— Он… Он это сделал? — спросила она, голос сорвался от ужаса.

Кочин подошёл ближе. — Нет. Это далтанские фотографии. — Он обменялся с ней взглядом, и в комнате сразу стало холоднее. Она слышала о далтанских экспериментах, о преследовании целителей сердца, когда остров впервые подвергся нападению. Но у неё никогда не было образа, чтобы связать это.

— Найдём то, что нам нужно, и уйдём, — сказал он, положив руку ей на плечо, чтобы развернуть её. Но было слишком поздно; изображение уже запечатлелось на её сетчатке.

Они подошли к полкам, переворачивая книги в поисках бутылки с лекарством. Вместо этого она нашла далтанские журналы, полные исследований о целителях сердца. Том за томом, некоторые с детальными изображениями, другие с фотографиями. Эти тексты Теуман осуждал не с моральной точки зрения, а из-за их недостоверности — Далтаны разрезали целителей сердца без особого метода или гипотезы, как дети перед новой игрушкой. Тем не менее, доктор Санто собрал их все в своей извращенной библиотеке, использовал их как библию. В тех изображениях она видела свою мать, отца, бабушек и прадедов, и долгую, разрушенную линию, утерянную со временем.

Нет, не утерянную. Стёртую. Преследуемую.

— Не смотри, Нхика, — сказал Кочин, его голос дрожал, как и её дыхание. — Сосредоточься на санкрониуме.

Она кивнула молча, перешла к следующей полке. Они обыскали кабинет, перерывая бумаги и книги, но безуспешно. Дрожь пробежала по её пальцам, когда она открыла ящики стола доктора Санто, боясь найти там ещё более жуткие изображения.

Открыв верхний ящик стола, её взгляд остановился на серебряной рамке с портретом. Она вздрогнула, опасаясь чего-то ужасного, но это была не далтанская вивисекция. Вместо этого это была фотография молодого доктора Санто с мальчиком на коленях — с широко распахнутыми глазами и пухлыми щеками, румяным в тесной формальной одежде. Доктор Санто, державший его за плечо, улыбался спокойно в камеру, но мальчик показал язык фотографу. Его лицо излучало озорство.

— Их здесь нет, — пробормотал Кочин, появляясь рядом.

Нхика ещё раз окинула взглядом разбросанные по комнате далтанские бумаги. Её глаза остановились на фотографии сына доктора Санто, столь неуместной в этой комнате. — Запри эту комнату. Мы не должны были это видеть. — Она почти пожелала, чтобы этого не случилось.

Не требовалось больше никаких напоминаний, Кочин вывел её из комнаты, заперев дверь за собой. Молча, они обыскали остальные комнаты, которые могли бы содержать лекарства — кухню, спальни, подвал. Кочин переворачивал каждый шкафчик; Нхика обыскивала каждый ящик. Время шло, и Нхика боялась услышать грохот автокареты доктора Санто, возвращающейся прежде, чем они найдут санкрониум. Наконец, с немногими оставшимися комнатами в доме, их поиски привели их к соединённому гаражу, где доктор Санто держал свои машины.

Как только Нхика вошла внутрь, её чувство подсказало ей, что они нашли правильное место; комната была холоднее по сравнению с остальной частью дома. Гараж был меньше, чем у Конгми, но здесь хватало места для автокарет и конской упряжи, с одной машиной, отсутствующей из-за недавнего отъезда доктора Санто.

Кочин направился к ряду стальных шкафов в глубине комнаты, затем бросил взгляд через плечо. — Аптечный шкаф. — Он снял маску и приблизился к стеклу. — Слишком темно, чтобы читать.

Нхика искала выключатель. На потолке свисала цепочка, и она потянула за неё. Тусклый, желтоватый свет залил гараж, и она присоединилась к Кочину у шкафа, чтобы обнаружить его полки, полные стеклянных бутылок, низких и высоких, с различными медицинскими этикетками. Они напомнили ей о её настойках, соках листьев, настоянных на спирту и закупоренных в стекле. Эти же имели свои названия, дозировки и применения на передней стороне, напечатанные чётким шрифтом. Нхика пробежалась взглядом по этикеткам — различные домашние лекарства, которые она узнавала, пара сиропов от кашля и несколько лекарств с названиями, достаточно длинными, чтобы обернуться вокруг бутылок.

