Глава 26

Глава 26

П

осле моего весьма драматичного выхода из камеры я упала в глубокий обморок.

Хотела бы я пошутить по этому поводу, но это не так.

По словам Саген, я вышла последней. Саванна ждала там вместе со всем королевским советом, члены королевской семьи были исключены по какой-то дерьмовой причине, которую, должно быть, придумал Титус, когда дверь открылась четыре раза. Первой вышла Саген. Второй была Хейзел. Когда дверь открылась в третий раз, Агата лежала мертвая на полу, и двое членов совета вынесли ее тело. В четвертый раз это было, когда она открылась для меня, и я, очевидно, вышла, окруженная сияющим светом, повсюду порхали бабочки, вызывая адский переполох.

Если и оставались какие-то нерешенные вопросы о том, кто выиграл Испытания, то весь королевский совет был тому свидетелем. «Леди Каллалуна» должна была стать их следующей королевой, и теперь все, о чем они могли говорить, это о том, какого принца она выберет своим королем.

Дураки.

— Ты готова? — Саген окликнула меня, когда я рассматривала себя в зеркале в ванной.

Кто-то, я предположила, что Саген или Саванна, послала горничных в мою комнату, чтобы подготовить меня к Золотому балу, когда я очнулась от своего очень девичьего обморока, и они сотворили чудеса с моей прической и макияжем.

Мое платье было шедевром, и я сделала мысленную пометку разыскать швею и расцеловать ее всю, потому что впервые по-настоящему почувствовала себя королевой, которой я была.

— Я похожа на нее, — прокомментировала я, когда моя смуглолицая подруга появилась в дверях ванной. — Похожа на Офелию.

Саг склонила голову набок, пробегая взглядом по моему переливающемуся золотому бальному платью и замысловатым кружевам на рукавах и лифе, затем по тончайшему шелку моей золотой кружевной маски.

— Значит, она тоже была великолепной сукой, да? — Она одарила меня дразнящей ухмылкой, затем протянула мне плащ, чтобы я взяла его. — Давай. Твои любовники, должно быть, уже сходят с ума от беспокойства. Лучше появись с большим размахом и начинай празднование по-настоящему.

Ее улыбка была свирепой, и когда я брала свой плащ, то заметила несколько метательных ножей, искусно вплетенных в ее вечернее платье. Очевидно, Саген не удовлетворилась тем, что позволила замаскированным асинтишским воинам повеселиться всем этим вечером.

— Хорошее замечание, — согласилась я, натягивая теплую, подбитую мехом одежду поверх платья. За ночь, которую мы провели в комнате, все королевство покрылось толстым снежным покровом. Это было погодное явление, которого не видели с тех пор, как умерла Офелия, и оно дало мне умиротворяющее чувство комфорта оттого, что я все это не выдумала. Земля исцелилась, и магия восстановила свою полную силу.

Титус не понимает, что вот-вот обрушится на него.

Ни одного из моих принцев, моих одобренных природой супругов, не было рядом ни когда я выходила из комнаты, ни когда очнулась после обморока. Сначала я запаниковала, думая, что случилось что-то плохое, но Саген объяснила, что Титус начал вечеринку пораньше и потребовал, чтобы его сыновья — почетные гости — присутствовали в большом зале.

Ни Саген, ни я не произнесли ни слова, пока молча пробирались по дворцовым залам, до тех пор, пока не покинули теплую внутреннюю часть и не пересекли огромный внутренний двор, который когда-то был усыпан цветами.

На полпути, окруженные мягким белым снегом, Саген остановила меня, положив руку мне на плечо.

— Эй, я знаю, что мы не можем говорить о том, что произошло, — начала она, раздраженно сморщив носик. — Но я хотела сказать тебе спасибо. — Она достала из кармана ожерелье с темно-синим камнем и протянула его мне. — Серьезно. Я в неоплатном долгу перед тобой, Зарина.

Камень в ожерелье был тусклым, и я чувствовала, что он был полностью опустошен. С чем бы Саген ни столкнулась в камере, а я была уверена, что все мы сталкивались с очень разными испытаниями, — это потребовало магию принцев до последней капли.

Протянув руку, я коснулась пальцем амулета, но не забрала его у нее. Вместо этого я наполнила его своей собственной магией. Магия, о которой я и не подозревала, была внутри меня всю мою жизнь.

— Оставь это себе, — сказала я ей, как только камень снова заблестел. — Никогда не знаешь, когда тебе понадобится подкрепление.

На мгновение она выглядела шокированной, затем натянуто кивнула мне и надела цепочку обратно через голову. Что мне больше всего нравилось в принцессе Саген из Асинтиша? Она не была идиоткой. Когда кто-то вручал ей магический амулет и говорил оставить его себе, она затыкалась и делала, как ей было сказано.

— Пойдем разберемся с этим дерьмом, — пробормотала она, направляясь через двор к дверям на дальней стороне. Оказавшись внутри, она прошла небольшое расстояние до парадного входа, куда должны были прибыть короли из всех семи королевств, если они еще не прибыли. Все сановники, все высокопоставленные аристократы и политики должны были присутствовать на Золотом балу — одном из самых легендарных праздников в истории семи королевств. Что может быть лучшим времяпровождения чем «разобраться с этим дерьмом», как красноречиво выразилась Саген?

