25

МЭЛ

— Блины! Блины! — Скандирует Габби, набрасываясь на мою кровать, вырывая меня из сна, как дефибриллятор.

Задыхаясь, я сажусь и, увидев ее улыбающееся лицо, заключаю ее в свои объятия, прежде чем взглянуть на часы - семь тридцать. Моя малышка, должно быть, решила дать мне выспаться. Не знаю, как она умудрилась не разбудить меня раньше, когда у нее на уме были блинчики. Прижавшись к ее шее, я осыпаю ее поцелуями, от которых она взвизгивает и извивается, разражаясь восхитительным хихиканьем.

— Говоришь блины? — Требую я после тщательной атаки поцелуями. Я обнимаю ее, как младенца и смотрю на нее сверху вниз, а она смотрит на меня снизу вверх.

— Мисс Киери готовит блины, — объясняет она, и ее широкие глаза становятся торжественными.

— О, так вот в чем дело? — Спрашиваю я, улыбаясь.

Габби кивает.

— Можно мне немного, мама? Пожалуйста?

— Ну, не вижу причин для отказа, — соглашаюсь я. — Иди, выбери себе наряд на сегодня, и давай собираться.

Моя девочка делает то, что ей говорят, сползает с кровати и роется в нижних ящиках комода, где хранится ее одежда, чтобы она могла до нее дотянуться. Я улыбаюсь, наблюдая за ней со своей односпальной кровати, которая стоит в углу с ее. Она все еще работает над концепцией одевания, но с большим энтузиазмом учится. Сегодня она достала две рубашки и забыла про штаны, хотя где-то в стороне ей удалось найти свою любимую пару трусиков принцессы.

И когда она приносит их, я сползаю с кровати, чтобы помочь ей надеть их.

— Отличный выбор, — хвалю я, натягивая через голову крошечную рубашку с длинными рукавами. — А как же нижняя половина? — Напоминаю я.

Она смотрит вниз на свои голые ноги и трусики диснеевской принцессы. Только что вышедшая из подгузников, она все еще не понимает разницы между нижним бельем и штанишками. Вернувшись к ящикам, она роется в них в поисках низа, и яркий оранжевый цвет, который она выбрала, будет чудовищно смотреться с ее розовым топом-сердечком. Но я не собираюсь ее отговаривать.

Гордо вручив их, Габби кладет руки мне на плечи и пытается наступить на ногу, прежде чем я успею это сделать. Поджав губы, чтобы не захихикать, я помогаю ей влезть в штаны и подтягиваю их вокруг ее крошечного тела.

— Готова? — Спрашивает она, ее волнение возвращается.

— А как же мама? Ей тоже нужно одеться, — говорю я.

Зеленые глаза Габби сияют, и она бросается к шкафу, где я храню свои платья. У меня в горле встает комок, когда я в тысячный раз думаю о том, как она похожа на Глеба. И в этот момент меня охватывает буря эмоций.

Мои глаза устали от недосыпания, потому что я не спала почти всю ночь, размышляя, действительно ли я встречусь с Глебом сегодня утром. Мы так и не договорились о времени, потому что я так спешила вернуться в дом, пока он не поплатился за это. Сейчас, когда я позволяю Габби помочь мне выбрать наряд на день, я как никогда противоречива.

— Вот это, — уверенно говорит она, доставая из ряда юбку с цветочным принтом.

Это летнее платье, в котором, вероятно, будет немного прохладно, если я выйду на улицу. Если понадобится, я всегда смогу накинуть сверху свитер, поэтому я снимаю его с вешалки.

— Хороший выбор, — соглашаюсь я.

Выскользнув из спального белья, я быстро одеваюсь и провожу щеткой по нашим волосам. Приведя себя в приличный вид, мы с Габби спускаемся вниз, на кухню.

Насыщенный запах кофе наполняет воздух, а также отчетливый аромат блинов на сковородке.

— Доброе утро, — поет Киери, когда мы входим на кухню.

Линдси и ее сын Таннер уже встали и сидят за столом, как и Каринна с Ларк.

— Доброе утро, — говорю я, расчесывая пальцами волосы Габби, когда она вдруг начинает стесняться. — Ты можешь сказать "доброе утро"? — Мягко поощряю я.

— Доброе утро, — бормочет она, прижимаясь лицом к моему бедру.

— Габби с нетерпением ждала блинчиков, — говорю я, одаривая Киери улыбкой. — Правда, булочка?

Габби кивает, ее большой палец проникает в рот. Я осторожно убираю его, беру ее за руку и иду с ней к столу. Как бы очаровательна она ни была, когда сосет большой палец, я не хочу, чтобы она испортила зубы, поэтому стараюсь помочь ей избавиться от этой привычки, пока она не стала слишком укоренившейся.

— Хорошо, что я приготовила много еды, — говорит Киери, ставя тарелку на стол перед стулом, на который забралась Габби.