И вот, на нижней полке, она нашла нужное лекарство: санкрониум.

В перчатках, Кочин открыл дверцу шкафа и взял бутылку, переставив остальные, чтобы скрыть её отсутствие, и поднял лекарство к свету. Это было именно так, как он описал: коричневое, с этикеткой, указывающей на миорелаксант, и с дозой, которой не хватало.

Они с Нхикой обменялись взглядами, и Нхика выдохнула. — Это оно?

— Это оно.

— Тогда уходим. — Но она сказала это слишком рано. Они услышали скрип половицы, и в коридоре загорелся свет.

— Чёрт, — прошипел Кочин, прижав её к стене. Из дома донеслось напевное гудение. Страх пронзил её, но все, о чём могла думать Нхика, это как Кочин распростёр руку на её груди, как он наклонился так близко, что она слышала его дыхание.

Они оставили дверь гаража открытой со включённым светом. Здесь, прижавшись к стене, было мало мест, где можно было бы спрятаться, не проходя перед дверью. Нхика пожелала бы укрыться за автокаретой, но уже тень колыхнулась с другой стороны. Звук приближающихся шагов остановился прямо перед дверью, и напев горничной оборвался на вопросительной ноте.

Нхика затаила дыхание.

Шаги приблизились. Нхика стянула перчатку, готовясь к худшему. Усыпить кого-то — это было бы легко, просто отключить электричество в их мозгу. Но если горничная их увидит, всё будет кончено. Нхика шагнула вперёд, как только тень приблизилась, но Кочин положил руку ей на плечо.

Нхика посмотрела на него, озадаченная, когда он передал ей свою маску и бутылку с санкрониумом. Он поднёс палец к губам, затем шагнул к двери.

Горничная закричала. Сердце Нхики подпрыгнуло в горле, опасаясь, что он её ранил, пока она не услышала: — Мистер Вен! О, вы меня так напугали. Я думала, что в доме никого нет.

— Простите, Тинаи. Я заканчивал работу для доктора Санто и решил сам занести её.

— Ну… — Нхика услышала, как горничная отряхивала свою одежду. — Я скажу доктору Санто, что вы заходили.

— Не нужно, — быстро сказал Кочин. — Это не важно. Можете спокойно идти домой — я закрою дом после вашего ухода.

Наступила напряжённая пауза, когда Кочин загородил дверь, а Тинаи не ответила. Нхика задумалась, не пройдет ли горничная мимо него в каретный гараж. Если бы она это сделала, даже при тусклом свете ламп, она бы увидела девушку в чёрном, которая явно не должна была здесь находиться.

Наконец, Тинаи вздохнула с облегчением. — Хорошо, мистер Вен. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Тинаи.

Прошёл момент, слышались какие-то шорохи, и Нхика увидела, как тень Тинаи исчезает от двери. Только когда она услышала, как затихают шаги и закрывается другая дверь вдалеке, она позволила себе снова дышать.

Кочин тяжело выдохнул, затем взглянул на неё. — Ты в порядке?

— Да. — Нхика снова надела перчатку, всё ещё чувствуя пульс в своей руке. Её пальцы крепко сжимали стеклянный флакон. — А ты?

— Всё хорошо. — Он опёрся на дверь, разминал руку, как будто она болела.

— Я, наверное, могла бы усыпить её, — вслух подумала Нхика.

— Знаю. Но я не хочу, чтобы кто-то из нас использовал наши способности целителя сердца таким образом, если это не необходимо. — Его глаза, когда они встретились с её, были полны печали.

— Всё в порядке. Нам нужно уходить, пока нас не поймали.

Он тяжело вздохнул. — Я полностью согласен.

Нхика последовала за ним через заднюю часть каретного гаража, прислушиваясь к любым звукам. Ночной воздух принёс облегчение, и она почувствовала себя легче, покинув дом, те тенистые стены и Далтские тексты. Она держала флакон с санкуронием как спасательный круг, а улицы Свинного квартала казались ей бурлящими волнами цунами.

Когда они начали идти по тропинке к шлюпке, Нхика бросила последний взгляд на особняк, каретныйгараж и его тёмные окна. На мгновение тревога закралась в её душу, когда она подумала о горничной и о последствиях, если она предупредит доктора Санто об их визите этой ночью. Но эти мысли быстро исчезли, когда Кочин начал грести обратно.