Когда мы подошли ко входу, где нас ждали несколько служащих в строгой форме, мы с Саген обменялись улыбками. Для меня все это было нервным возбуждением и предвкушением. Все мои страхи и сомнения по поводу моей новой роли рассеялись, и теперь мне просто не терпелось занять свой трон. Предстояло проделать так много работы. Так много ошибок, которые нужно было исправить, и ран, которые нужно было залечить, что я едва могла ждать.

Для Саг это была улыбка чистого злого возбуждения. Она ожидала драки или, по крайней мере, небольшой стычки, а она шла по тонкой грани жажды крови. Сумасшедшая сука.

Мы сняли плащи, передав их ожидающему служащему, затем двинулись вдоль очереди к объявляющему глашатаю.

— Имена? — скучающим тоном спросил он, едва взглянув на нас.

— Принцесса Саген из Асинтиша, дочь Айко, — объявила Саг своим самым титулованным мальчишеским голоском, заставив глашатая еще раз взглянуть на нее, прежде чем резко кивнуть. Он вернулся в большой бальный зал, поднес мегафон к губам и прогремел титул Саген над болтающим, смеющимся и сплетничающим залом, полным людей.

Большинство объявлений на придворных мероприятиях оставались незамеченными, люди обращали внимание только на членов королевской семьи или тех, кто недавно был замешан в скандале. Саген была и тем, и другим, так что большая часть шума стихла, когда люди повернулись, чтобы посмотреть на иностранную принцессу.

К ее чести, Саг держала голову высоко и царственно, скользя вниз по лестнице, как темный лебедь по зеркально-тихому озеру. С того места, где я стояла, я сразу же заметила генерала Кайтена в другом конце комнаты, который смотрел на мою подругу, как по уши влюбленный мужчина. Однако чего я не ожидала, так это растерянного выражения лица принца Геро, когда он стоял позади своего друга и наблюдал за появлением своей сводной сестры.

Как бы сильно мне ни хотелось поскорее вникнуть в ее историю, мое время истекло. Мне нужно было сосредоточиться на том, что должно было произойти, и, кроме того, рядом не было никого, кого я могла бы спросить.

Это был момент, на который мы рассчитывали. Сигнал, которого ждали все наши союзники. Момент, когда я искренне надеялась увидеть, как голова короля Титуса взорвется от ярости.

— Имя? — спросил меня глашатай.

Я откашлялась, достала Корону Верена из глубокого кармана своих широких юбок и надела ее на голову. Сила заструилась по моим венам, и я сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов, в то время как глашатай смотрел на меня, разинув рот.

— Королева Зарина Тейхская, дочь Офелии.

Глашатай все еще смотрел на меня, и на мгновение я забеспокоилась, что он может сломаться. Но, пару раз быстро моргнув, он пробормотал что-то неразборчивое, его лицо стало пунцовым, когда он низко поклонился мне, а затем поспешил обратно на свой пост за дверями. Восторженный взгляд на его лице, когда он поднял свой мегафон, вызвал у меня желание рассмеяться, но тишина, воцарившаяся в комнате, когда он сделал свое гордое заявление, потребовала, чтобы я сделала игровое лицо.

Когда я вошла, было так тихо, что я вполне могла бы войти в пустой зал, если бы не сотни глаз, прикованных к каждому моему движению.

— Спасибо, — пробормотала я глашатаю, проходя мимо него, мои пышные золотистые юбки взметнулись по королевскому красному ковру. Подражая тому, как держалась Саген, я спустилась по парадной лестнице с высоко поднятой головой, корона моей матери гордо восседала на моих платиновых кудрях.

— Что все это значит? — Прогремел Титус, оправляясь от шока и поднимаясь со своего трона — моего трона — с красным от негодования лицом. — Что это за фарс? Зарина мертва. Она умерла хнычущим младенцем на руках своей матери-шлюхи.

Потрясенный вздох прокатился по бальному залу от полных ненависти слов Титуса, но он был слишком поглощен вином, или украденной магией, или просто жадностью и гневом, чтобы заметить это.

— Откуда ты вообще мог это знать? — Я спросила его холодным тоном, пересекая бальный зал по направлению к тронам, когда толпа расступилась, пропуская меня. — Если только ты не был там, когда убили мою мать. Скажи мне, Титус, ты сам нанес смертельный удар?

Лицо короля потемнело, и он открыл рот, чтобы ответить, но леди Саванна опередила его.

— Нет, твою мать убил не Титус, — сообщила она мне, делая несколько очень неторопливых шагов прочь от тронов. Ее голос отчетливо прозвучал над притихшей толпой, и Титус ухмыльнулся мне.

— Как будто были какие-то сомнения, — выплюнул он. — Я спас это жалкое королевство. Стража, арестуйте эту самозванку. Я в настроении для казни.