Я заслужила от них большего, чем этот сегодняшний вечер. Но не собираюсь тратить время, пытаясь спорить по этому поводу, потому что все в этой комнате по-прежнему видят во мне ребенка, а не взрослую женщину. И будет она замужем или нет, это не изменится.

Я выхожу из кухни и обнаруживаю Брэндона, прислонившегося к стене в конце коридора и молча прислушивающегося. Его сильные руки скрещены на груди, но, увидев меня, он тут же раскрывает их и притягивает к себе, чтобы обнять.

— Эй, гномик. Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня только что сбила толпа диких лошадей, — я уткнулась в него лицом и каким-то образом умудрилась не заплакать. — Я никогда раньше не видела ее такой злой.

— Твоя мама просто волнуется за тебя. Это не похоже на тебя, Линди. Черт, это также не похоже на Истона. Что происходит?

Я закрываю глаза и впитываю силу отчима.

— На самом деле я еще не уверена.

Брэндон целует меня в макушку, затем кладет туда подбородок.

Губы дрожат, пока я сдерживаю слезы.

— Думаю, тогда тебе лучше разобраться в этом, не так ли?

Я киваю.

— Ага. Думаю, мне следует.

Когда поздно вечером мы с Миртл возвращаемся домой, в квартире темно и тихо. Мой ленивый маленький бульдог движется на удивление быстро, когда вбегает в гостиную, сует свою толстую морду в корзину для игрушек, достает любимого плюшевого динозавра, одетого в майку «Кинги», затем устраивается на своей пушистой кровати перед камином и начинает храпеть в течение нескольких секунд. Она никогда не была сверхактивной собакой, но в этом году определенно немного сбавила темп. Мы с ней вместе с пятнадцати лет, и, возможно, я люблю ее больше, чем нескольких членов семьи.

Ладно, ну, может быть, просто больше Мэддокса.

Я беру из кухни бутылку воды и проверяю, свободен ли путь, прежде чем отправиться в комнату. Судя по выключенному свету, все легли спать рано, и это звучит довольно хорошо для меня.

— Линди…— я останавливаюсь у двери Кензи. Она приоткрыта и оттуда проникает мягкий свет.

— Привет.

Она закрывает ноутбук и освобождает место для меня рядом с собой.

— Как мама?

— Даже Джульетта была там, — откидываю одеяло и забираюсь на кровать рядом с ней. — Они все так злятся на меня, Кенз.

— Примерно так же, как раньше ты злилась на Истона?

— Туше, — соединяю свой мизинец с ее и кладу голову на подушку. — Мне жаль. Я знаю, что поставила тебя в неловкое положение. Мне бы хотелось вспомнить прошлую ночь. Он все помнит, но отказывается рассказывать. Потом он сказал, что не даст развод. Я была так зла. Я все еще злюсь. Но не уверена, злюсь на него или на себя.

Она ничего не говорит, но ей это и не нужно. Выражения ее лица достаточно.

— Я знаю, что не справилась с этим хорошо. Но, Кенз, это Истон. Истон, — умоляю и надеюсь, что она понимает, о чем я говорю.

Легко закрыть глаза и вернуться в ту ночь.

К тому, как он держал меня, пока этот психопат приставил пистолет к моей голове.

То, как он держал нас обоих в безопасности.

Обо всех телефонных звонках, прошедших с той ночи.

— Это Истон, Кенз, — снова умоляю я. — Для этого нет никакой инструкции. Я не знаю, что мне делать.

Она поднимает руку к лицу и шокирует меня, когда улыбается.

— Почему ты улыбаешься?

Она сжимает губы, затем снова улыбается.

— Потому что, Линдс. Как ты и сказала, это Истон. Истон и ты. Технически, мы теперь сестры.

— Ага, — натягиваю одеяло повыше. — Думаю, да, — съеживаюсь, потому что всегда этого хотела. Но никогда таким образом.

— Просто постарайся сохранять непредвзятость, когда разговариваешь с ним. Если я знаю своего брата, это еще не все. Но тебе нужно поговорить с ним, чтобы получить ответы, которые хочешь, — она переворачивается и выключает свет на тумбочке. — Иди спать, Линдс.

— Как мне спать, если у меня отчетливое впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь мне? — я снимаю пушистые носки под одеялом, затем стягиваю толстовку и бросаю ее на пол. — Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь из вас, братьев и сестер Хейс, рассказал мне.

— Попробуй позвонить ему завтра. Возможно, ты получишь ответы.

Ага. Может быть, получу.

На следующий день я пытаюсь набраться смелости и позвонить Истону, но терплю неудачу.

В свою защиту скажу, что он тоже не звонит.

Так что, возможно, я решила пойти трусливым путем.

Линди: Нам нужно поговорить.

Истон: Ты уже вспомнила, как вышла за меня замуж?

Линди: Нет. Это то, о чем нам нужно поговорить. Нам не следовало жениться.

Истон: Я не согласен.

Линди: Истон… Как ты вообще можешь такое говорить? Я даже не помню, как вышла за тебя.

Истон: Именно поэтому я могу так говорить. Я знаю, что произошло в субботу вечером, принцесса. И это не было ошибкой. Если ты скажешь мне, что тоже это помнишь и все еще хочешь аннулирования, я соглашусь.

Линди: Почему с тобой так сложно?

Истон: Потому что ты стоишь этого. Мне пора идти, женушка. У меня

игра.

Потому что ты стоишь этого.

Будь он проклят.

Линди: Что вы делаете, когда не можете избавиться от депрессии?

Эверли: Я вспоминаю, что у меня отличная задница и, что все могло быть хуже.

Бринли: Вот почему мы друзья.

Грейси: У тебя отличная задница.

Эверли: Ты так говоришь, потому что у нас одна и та же задница.

Кензи: Ты только что заставила меня нюхать колу через нос.

Линди: ЧТО?!

Кензи: Газировка. Ну серьезно. Это не то, что Эви сказала.

Эверли: Я никогда ничего не нюхала через нос, большое спасибо.

Линди: Я так смеюсь, что не могу дышать.

Эверли: Хорошо. Депрессия ушла. Ушла на весь день.