— Заманчиво, конечно, — протянула Оливия, — но я хочу закончить укладывать плитку в душе.

Бен нахмурился.

— Я могу помочь тебе с этим завтра.

— Завтра мы устанавливаем унитаз и ванну в другой ванной комнате, — напомнила Оливия с усмешкой.

— Бен, пойдем уже. Я хочу попасть на выставку до того, как мне исполнится девяносто. — Лютер потянул Бена за руку.

Бен рассмеялся.

— Через минуту, Лютер.

— Сегодня пятница, — обратилась я к Лютеру, — Ты прогуливаешь школу, парень?

— Нет. У нас день профессионального развития, учителя заняты своими делами, — радостно ответил Лютер.

— А мне нравится твоя юбка, — похвалила я. — В стиле ретро восьмидесятых.

Лютер ухмыльнулся и покрутился на месте, так что ткань запорхала вокруг его костлявых коленей.

— Спасибо. Я нашел ее в магазине, и продавщица сказала, что юбка достаточно старая, похоже, и правда из восьмидесятых.

— Мы вернемся около пяти, — сообщил Бен Оливии. — Я куплю нам что-нибудь на ужин по дороге домой.

— Спасибо, дорогой, — поблагодарила Оливия.

Я с неподдельной радостью и легкой завистью наблюдала, как Бен снова поцеловал Оливию, а затем взял Лютера за руку и вышел из кухни. Я улыбнулась своей лучшей подруге.

— Значит, у вас с Беном все хорошо?

— Невероятно хорошо, — поделилась Оливия. — Он вернулся в город всего полторы недели назад, но уже чувствует себя как дома, понимаешь? И Лютер на седьмом небе от счастья, что Бен с нами.

— Это потрясающе. Бен уже нашел себе жилье? — поинтересовалась я, откусывая от булочки. — Боже, как же вкусно.

— Он живет с нами, — призналась Оливия. — Я знаю, это странно, что Бен уже переехал к нам, но…

— Эй, я не осуждаю, — заверила я подругу. — Ведь очевидно, что вы двое без ума друг от друга.

— Как все прошло с Лукой, когда ты попросила его помочь тебе с садом? Ты ведь обращалась к нему во вторник вечером, верно? — спросила Оливия.

— Сначала открой свой подарок, — велела ей, — пока я доедаю эту потрясающую булочку.

Оливия открыла коробку с мягкой улыбкой на лице и раздвинула папиросную бумагу. Она осторожно взяла розовую вазу с вихрями и поставила ее на остров.

— Боже мой! Айрис, это ты сделала?

Я проглотила булочку и ответила:

— Да. Только вчера вечером закончила. Я подумала, что она будет отлично смотреться в одной из новых комнат на третьем этаже.

— Мне очень нравится. — Оливия наклонилась через остров и поцеловала меня в щеку. — Спасибо. Ты уже так мастерски выдуваешь стекло. Это твое увлечение может стать чем-то большим, чем просто хобби. Ты ведь знаешь об этом, правда?

— Спасибо, но я не настолько хороша. Я занимаюсь выдувание стекла всего два года, — отмахнулась я от похвалы.

— Ты очень способная, — настойчиво повторила Оливия, снова изучая вазу. — И я знаю, что тебе это нравится, так почему бы не вложить деньги в открытие магазина?

Я рассмеялась.

— Во-первых, у меня недостаточно изделий для собственного магазина, а во-вторых, ты предвзято относишься к моим работам, потому что ты моя лучшая подруга. Тебе должно это нравиться.

Оливия покачала головой.

— Нет, не должно. Я бы обязательно сказала тебе, если бы получилось дерьмово. К тому же, я была в твоей студии, и там более чем достаточно вещей для продажи. По крайней мере, попробуй продавать через интернет. Открой магазин на «Этси» или еще где-нибудь.

— Может быть, — согласилась я, доедая булочку и запивая ее водой. Машинально потерла внутреннюю сторону бедра. В паху дела обстояли куда лучше, чем раньше, и я даже смогла вчера поработать волонтером в приюте для животных, а сегодня днем собиралась на волонтерскую смену в Садах. Кстати, об этом…

— Итак, хочешь узнать, как я потянула пах? — спросила я.

— Конечно, хочу, — кивнула Оливия.

— Ну, тогда держись, милая, потому что это очень интересная история, — пообещала я.

Двадцать минут спустя я уплетала вторую булочку, а Оливия смотрела так, словно у меня выросла вторая голова.

— Что? — спросила я.

— Ты видела Луку голым, — улыбнулась она.

— Ага.

— Ты видела его член… голым.

— Да, и еще раз да.

— И он был большим.

— Впечатляюще огромным.

— Вау. — Оливия дотянулась и ухватила кусочек моей булочки. — Значит, Лука — тайный нудист. Никогда бы не подумала.

— У него нет ни единой линии загара, — по секрету сообщила я. — Только акры загорелой кожи, мускулы и прекрасный член.

Оливия рассмеялась.

— Хотела бы я, чтобы у тебя потянуло в паху от езды на этом чудесном члене.

— Подруга, в точности, как и я, — согласилась я с Оливией. — Если бы это была романтическая книга, вторжение на задний двор Луки закончилось бы скачкой на его члене и самым лучшим оргазмом в моей жизни. Вместо этого я порвала штаны, потянула пах и трижды чуть не блеванула на него. А потом Лука увидел на тумбочке мой самый большой вибратор.

Оливия смеялась до тех пор, пока по ее щекам не покатились слезы. Я криво усмехнулась.

— И не забудь, сосед назвал меня жирной коровой, пока Лука тащил меня обратно в дом.

Смех Оливии оборвался, и на смену ему пришел хмурый взгляд.

— Глупый мистер Биллингтон. Я рада, что Лука заставил его извиниться за оскорбление. Как же мерзко.

Я лишь пожала плечами.

— Ничего такого, чего бы я не слышала всю свою жизнь. В любом случае, единственным светлым пятном в этой истории стал великолепный член Луки. Он послужит источником моих грязных фантазии на годы, Олли. На многие годы.

Оливия снова рассмеялась, потягивая воду.

— Мне жаль, Айрис, что он отказался тебе помочь.

— Я знала, что шансов мало, — отмахнулась я. — И пока не потянула пах, даже не думала, что будет так больно его просить.

— Что ты теперь будешь делать с садом? — Спросила Оливия.

— Пока не знаю. — Я смахнула крошки от булочек с острова в руку. Сползла потихоньку со стула и, прихрамывая, подошла к мусорному баку. — Я лучше пойду. Моя волонтерская смена в «Садах» начинается через двадцать минут.

— Тебе обязательно выходить на работу волонтером? — спросила Оливия. — Ты все еще хромаешь.

— Мне уже гораздо лучше, чем было, — заверила я. — А хромаю я только потому, что вчера дежурила в приюте для животных, и восьмидесятифунтовая собака потащила меня на прогулку.

Подруга крепко обняла меня.

— Я люблю тебя, Айрис. Спасибо за вазу. Она прекрасна.

— Я тоже люблю тебя, Олли. Напишу тебе позже.