Глава один

Рейдж

Я живу в мире, который любит трахать меня в задницу без смазки.

Вся моя жизнь была сплошным пиздецом, независимо от моего подхода. Я не могу точно определить момент, когда я подняла средний палец к небу, говоря Вселенной, чтобы она отвалила. Все, что я знаю, это то, что мне стало наплевать, и я живу в режиме выживания.

У меня проблемы с мамой.

У меня проблемы с папой.

У меня проблемы с тем, чтобы меня трогали.

Короче говоря, у меня большие проблемы с доверием.

Единственное прикосновение, которое я когда-либо ощущала, оставило на моем теле шрамы.

Моя мать ушла, когда поняла, что маленький человек требует слишком много усилий.

Папа был злым пьяницей и винил меня в том, что мама ушла. Я до сих пор помню, как он хлестал меня ремнем по спине, желая смерти, когда я была еще совсем ребенком.

Он бросил меня на пороге бабушки, когда у меня начались месячные. Он сказал, что мне нужна женщина, чтобы вырастить меня.

Эта сука не была женщиной.

Скорее, это был дьявол.

У меня появилась надежда, когда он оставил меня с бабушкой. Я не могла дождаться, когда у меня появится мать и я наконец-то почувствую связь, основанную на любви и принятии.

Эта фантазия длилась недолго.

Милая маленькая бабушка избивала меня всем, что попадалось ей под руку. Я не могу сосчитать все шрамы на моем теле от ее "инструментов дисциплины", как она любила их называть. Какой дисциплины она хотела добиться, ударяя меня по спине приспособлением для разделки мяса?

Большинство детей боятся чудовищ под кроватью. Я молилась, чтобы они выхватили меня из моей кровати и забрали в свой мир.

Когда я была гормональным подростком, мой рот доставлял мне больше всего неприятностей. Я думала, что, если буду вести себя вызывающе, то смогу ее запугать. К сожалению, именно в те годы я получила большинство своих шрамов.

Через некоторое время я замкнулась в себе, держала свое мнение и слова при себе.

Но этого все равно было недостаточно. Она всегда находила причину, чтобы наказать меня.

Она требовала, чтобы я принимала противозачаточные средства. Она говорила, что это вопрос времени, когда я стану такой же шлюхой, как моя мать.

Шутка для тебя, сучка.

Мне двадцать два года, а я все еще девственница. Трудно трахаться, когда не можешь вынести прикосновения другого человека.

Время шло, мои мысли становились все мрачнее, сердце и душа постепенно исчезали. Я стала похожа на ту девушку, которой была раньше, пока с меня не было достаточно.

В последний раз, когда она треснула деревянной тростью по моей спине, она потеряла свою жизнь.

От моих рук.

Она была ужасной дрянью, как и ее сын. Она заслужила свою судьбу, и я не чувствую угрызений совести.

Меня бесит, что воспоминания вторгаются в мой разум каждую ночь, пока я лежу в постели. Мысли о том, что было бы, если бы и могло быть, сводят меня с ума. Я часто думаю, где бы я была, если бы все было по-другому.

Думаю, я никогда не узнаю.

Еще одна бессонная ночь.

Мое прошлое тяготит меня. Я не удивляюсь, ведь я до сих пор живу в доме своей бабушки. Ее дом оплачен, а спрятанный тайник с деньгами под матрасом обеспечивает меня финансами на некоторое время. Я не знаю, откуда у нее эти деньги и как давно они там лежат, но уверена, что от чего-то сомнительного.

Проворочавшись с час, я решаю пойти прогуляться. Накинув одежду, выхожу на улицу и закрываю за собой дверь.

Побродив по городу с полчаса, я оказываюсь в парке. Большинство людей не стали бы приходить сюда в такое время, но я - не большинство. Прожив жизнь в жестоком обращении, я научилась защищать себя.

Энергия беспокойства заставляет меня двигаться по дорожке, и вскоре я слышу позади себя тяжелые шаги. Очевидно, что это мужчина, и адреналин запульсировал в моих жилах.

Пора повеселиться.

Его шаги ускоряются, и я улыбаюсь, когда чувствую его прямо за собой.

Он хватает меня за бицепс, впиваясь ногтями в кожу.

Повернувшись лицом к нему, я рывком освобождаюсь от его хватки.

— Есть какая-то особая причина, почему ты преследуешь меня, ублюдок?

Его коренастое телосложение и внушительный рост должны были бы пугать, но это не так. С ним может быть немного сложно, но в конце концов я выиграю.

Я всегда побеждаю.

Я не ищу неприятностей, но если они меня находят, я с ними справляюсь. Я считаю это служением обществу.

— Сегодня твоя счастливая ночь, девочка.

Он улыбается, демонстрируя зловещие намерения и оскаленные зубы.

— О, это очень мило, но ты не в моем вкусе. Я бы также посоветовала тебе спрашивать разрешения у женщины, прежде чем прикасаться к ней.

Он делает шаг вперед, кипя от злости.

— Я не спрашиваю, сучка. Я беру.

Гребаные насильники.

Физическое насилие - это уже плохо, но сексуальное насилие - это мой переломный момент. За последний год я убила восемь таких ублюдков. Достаточно пройтись ночью по городу, и они выползают из темноты, как поганые тараканы.

— Слушай, похоже, твоя мать не научила тебя ни манерам, ни гигиене полости рта. Как насчет этого? Уйди сейчас, и я оставлю тебя в живых.

