8

Эйден

я

ласкал нежную кожу ее рук, ее обнаженные бедра сидели у меня на коленях. Спутанные волны ее темных волос. Я чувствовал, как ее тело дрожит надо мной, как ее рука обвивает мою рубашку, как ее лицо скрывается у меня на груди.

Если я не мог поверить, что Айви, моя маленькая лепестка, несколько минут назад сделала мне один из лучших минетов, которые я когда-либо делал, то ей, должно быть, тоже трудно в это поверить.

Или она не ожидала, что я ее отшлепаю. Или трахну ей рот вот так. Или прикажу ей ползти за мной…

Мои большие руки скользнули по ее спине, под платье и сжали горящую кожу ее задницы. Айви захныкала, прижимаясь ко мне.

Ебать.

Я сдержался и не торопился, но не ожидал, что у нее будут такие грязные и горячие фантазии обо мне. Я думал, что я ее глупый поклонник, но теперь это не так.

Я притянул ее ближе к себе, не оставляя места между нашими телами, и наклонил ее челюсть, чтобы посмотреть на меня. Ее мягкая грудь прижалась к моей мускулистой груди. Ее голубые глаза блестели от слез, губы розовые и опухшие, когда она смотрела на меня сквозь ресницы.

— Айви , — прошептал я ее имя, как молитву. — Скажи мне, что ты приползла ко мне, потому что хотела. Скажи мне, что ты позволила мне трахнуть тебя в рот, отшлепать тебя, потому что ты тоже этого хотела. Мне нужно знать.

Ее губы приоткрылись, она моргнула, глядя на меня, ее пальцы сжали мою рубашку. — Конечно, Эйден. Я хотела… я хотела всего этого, — она облизнула губы, и мои глаза на мгновение опустились на них. — Я хочу тебя .

Я покачал головой, услышав ее признание. Ебать. Это был беспорядок, но ни один из нас не мог вернуться от того, что мы только что сделали. В моем собственном офисе.

— Я сделала что-то не так?

Я пристально посмотрел на нее и на ее невинные оленьи глаза, которые наполнились слезами, когда я оказался в ее пухлом рту. Как она могла выглядеть ангелом, если несколько минут назад мой член был у нее во рту?

— Да. Ты совершила много ошибок, лепестка, — мой хриплый голос понизился на октаву, и я продолжил: — Но не волнуйся, я здесь, чтобы наказать мою грязную девочку.

— Наказать?

— Конечно, мне нравится наказывать — причинять вред маленьким непослушным девочкам, таким как ты, — я держал ее, когда она извивалась у меня на коленях, пытаясь найти трение. Тьфу, бедная девочка не знала, во что ввязалась. Я обхватил ее челюсть и, глядя ей в глаза, сказал: — Я собираюсь поцеловать тебя, лепестка.

Когда она не предприняла никаких усилий, чтобы отойти назад, я прижался к ней губами.

Айви таяла в моих объятиях, когда наши губы прикасались друг к другу, просто пробуя на вкус. Ее мягкое дыхание обжигало мою щеку, ее руки скользили по мышцам моих рук, сжимая ткань моей рубашки, прежде чем зарыться в мои волосы. Я облизнул ее нижнюю губу и углубил поцелуй, держа руку на ее шее, а другой сжимая ее задницу.

Айви застонала, открывая для меня рот, когда я нырнул в нее, пробуя на вкус ее губы, ее язык, ее рот. Несмотря на то, что я был с ней груб, трахал ее рот и командовал ею, она прикасалась ко мне нежно. Это было эротично, и, услышав тихое хныканье из ее горла, мне захотелось сделать с ней ужасные грязные вещи.

Моя лепестка не была невинной, как я о ней думал. Я остался неподвижным, целуя ее, когда она провела бедрами по моему бедру. Раскачивание взад и вперед. Мышцы моего бедра напряглись, когда я почувствовал, как грубая ткань моих штанов намокла от ее возбуждения.

Такая нуждающаяся маленькая девочка.

Я потянул ее за волосы, потянув назад, когда она ахнула. Ее губы опухли от поцелуев, а в сапфировых глазах пылала страсть. Мои темные глаза сузились, когда она извивалась у меня на коленях. На моем бедре.

— Эйден?

Мой взгляд скользнул по ее тонкой шее. Наклонившись ближе, я лизнул мягкую кожу ее шеи. Ее сладкий, мускусный аромат опьянял. Она вздрогнула и закрыла глаза, когда я поцеловал ее бьющийся пульс и придвинулся ближе к ее уху.

— Ты жадная маленькая лепестка, не так ли? — хрипло сказал я, и она перестала извиваться. Ее горячая пизда сжималась на моем бедре. — Трешься о мое бедро, как непослушная девчонка, — я с удовольствием наблюдал, как ее глаза расширяются, когда я держал ее за челюсть. — Кто тебе сказал, что ты сможешь это сделать, лепестка?

— М-мне очень жаль. Мне просто н-нужно было…

Моя рука опустилась к ее горлу и слегка обхватила ее пульс, задушив ее. Она закусила губу, желая прижаться к моему бедру и облегчить боль в киске.

Мой взгляд метнулся к ее губам, и я спросил: — Что тебе нужно? Скажи это.

Айви отвернулась, ее сердцебиение участилось. Должно быть, ей неловко от всего, что произошло. Моя рука ослабла ее горло, и я потер подушечкой большого пальца ее нижнюю губу. Она вздохнула.

Я поцеловал ее в ухо и тихо сказал: — Скажи мне, что тебе нужно, лепестка.

