47

СОФИЯ

Желудок скручивало от волнения. Я крепко держала Маттео за руку, наблюдая за огнями, освещавшими обсаженную деревьями дорогу, по которой мы ехали. Дом Капо находился примерно в часе езды от города.

Маттео обнял меня и притянул к себе так близко, насколько позволял ремень безопасности.

— Почему ты так нервничаешь, tesoro?

Его нос коснулся моего лица, и он оставил легкий поцелуй на моей щеке.

— Давненько не появлялась на публике… на вечеринках. Ты уверен, что мне стоит там быть?

Маттео отстранился, и я увидела его неодобрительный взгляд.

— Ты должна быть рядом со мной, где бы я ни был, и я убью любого, кто скажет иначе.

— Не уверена, что убийство поможет ситуации.

Маттео только хмыкнул, как будто убийство решало все. Я в раздражении ткнула его локтем под ребра.

— Ты ударила своего Дона. Накажу, София.

Его строгий тон, смешанный с ухмылкой, и то, как его рука скользнула по моему бедру, разжигало все мои внутренности.

Я непроизвольно всхлипнула, и Маттео усмехнулся, его дыхание всколыхнуло мои волосы. Его губы коснулись моего уха, слова были адресованы только мне.

— Ты мокрая для меня, tesoro? Хочешь, чтобы я погладил твою нуждающуюся маленькую киску?

Его хватка на моем бедре стала крепче, усиливая мое возбуждение.

Я посмотрела на Энцо и Анджело, которые сидели впереди, и на Нудла свернувшегося калачиком у моих ног, прежде чем слегка кивнула мужу.

— М-м-м.

Он обхватил мою киску через платье.

— Жаль, что мы уже приехали.

Я выглянула в окно. Мы остановились перед огромным особняком. Я повернула голову к мужу.

— Но…

Анджело и Энцо вышли из машины, оставив нас одних.

Маттео ухмыльнулся и нежно поцеловал меня.

— Думаю, тебе придется быть хорошей девочкой и подождать, пока мы вернемся домой.

— Нет, — заныла я.

Он схватил меня за подбородок.

— Если ты будешь себя хорошо вести, я съем эту сладкую киску, когда мы вернемся. Я заставлю тебя кончить на мой язык, пальцы и член. Но, — он провел пальцами по моим волосам, а затем сильно оттянул меня за них, запрокинув мою голову, чтобы встретиться с его горячим взглядом, — если ты будешь непослушной девочкой, я отшлепаю тебя и трахну, получая удовольствие от твоего тела, не дав тебе кончить.

Я извивалась на сиденье, прижимая бедра друг к другу, а промокшее нижнее белье плотно прилегало к телу.

— Вот именно такое выражение мне нравится видеть на лице моей жены. Нуждающаяся и умоляющая, знающая, что ей нужно быть хорошей девочкой и подчиниться.

Я резко вдохнула.

— Ты жестокий.

Он потянул меня за волосы, заставив мои губы приоткрыться.

— Правильно, tesoro. Подлый, жестокий и опасный. Не забывай об этом.

Он страстно и требовательно поцеловал меня, а затем вышел из машины и обогнул ее, чтобы открыть мою дверь.

Энцо уже вытащил мою инвалидную коляску, но Маттео смотрел на ступеньки, ведущие в особняк, как будто собирался их разрушить.

— Я смогу пройти, если ты мне поможешь, — предложила я.

Маттео раздраженно провел рукой по волосам.

— Нет, ты не пойдешь. Я отнесу тебя, а потом поговорю с Ломбарди.

— Miliy, ты не можешь злиться из-за того, что у твоих Капо дома не оборудованы пандусом.

Его глаза вспыхнули при нежном обращении. Я не хотела этого говорить, но оно мне показалось таким правильным, когда соскользнуло с моих губ. Это слово я никогда не слышала в реальной жизни – моя мать определенно не собиралась называть Пахана милым – но я прочитала его в одном из немногих русских любовных романов, к которым у меня был доступ. Мне нравилось, что только мне разрешалось использовать это слово для обращения к моему мужу. Это заставило меня почувствовать, что он действительно принадлежал мне.

Руки Маттео обрамляли проем двери машины, его тело удерживало меня в клетке.

— Сегодня ты очень свободна в своих требованиях, жена.

Я пожала плечами.

— Это потому, что я гениальна, и ты всегда должен меня слушать.

Он провел рукой по подбородку, и я знала, что он пытается не улыбаться. Я воспользовалась возможностью, чтобы пробежаться глазами по его телу. Маттео был высоким и сильным в своем черном костюме, от него исходила чистая сила.

Он поймал мой блуждающий взгляд и вопросительно вскинул брови.

— Просто восхищаюсь своим мужем, — сказала я. — Или решаю, стоит ли убить его за то, что оставил меня неудовлетворенной.

— Я мог бы поверить в твою угрозу, если бы ты не говорила, как свирепый маленький котенок.

Я закатила глаза.

— Я хочу тебе напомнить, что я отличный стрелок. Я, вероятно, могла бы легко уничтожить всех твоих людей в перестрелке.

Маттео наклонился, убирая прядь волос с моего лица.

— Как скажешь, tesoro. А теперь давай покончим с этой утомительной вечеринкой. Когда мы вернемся домой, нас ждет долгая ночь.

Мои щеки вспыхнули, когда Энцо слегка кашлянул, очевидно, услышав слова моего мужа.

— Давай, — сказал Маттео.