Мило улыбаясь, я хлопаю ресницами, просто чтобы позлить его.

Он снова пытается схватить меня за руку, но я уворачиваюсь в сторону. Другая его рука летит вверх, чтобы схватить меня за горло, но я отпрыгиваю назад, избегая его хватки.

Он заносит свою ногу вперед, фактически выбивая мою из-под ног. Моя задница ударяется о землю, и я стискиваю зубы, чтобы не закричать от боли.

Веселое время закончилось.

— Ты только что подписал себе смертный приговор, чертов урод.

Он смеется, как все они смеются перед тем, как я лишаю их жизни. Вытащив из заднего кармана надежный нож-бабочку, я со щелчком распахиваю лезвие.

Вскочив с земли, я пробегаю мимо него, рассекая кожу за коленом. Он падает на асфальт, держась за ногу, и воет от боли.

Его большая задница теперь на моем уровне.

— Я тебе говорила, сука. Если ты уйдешь, я оставлю тебя в живых. Ты не только грубый, ты еще и тупой.

— Ты, дрянь, я убью тебя за это.

Слезы стекают по его покрасневшему лицу, когда он пытается встать.

Двигаясь за ним, я откидываю его голову назад за волосы и, подняв клинок, пронзаю им его горло.

— Я тебя опередила, придурок.

Кровь хлещет из его шеи, окрашивая грязно-белую рубашку в ярко-красный цвет. Он отчаянно пытается зажать рану, но это бесполезно. Ночной воздух наполняется булькающими звуками, и я наблюдаю, как этот кусок дерьма рушится на тротуар, его тело дергается, когда из него вытекает жизнь.

В этот момент я должна чувствовать себя ужасно и раскаиваться.

Но я не чувствую.

В моем мире все не так. Если вы берете, будьте готовы заплатить за это своей жизнью. Кому-то это может показаться крайностью, но я называю это балансом.

Вытерев лезвие о его штаны, я закрываю его, убрав кровь. Как только я кладу его обратно в карман, мое внимание привлекают шаги за спиной.

Я снова достаю нож из кармана и поворачиваюсь, встречаясь взглядом с другим мужчиной.

—Ты тоже хочешь умереть?

Он поднимает руки в знак капитуляции и ухмыляется, как идиот.

— Погоди, убийца. Я тебе не враг.

Мое сердце бешено колотится. Я все еще нахожусь под действием адреналина.

— Я буду об этом судить.

Он смотрит на мертвого человека, лежащего на земле, и находит мои глаза.

— Ты ранена?

Он выглядит почти обеспокоенным, и это выбивает меня из колеи.

Это я стою здесь с лезвием в руке, с мертвецом у моих ног.

— Хм, кажется, у меня есть преимущество.

Размахивая лезвием, он хихикает.

Звук отдается в моем животе, когда я оглядываю его. Он самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела. Его рост намного выше шести футов. Серая футболка обтягивает его широкие плечи и подтянутую грудь, а темные джинсы облегают плотные бедра. Уличный фонарь над нами освещает его лицо, давая мне возможность заглянуть в его голубые глаза. Его темные волосы зачесаны назад, но одна прядь свободно свисает на лоб.

Мое тело медленно расслабляется в присутствии незнакомца, и это приводит меня в замешательство. Я с подозрением отношусь к каждому встречному, так чем же он отличается от других? Интуиция подсказывает мне, что он не представляет угрозы, но, по моему опыту, все представляют угрозу.

Неважно, у меня нет времени на это дерьмо.

— Ты собираешься звонить в полицию?

Сжав руку на бёдрах в кулак, я с вызовом поднимаю бровь.

Его губы дергаются, как будто он борется с улыбкой.

— Нет.

Странно.

Я жду, что он продолжит, но он стоит и смотрит на меня с глупой ухмылкой на лице.

— Эм, хорошо?

Это неловко.

— Как тебя зовут? - спрашивает он, делая шаг вперед.

Я поджимаю губы, обдумывая вопрос. Он не может выследить меня по имени, под которым я хожу. Он не звонит в полицию, и, как ни странно, его не беспокоит лежащий на земле труп.

— Рейдж.

Он наклоняет голову в сторону, изучая мое лицо.

— Рейдж. Это прозвище или твое настоящее имя?

— Это мое имя, и это все, что тебе нужно знать.

Я огрызаюсь.

Черт.

Может, он пытается узнать мое имя, чтобы сдать меня.

— Послушай, я случайно проходил мимо и увидел, как ты занимаешься своими делами. Очевидно, что ты можешь позаботиться о себе сама, но я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Его взгляд напряжен, и мне становится не по себе.

— Я в порядке.

Он медленно делает шаг вперед, словно приближается к дикой кошке.

— В чем его грех?

Наклонив голову в сторону, я улыбаюсь.

— Он дотронулся до меня.

— Как он к тебе прикоснулся?

Его глубокий голос становится жестким, и по моей коже пробегают мурашки.

Какого черта?

— Он подошел ко мне сзади, когда я шла, и схватил. Я не знаю, кто он такой, но никто не смеет ко мне прикасаться.

Я объясняю, хотя не знаю, почему все еще стою здесь и разговариваю с этим парнем.

— Он получил то, что заслужил. Тебя куда-нибудь подвезти? Я не оставлю тебя здесь одну.

— Нет, спасибо. У меня есть дела, так что я пойду. Кто-нибудь из прохожих наткнется на него и позвонит полиции.