Она вздрогнула, прекрасно зная, что я говорил те же слова во время наших сеансов. Каждую неделю я задавал ей один и тот же вопрос, чтобы она могла составить цели на неделю или месяц. В конце недели я бы похвалил ее за достижение указанных целей или посоветовал бы ей добиться большего.

Теперь она знала бы, что я имел в виду под этими словами.

— Я хочу, чтобы ты… — прошептала она и добавила. — Был внутри меня.

Услышав, как она произнесла эти слова, слова, которые я хотел услышать последние несколько недель, у меня на сердце стало легко. Это был ее выбор, так же, как и мой. Прижав ее ко мне, я хотел почувствовать себя внутри нее.

Я улыбнулся и снова поцеловал ее. Я не мог насытиться ею. Я даже не попробовала ее, но пристрастился к Айви, моему маленькому лепестку. Ее руки сжимали воротник моей рубашки, как будто она боялась, что я отойду от нее.

Никогда за миллион лет, лепесток.

— Тогда ты получишь то, что тебе нужно, — пробормотал я в ее розовые губы, снова целуя ее.

Айви одарила меня застенчивой улыбкой, которая быстро сменилась легким вздохом, когда я перевернул ее на колени, ее живот прижался к полузатвердевшей выпуклости, а ее красивая задница была обращена ко мне.

— Эйден? — она оглянулась через плечо, когда я откинул подол ее платья до талии.

Моя ладонь скользнула по ее обнаженной заднице, прижимая ее мягкие изгибы ближе к моему мускулистому телу. Дав ей понять, что спасения нет.

Наклонившись ближе к ее уху, я сказал: — скажи слово «красный», если хочешь, чтобы я остановился. Кивни, если понимаешь, лепесток.

Она медленно кивнула, ее глаза расширились, а щеки покраснели. Именно это говорил мой герой в своих письменных сексуальных фантазиях перед тем, как причинить ей боль. Сделать ей больно так, чтобы она почувствовала себя живой, ценить каждое ее прикосновение, как будто он поклонялся ей.

Мне было интересно, чувствовала ли Айви то же самое по отношению ко мне. Что я поклонялся ее крошечному дрожащему телу всякий раз, когда ласкал ее мягкую кожу или сжимал ее достаточно сильно, чтобы оставить отпечаток руки.

Я хотел причинить ей боль, лелеять ее, поклоняться ей.

— Если бы ты сказала мне, что хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо здесь , — сказал я хриплым голосом, слегка постукивая пальцами по ее киске через мокрое кружево. — Тогда я бы с радостью подчинился твоему требованию, пожеланию, Айви. Но ты решила соврать. Даже после того, как я прочитал твои фантазии, ты солгала мне.

Мой голос был суровым, граничащим с гневным, хотя я и не злился. Я бы в гневе ни к кому не прикасался, особенно к своему лепестку. Я был разочарован тем, что она так и не рассказала мне, что чувствовала все эти годы. Я навязал свое влечение и чувства кому-то другому, потому что думал, что она видит во мне своего старшего брата, такого же, как Хейден, и никого другого.

Она вздрогнула, услышав тон моего голоса, и стиснула бедра. Черт возьми, она была такой отзывчивой. Если бы только одно предложение могло сделать ее мокрой, я подумал, смогу ли я попросить ее трахнуть себя, одновременно говоря ей, что делать, не прикасаясь к ней.

Айви извивалась у меня на коленях, когда мои пальцы скользили по ней, чувствуя, как ее влажность пропитывает ее нижнее белье. Я слегка отшлепал ее.

— Я не терплю лжи. Это грубо и недопустимо, — резко прошептал я. Я отшлепал ее еще раз, немного сильнее, и наслаждался легким вздохом, сорвавшимся с ее губ. — Особенно лучшему другу твоего брата, твоему терапевту, от которого твоя пизда становится мокрой.

— Ох , — она издала звук, похожий на стон и хныканье, когда я снова шлепнул ее по заднице.

Вскоре я мог чувствовать прохладу ее обнаженной, мягкой кожи, чувствовать ее жгучее сексуальное сжатие, ее ноги дрожат, когда я шлепал ее снова и снова. Моя ладонь обжигала при каждом ударе, а ее задница приобретала легкий розовый оттенок. Айви заглушала стоны, закусив губу, но мне этого не хотелось. Я взял ее за волосы и откинул голову назад, чтобы отчетливее слышать крики ее удовольствия и шока.

Я ждал, пока она скажет стоп-слово, расскажет, как мне было трудно ее отшлепать, напугать и вызвать у нее отвращение. Но она этого не сделала. Она приняла порку как хорошая девочка. Я увеличивал силу каждой пощечины, слыша ее громкий стон, когда моя пульсирующая выпуклость ткнула ее в живот. Она дергалась и корчилась у меня на коленях, но я был полон решимости, пока она не извинилась за то, что солгала мне. Я слышал ее крики, ее слова были просто беспорядочным рыданием, когда она продолжала извиняться.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, доктор Эйден. Мне очень жаль, — хныкала она, поднимая задницу каждый раз, когда я поднимал ладонь, как будто она не могла дождаться, когда я снова прикоснусь к ней.

Мой взгляд окинул ее прекрасный вид, ее ноги были сжаты вместе, как будто она могла скрыть от меня свое возбуждение. Остановившись на мгновение, я провел рукой по ее теплой заднице, медленно массируя чувствительную кожу. Я готовил ей душ и наносил лечебный лосьон, как только мы возвращались домой. Если бы она могла вынести мысль о том, что снова прикоснется ко мне.