Я склонила голову набок.

— Что ты имеешь в виду?

Она указала на мою инвалидную коляску.

— О, нет. Я родилась с... — я запнулась, не зная, как перевести синдром Элерса-Данлоса. — Ну, с диагнозом, из-за которого мне иногда трудно ходить.

Она кивнула, ее плечи слегка расслабились от моего ответа.

— Ты знаешь тех мужчин, которые нас сюда привезли? — спросила она.

Я кивнула.

— Один из них мой муж, Маттео, — произнесение слова «муж» вслух сделало это реальным.

— Он дал нам конфеты, потому что я сказала, что люблю шоколад, — тихо сказала Стася.

Она вытащила большой бумажный пакет из-за спины и показала его мне – он был доверху набит шоколадными конфетами.

— Хочешь одну?

Я собиралась отказаться, но мой живот заурчал. Завтрак казался таким далеким.

— С удовольствием соглашусь, спасибо.

Я подъехала ближе, чтобы взять любимую шоколадную конфету с карамелью.

Я издала одобрительный звук, откусив кусочек.

— Сколько вам лет?

— Мне девятнадцать, — ответила Катя. — Стасе семнадцать.

Я чуть не подавилась, мне пришлось ущипнуть себя за бедро, чтобы не заплакать.

— Можете рассказать, что с вами произошло?

Когда они молчали, я добавила:

— Пожалуйста, я просто хочу помочь.

Катя гладила сестру по волосам. Я была уверена, что они откажутся говорить со мной. Я была чужой, и у них не было причин доверять мне. Но потом Катя начала говорить.

— У нас дома был один мужчина, — она быстро заморгала, и Стася сжала ее руку крепче. — Он сказал, что может устроить нас на работу в Америке. Наши родители умерли несколько лет назад, и в нашем городе не так много возможностей. Поэтому мы согласились. Он привез нас в Бостон.

Я склонила голову. Ее русский язык звучал с акцентом.

— Вы не из России?

Катя покачала головой.

— Из Украины.

Я улыбнулась и перешла на украинский.

— Моя бабушка по маминой линии была украинкой.

Бабушка жила с нами, когда я была маленькой. Она умерла, когда мне еще не было шести, но у меня остались только светлые воспоминания о ней.

Девушки расслабились, услышав родной язык, и я даже увидела небольшую улыбку у Стаси.

— Что произошло, когда вы прибыли в Бостон? — спросила я.

— Нас поселили в тесной квартире с тремя другими женщинами и забрали все наши документы. Мы работали, убирая дома по ночам. Я не знаю, сколько мы там были… несколько недель? Месяц? А потом, однажды вечером, когда мы собирались на работу, в квартиру ворвались люди в масках. Они посадили нас в фургон. Несколько дней мы переезжали из одного склада в другой, пока… пока трое мужчин не отвезли нас в какой-то дом.

Я не могла сдержать слез, когда она рассказала мне, что им пришлось пережить в этом доме в течение двух дней, прежде чем их нашел Маттео. Мы все трое плакали, но слезы казались правильными. Как еще можно выразить те страдания, через которые они прошли?

— Простите. Мне очень, очень жаль, — моих слов было недостаточно, но никаких слов не будет достаточно.

Мы некоторое время сидели в молчании.

— Вы хотите вернуться в Украину? — наконец спросила я. — Или мы можем найти для вас другое место?

— Там у нас ничего не осталось, — прошептала Стася. — Но и здесь тоже ничего нет.

Я наклонилась вперед и взяла их за руки.

— Мы найдем для вас место, где вы будете в безопасности, я обещаю. А пока вы можете оставаться здесь. И я буду приходить в гости.

Мы снова замолчали. Катя предложила мне еще одну конфету, и я взяла ее. Мы ели молча, погруженные в свои мысли. Девушки выглядели изможденными, поэтому через несколько минут я убрала пустые обертки в карман, попрощалась и вышла в коридор. Маттео, Анджело и доктор Амато ждали меня. К моему ужасу, из моих губ вырвался всхлип.

Доктор Амато положила руку мне на плечо.

— Давайте пройдем в мой кабинет и поговорим.

Когда мы устроились в ее просторном кабинете, она протянула мне коробку с салфетками, и я рассказала о том, что узнала.

— Они не видели, кто забрал их из квартиры в Бостоне? — спросил Маттео.

Я покачала головой.

— Они сказали только про людей в масках. Лиц они не видели, пока не оказались в доме, в котором вы их нашли. А те мужчины… — я разрыдалась. — Простите, простите, — пробормотала я, вытирая слезы.

— Ты проделала замечательную работу, София, — добродушно сказала доктор Амато. — И мы найдем для них безопасное место, не волнуйся.

Я всхлипнула и робко улыбнулась. Я украдкой посмотрела на Маттео, пытаясь понять, сердится ли он на меня за мои слезы. Но его выражение лица было непроницаемым.

— Мы должны найти тех, кто их похитил, — сказал Маттео.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — ответила доктор Амато. — Но не делай поспешных выводов.

Я не понимала, что она имела в виду, но он лишь пробурчал что-то невнятное.

Она повернулась ко мне.

— Маттео сказал, что ты давно не была у врача по поводу синдрома Элерса-Данлоса. Почему бы тебе не прийти завтра? Я могу тебя осмотреть, и ты сможешь поговорить с девушками, если захочешь.

— Завтра не получится, — сказал Маттео. — Сиенна настаивает на встрече.

— Тогда послезавтра. У меня целый арсенал историй, — сказала она с подмигиванием.

— Никакого чертового уважения, — проворчал Маттео.

Анджело протянул мне маленькое мусорное ведро, чтобы я выбросила использованные салфетки. Я оставила себе несколько чистых на случай, если снова заплачу. Я чувствовала себя такой хрупкой. Видеть, как Катя и Стася прижались друг к другу, заставило сердце болеть за Милу. Я писала ей весь день, но она так и не ответила.

— Пойдем домой, — сказал Маттео, его голос был нехарактерно мягким. — Я тебе помогу.

Я слишком устала, чтобы спорить. Я напряженно сидела в кресле, когда мы вернулись к машине, каждая кость и мышца в теле кричали от боли, и сердце вместе с ними.

— Что имела в виду доктор Амато, когда сказала, что знает, о чем ты думаешь? — спросила я, когда мы вернулись в квартиру.

Челюсть Маттео напряглась, и он уставился в окно гостиной.

— Ирландцы в Бостоне.

Я мало что знала об ирландской мафии. Иногда ее упоминали на ужинах Братвы, но не часто.

— Думаешь, они причастны к торговле людьми?

Маттео вздохнул и провел рукой по лицу.

— Не знаю. У нас с их боссом Ронаном Финнеганом всегда было своего рода негласное соглашение. Но если он объединится с албанцами… — он замолчал. — Мне нужно идти в офис. Тебе следует отдохнуть.

— Хорошо, — прошептала я.

Он направился к двери, но обернулся перед уходом.

— Ты сегодня хорошо справилась, София. Спасибо.

Улыбка коснулась моих губ, когда он закрыл за собой дверь. Я глубоко вздохнула, и тугой узел в животе немного ослаб.