Он вытащил меня из машины и заключил в свои объятия. Я передала поводок Нудла Анджело.

— Может, мне стоит держать тебя на руках всю ночь.

— Твои руки устанут.

Он встряхнул меня в своих объятиях, заставляя смеяться.

— Как бы не так.

Я улыбнулась, прижимаясь губами к его шее. Он пах так хорошо, как кожа, дым и дождь.

— Я уже говорила, что мне нравится твоя борода?

Я провела пальцами по его колючей небритой челюсти.

— Возможно.

Маттео легко поднялся по ступенькам к дому.

По бокам тяжелой входной двери стояли четверо охранников, которые склонили головы, увидев Маттео, бормочущее «Босс». Маттео коротко кивнул им, и затем дворецкий открыл нам дверь, обнажая фойе, настолько роскошное, что у меня заболели глаза. Каждая поверхность была покрыта золотом, а массивные масляные картины висели на стенах.

— М-м-м… Им определенно нравится золото, — сказала я.

Маттео фыркнул.

— Вдохновляет переделать нашу квартиру?

— Я всегда говорила, если можно смотреть на комнату без солнечных очков, значит, что-то не так. Что думаешь, Анджело? У тебя в квартире явно не хватает золота.

Анджело спрятал смех под притворным кашлем, когда к нам подошел невысокий мужчина в черном смокинге.

— Дон Росси! Добро пожаловать в мой дом. Для нас большая честь видеть вас здесь. Все собираются в саду.

Мужчина — которым, как я предполагал, был Риккардо Ломбарди, один из Капо «Пяти семей» — посмотрел на то, как Маттео держал меня, а затем на мою инвалидную коляску перед Энцо.

— В ваш дом нельзя въехать на инвалидной коляске, — сказал Маттео в качестве приветствия. — Исправьте это недоразумение.

Он прошел мимо Ломбарди через гостиную и вышел через открытые французские двери, ведущие во двор. Обстановка здесь была столь же богатой, как и интерьер: золотые подсвечники на столах, покрытых льняной скатертью, цветочные композиции, которые, должно быть, стоили тысячи, и толпа элегантно одетых членов Семьи.

Мои щеки загорелись, когда все обернулись, чтобы посмотреть кто пришел.

— Ты можешь меня опустить? — прошептала я.

Мне было очень неловко, когда меня видели в инвалидной коляске, но когда меня нес на руках Маттео, было намного хуже. В его объятиях я была слишком заметной. Сидя в коляске, я бы стала невидимкой.

Маттео, должно быть, услышал отчаяние в моем голосе, потому что помог мне пересесть в кресло без возражений. Тем не менее, на его лице было написано недовольство — теперь я понимала, что это выражение означало его разочарование от того, что он больше не держит меня на руках, а не злость на меня.

— Пойдем, — сказал он, крепко сжимая мою руку. — Мне нужно поговорить с людьми.

— У тебя такой тон, как будто ты предпочел бы пытки, — сказала я с улыбкой.

— Возможно, так и есть, — добавил Анджело.

Я фыркнула и забрала у него собачий поводок. Нудл оставался рядом со мной, пока Маттео вел меня дальше во двор.

Собравшиеся мужчины почти сражались друг с другом, пытаясь первыми добраться до Маттео, выглядя как павлины и выпячивая грудь, пытаясь произвести впечатление. Все они встретили меня довольно любезно, но их внимание тут же вернулось к своему Дону.

После тридцати минут утомительных разговоров о судоходных маршрутах, производстве оружия и торговле наркотиками я была в равной степени ошеломлена и мне стало скучно. Из-за шума, суеты и страха быть осужденной я не могла сосредоточиться на разговорах. Нудл положил голову мне на ногу, и стало спокойней, но я все равно достигла своего предела.

Я потянула Маттео за руку. Он тут же поднял руку, чтобы остановить мужчину перед ним на полуслове, и обратил свое внимание на меня.

— Что тебе нужно, tesoro?

Он наклонился и обхватил мое лицо ладонями.

— Я пойду с Анджело за напитками. Тебе что-нибудь взять?

— Черт, — пробормотал он. — Я должен был принести тебе что-нибудь, как только мы сюда приехали.

— У тебя важные дела.

Он нахмурился.

— Нет ничего важнее, чем забота о тебе.

Я улыбнулась и провела большим пальцем по его нахмуренной брови.

— Ты и так заботишься обо мне, miliy. Так тебе принести что-нибудь выпить?

— Возьми только себе. Я скоро присоединюсь.

Он поцеловал меня в лоб, а затем неохотно повернулся к мужчине перед ним, который с недоумением смотрел на нашу беседу.

Мы с Анджело направились в бар на открытом воздухе.

— Почему этот человек выглядел таким потрясенным? — спросила я его.

— Босса ни разу за все эти годы не видели с женщиной, — ответил он. — И они определенно никогда не видели, чтобы он обращался с кем-то так, как с тобой.

Мои щеки вспыхнули от того, насколько его слова заставили меня почувствовать себя особенной. Я дала вкусняшку Нудлу, пока ждала, что Анджело принесет мне выпить. Группа жен мафии стояла в стороне от сада с идеально уложенными волосами, элегантными платьями и дорогими украшениями, которые практически освещали все вокруг. Когда они заметили мой взгляд, все быстро отвернулись. В груди у меня зародилось неприятное чувство, но я заставила себя сесть прямо, пытаясь принять слова мужа близко к сердцу. Я королева и принадлежу этому месту не меньше, чем они.