Глава 3

Джоли

Высокомерный... придурок... эгоистичный человек. Вот это наглость. Я не могла поверить в то, что он сказал.

Хотя я должна была признать, что его честность была освежающей. Ладно, правда в том, что он был безумно сексуален, и у меня внутри всё сжалось при мысли о его больших руках на мне.

Боже… Почему я так подумала? Он был подонком. Сексуальный подонок, но всё равно подонок.

Он, вероятно, думал, что является Божьим даром для женщин. И с таким телом и лицом, как у него, он был близок к истине.

О чём я только думала? Я вытащила свою сумку из шкафа, в который он её бросил, и достала свой ноутбук. Возможно, написание поста в блоге об этом злоключении прояснило бы мои мысли о том, каково это – заниматься сексом обнажённой с мужчиной.

«Я не встречаюсь с пилотом. Я не сплю с пилотом», — повторяла я себе снова и снова.

Вместо этого я напечатала…

Как вести себя с высокомерным пилотом? Мои приключения с большим злым волком по дороге к дому бабушки.

Следующие полтора часа или около того я печатала то, что, как мне казалось, было юмористической статьёй, пока из динамика не раздался упомянутый пилот со своим чертовски сексуальным голосом:

— Пристегнись. Похоже, мы делаем крюк.

Мне не понравилось, как прозвучали его слова, и я, возможно, подошла бы к двери кабины пилотов, чтобы задать вопросы, если бы самолёт внезапно не накренился вправо, отправив мой компьютер почти на верную смерть, если бы я его не поймала.

Я поспешно пристегнулась, задаваясь вопросом, что не так, поскольку видения самолёта в крутом пике навстречу огненной катастрофе заполнили мою голову. Было бы так много вещей, о которых я пожалела бы, если бы не сделала перед смертью. Первым из многих было бы то, что я не рассказала отцу о своих чувствах на самом деле.

Пока я подбирала слова, которые нужно было сказать, самолёт выровнялся. И всё же я могла сказать, что мы снижаемся.

Так много вопросов крутилось у меня в голове. Я была благодарна, когда из динамика донёсся его голос.

— Шторм изменил погодные условия. Аэропорты Нью-Йорка временно закрыты для прибывающих рейсов из-за отсутствия света и возможных порывов ветра. Мы приземляемся в Мэриленде. Это настолько далеко на север, насколько я могу рискнуть отправиться.

Хотя я понимала, что в аэропортах такие решения принимаются нелегко, я сходила с ума от мысли, что могу не успеть к бабушке вовремя. Слёзы затуманили моё зрение.

Единственный человек в мире, который, как я знала, любил меня безоговорочно, была она. Да, моя мама любила меня, но у неё были свои ожидания относительно моей жизни и того, кем я должна быть. Моя бабушка, с другой стороны, любила меня такой, какой я была.

Мысль о том, что я, возможно, не успею попрощаться, что она может в этот самый момент уйти из этого мира, сломала меня так, как я и не подозревала.

Я боролась с подступающим отчаянием. Как только самолёт сядет, я немедленно позвоню в больницу. Что я и сделала. Как только шасси коснулись асфальта, я включила свой телефон и сделала звонок.

Когда мне ответили, я выдавила из себя только одно слово:

— Отец, — с таким отчаянием, что нужно было быть идиотом, чтобы не услышать невысказанный вопрос.

— Джо, — сказал он после слишком долгой паузы. Я прикрыла рот рукой, боясь того, что он собирался сказать дальше. — Она всё ещё с нами.

Я выдохнула, не подозревая, что задерживала дыхание.

— Ей лучше? — я спросила с такой надеждой, что, наверное, это прозвучало так, словно я умоляла.

— Так же.

Это были не те новости, которых я хотела, но лучше, чем услышать, что ей стало хуже.

— Я не могу добраться до Нью-Йорка, — сказала я. — Не в ближайший час. Они закрыли аэропорты.

— Я слышал.

Конечно, слышал. Он владел крупной авиакомпанией. Подобные новости подрывали бизнес, но это не было редкостью, и на всякий случай всегда составлялись планы на случай непредвиденных обстоятельств.

— Могу я с ней поговорить?

Он вздохнул:

— Она сейчас спит. Как только она проснётся, я обещаю позвонить тебе.

— Хорошо.

Затем всё стало неловко. Мы не знали друг друга достаточно хорошо, чтобы вести разговор вне семейных вопросов, вот почему я называла его отцом, а не папочкой.

— Мне пора идти, — проговорил он. — Доктор пришёл. Я буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, — сказала я, но не была уверена, услышал ли он меня, прежде чем повесить трубку.

Я поёжилась на своём сиденье. Где бы мы ни находились, в Мэриленде было определённо холоднее, чем в Палм-Бич. Свитер, который я поспешно упаковала, не спасал от холода, который я чувствовала. Мне придётся достать лёгкий пуховик, который я взяла с собой, и надеяться, что он подойдёт. В моём бунгало в Палм-Бич было не так много зимнего снаряжения. Кроме того, моя работа стюардессой приводила меня в основном в экзотические страны с более тёплым климатом.

Только недавно я задумалась о смене команд, таким образом, группируя пункты назначения, чтобы избежать Кэла Клайна. И даже это повисло в воздухе. Почему я должна менять свою жизнь только потому, что я не нужна мужчине?

— Мы на месте.

Я подняла взгляд, только сейчас осознав, что мы не двигаемся. Потрясающе красивый мужчина склонился передо мной из-за низкого потолка, и на его лице было настороженное выражение. Не то чтобы я могла винить его. Я бы набросилась на него, как бульдог. Не то чтобы он этого не заслуживал.

— Где именно на месте? — спросила я.

— Клинстаун.

— Город Клайна? — он не мог говорить серьёзно.

— Одно слово, — сказал он. — Начинается на «К». Распространённая ошибка.

— Я думал на «С», — произнесла я. Только с «Ай», а не с «И». (прим. перев. – речь идёт о разном написании одинаково звучащих слов «Clinestown» и «Clyne’s town»)

Неужели это карма пришла, чтобы укусить меня?

— К-Л-И-Н-С-таун, — произнёс он по буквам, словно прочитав мои мысли.

«Он просто предположил», — упрекнула я себя. Он не мог читать мои мысли.

— Как долго мы здесь пробудем? — спросила я.

Он пожал плечами:

— Несколько часов, дней?

— Дней? — я чуть не закричала.

Мужчина в замешательстве поднял и опустил свои широкие плечи.

— Я не могу ждать здесь несколько дней. Есть ли где-нибудь поблизости место, где я могла бы взять напрокат машину?

— Папа должен быть в состоянии помочь.

Папа? Где именно я находилась?