Я борюсь с желанием улыбнуться, когда она настаивает на том, чтобы сделать это без моей помощи. Моя маленькая девочка, это определение независимости, и мне это нравится. Но я также держусь на расстоянии вытянутой руки, чтобы она не упала и не ударилась головой.

Когда Габби успокоилась, я наливаю себе кофе со сливками и сажусь рядом с ней. Приступая к работе, я разрезаю ее блинчики на кусочки.

— Девочки, у вас есть какие-нибудь интересные планы на день? — Спрашивает Каринна, кормя с ложечки малышку Ларк.

Каринна - самая молодая мама в доме, она живет с нами всего несколько месяцев, и ее четырехмесячная дочка - очаровательное, хотя и шумное дополнение к группе. И снова ее вопрос вызывает у меня сомнения.

— Мы все еще работаем над этим, — говорю я, небрежно отмахнувшись от ее любопытства, прежде чем перевести вопрос обратно на нее.

Каринна, кажется, более чем счастлива болтать о своих планах на день. Но мои мысли возвращаются к Глебу и встрече, на которую я согласилась. И я все еще не могу принять решение. Я не знаю, что мне делать с Габби, если я все-таки пойду к нему. Могу ли я взять ее с собой? Он должен знать правду о ней, если я всерьез подумываю о том, чтобы вернуться с ним в Нью-Йорк. Но так ли это?

Все, чего я хочу, это защитить Габби от той жизни, которую я пережила. А в Нью-Йорке так много плохих воспоминаний, так много опасностей. Я знаю, что в Бостоне ненамного лучше. Но здесь я хотя бы знаю, что делаю. Я нашла то, что работает. И я прекрасно справляюсь сама.

Если бы я вернулась в Нью-Йорк, нам пришлось бы начинать все сначала. У меня не было бы стабильного дохода. У меня не было бы Киери, на которою можно положиться, когда мне нужно идти на работу. Так много вопросов, на которые нет ответов, и все же я боюсь их задавать, боюсь столкнуться с этой реальностью и мыслью о том, чтобы снова быть так близко к Глебу.

Все это так сильно зависит от моей веры в него. И хотя я хочу доверять Глебу, я просто не знаю, что смогу. Он много раз спасал мне жизнь и дважды избавлял от участи секс-рабыни. Разве это не доказывает, что ему можно доверять? Разве это не свидетельствует о его добрых намерениях?

И все же, когда дело доходит до дела, кажется, что он способен быть таким же властным и жестоким, как и остальные мужчины, в чьи руки я попадала, мужчины, которым я доверяла. Он никогда не обращал это насилие на меня, рассуждаю я. Но что помешает ему сделать это, когда я ему надоем? Всегда наступает период облегчения, даже счастья, перед тем, как наступает реальность.

Киери ставит передо мной стопку блинов, выводя меня из задумчивости.

— Я планирую накрасить ногти после завтрака, если вы, девочки, хотите присоединиться ко мне, — предлагает она с ласковой улыбкой.

— Можно, мама? — Спрашивает Габби, ее глаза расширяются от волнения, хотя она не имеет ни малейшего понятия, что это значит.

В одно мгновение я понимаю, что мне нужно принять решение. Рискнуть ли мне и пойти к Глебу? Или остаться здесь, где безопасно?

Глядя на матрону средних лет, которая так хорошо заботится о моей дочери и обо мне, я испытываю глубокое чувство благодарности. Последние несколько лет она делала мою жизнь управляемой. И только в последние несколько дней, когда Глеб снова ворвался в мою жизнь, все, чего я, как мне казалось, хотела, перевернулось с ног на голову.

С одной стороны, Глеб настаивает на том, чтобы я вернулась в Нью-Йорк вместе с ним. И хотя мысль о том, чтобы позволить ему уехать, уничтожает меня, я не могу поверить, что будущее, которое он мне нарисовал, когда-нибудь станет реальностью.

С другой стороны, мне не нравится, что я привлекла внимание кузена моего босса. Это в мгновение ока превратило мое безопасное пространство во враждебную среду. Это воскресило призраки из моего прошлого, которые я считала давно похороненными. Такое ощущение, что стены смыкаются, а мой мир снова диктуется желаниями мужчин. И знакомое чувство клаустрофобии заставляет мое сердце колотиться.

— Конечно, мы можем накрасить ногти! — Говорю я, вставляя в свой тон веселые нотки и улыбаясь Габби. — Мы устроим девичий день. Это звучит очень весело.

Габби улыбается мне, ее щеки полны блинов, и я понимаю, что приняла правильное решение. Как бы больно мне ни было, я должна пропустить встречу с Глебом. Потому что я не уверена, что смогу продолжать говорить ему нет. С такими гадами, как Винни, я справлюсь, и лучше отбиваться от его подлых ухаживаний, чем снова столкнуться с Глебом.

Я умею быть сильной, когда дело касается большинства мужчин.

Но не с Глебом.

Он - моя слабость.

Мой криптонит.

И если я ослаблю бдительность хотя бы на мгновение, то потеряю способность сопротивляться.