меня нет веской причины. Думаю, я просто... упрямая.

Я хихикаю, качая головой. — Шокирующе.

Взгляд, которым она одаривает меня, не соответствует растущей улыбке на ее лице. — Я была упряма и говорила себе, что Илья — мой дом в той же степени, что и дом Элитных. Не говоря уже о том, что я была слишком мала, чтобы пережить путешествие через Мелководье или Скорчи — я едва выжила в этот раз. И думаю, отец хотел бы, чтобы я осталась в Илье. Ведь не зря же он обучил меня экстрасенсорике. Не зря он основал Сопротивление. — Она наклоняет голову, грустно улыбаясь. — Это был мой маленький способ бросить вызов королю и всему, что он говорил об Обыкновенных. Я жила вопреки всему, прямо у него под носом. — Ее глаза встречаются с моими. — И что-то в этом заставляло меня бороться.

Я медленно киваю, слегка приподнимаясь, когда заканчиваю промывать рану. — Оставаясь в Илье, ты могла контролировать ситуацию. Это было твое решение, в отличие от всего остального в твоей жизни.

— Я думала, ты последний человек, который сможет это понять. — Она тихонько смеется.

Я пожимаю плечами. — Если ты забыла, у меня тоже не было выбора в той судьбе, которая мне досталась. Поэтому я нашел свои собственные способы чувствовать себя хозяином положения.

— Например? — тихо спрашивает она.

— Например, никогда больше не отнимать жизнь у ребенка. Я изгонял Обыкновенных детей вместе с их семьями и лгал отцу. — Мои губы подрагивают в улыбке. — Это был мой маленький вызов королю. В Доре я даже встретил изгнанную мной девочку, которая добралась туда со своей семьей через Скорчи. Именно Эбигейл привела меня к тебе.

— Значит, я должна благодарить Эбигейл за твое появление на моем ринге? — Она пытается сдержать улыбку, и это очаровательная попытка.

— Кто-то должен был приструнить тебя, Тень.

— О, так вот что ты сделал? — Ее улыбка — воплощение солнечного света, теплая, яркая и ослепительная. — Потому что я помню, как надрала тебе задницу. Как обычно.

— Это мило, Грей. Продолжай говорить себе это.

Она качает головой. — Сядь.

— Вежливая. — Я улыбаюсь так, как, я знаю, она ненавидит. — Как обычно.

Ее взгляд заставляет меня усмехнуться, и я медленно сажусь, кряхтя. Теперь она отрывает зубами еще больше ткани, отделяя длинную полоску от юбки. Затем она нерешительно придвигается ближе, чтобы обхватить меня руками за спину и приблизить свое лицо. Обернув ткань вокруг моей спины, девушка несколько раз оборачивает ее поперек живота, прежде чем завязать.

— Вот так, — тихо говорит она, внимательно изучая свою работу. — Теперь мне не придется беспокоиться о том, что ты станешь мертвым грузом.

Лошадь ржет в нескольких футах от нас, заставляя меня оторвать взгляд от нее и напоминая, где мы находимся. — Он готов отправиться в путь.

— Получается, что один из нас, — бормочет она, вставая на ноги и распутывая цепь на ногах.