— Ненадолго, — сказал он холодным голосом.

— Я не буду много спать, пока не закончу с этим проклятым счетом.

Он поднял на меня глаза, и мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Олдриг подошел на шаг ближе, и румянец залил мои щеки, потому что мне показалось, что я увидела желание в его глазах.

Он тяжело вздохнул и остановился, просто глядя на меня. Холод на его лице растаял, плечи расслабились.

— Как ты устроилась? — спросил он, взяв в руки набор широких золотых нарукавных повязок, которые он надел на левую руку.

— Все хорошо, спасибо, — сказала я, не сводя глаз с золотого браслета, который слегка вдавился в его бицепс.

По какой-то причине я нашла его чрезвычайно привлекательным, а знание того, что это украшение легко поместилось бы на моем бедре, делало его еще лучше.

— Эбигейл замечательная, еда потрясающая, и я спала как убитая. Спасибо тебе, — сказала я, вложив в это все свои эмоции.

Потому что каким бы отстраненным он ни казался, одно было несомненно. Он вытащил меня из нищеты и помог моей семье. Я всегда буду благодарна за это.

Олдриг кивнул с намеком на улыбку на лице и отвернулся. Однако он остановился и снова повернулся ко мне с пронзительным оценивающим взглядом. Наконец, он заговорил.

— Я работал над принятием нового закона о собственности на землю. Есть некоторое противодействие, которое довольно усложняет дело. Мне жаль, если я буду отсутствовать в течение следующих нескольких дней. Поверь мне, я ничего так не хочу, как быть здесь, узнавать тебя.

Я кивнула, немного растерявшись от слов. Было мило, что он извинялся. И я не могла не испытывать нетерпения, ожидая, когда он, наконец, закончит.

Но некоторые вещи были важнее. Я была главой своей семьи достаточно долго, чтобы понимать. Ответственность всегда была важнее удовольствия.

— Ну, это понятно, — сказала я.

— У тебя есть обязательства. Моя мама всегда говорила: сначала долг, потом игры.

Он ухмыльнулся, льдисто-голубые глаза сверкнули в утреннем свете.

— Тогда я буду с нетерпением ждать начала игры, — сказал он.

— А пока мне нужно, чтобы ты знала, что я приставил к тебе нескольких надежных гигантов. Они могут стоять за этой дверью или следовать за тобой.

— Почему? — спросила я, немного встревоженно. — Я в опасности?

Он натянуто улыбнулся мне и покачал головой.

— Стандартная процедура. Тебе не стоит беспокоиться.

В течение следующих нескольких дней я мельком видела Олдрига в нашей спальне. В основном он приходил поздно ночью и просыпался раньше меня, а иногда даже не ложился спать. Каждые несколько дней он сообщал мне новости в сжатых выражениях, кратко упоминая о своих изнурительных встречах с геологами, землеустроителями, экспертами по экономике и юристами.

Он часами изучал документы, беседовал с теми, кто был заинтересован в законопроекте, обсуждал вопросы со своими советниками. Был написан проект за проектом, каждый из которых отклонялся одной или несколькими сторонами. Последовали новые оценки. Новые обсуждения. Больше черновиков. И Олдриг был в центре всего этого, наблюдая за каждым аспектом и направляя процесс, чтобы он не сбился с пути.

Очевидно, быть королем ледяных гигантов на Алия Терра не означало обладать абсолютной властью.

Он снова отдалился, и мы почти не разговаривали, если не считать коротких бесед два раза в неделю. Олдриг был явно чем-то озабочен.

Любая болезненность, оставшаяся после свадьбы, давно прошла, и я самостоятельно исследовала свою сексуальность в течение тех долгих одиноких ночей в моей огромной супружеской постели.

Однажды я поняла, что скучаю по нему, хотя едва его знала.

— Отсутствие делает сердце нежнее, а киску влажнее, — мудро заметила Эбигейл, как только я доверилась ей.

— Он знает, что делает.

Эбигейл была очень полезна. Она не позволяла мне сидеть одной в моей комнате, и меня не требовалось особо уговаривать, чтобы выйти и осмотреть окрестности. Мы обошли весь дворец, молчаливый охранник всегда следовал за нами. Мы часто посещали дипломатическое крыло дворца, где я иногда могла видеть, как Олдриг мечется из одной комнаты в другую или ссорится с другим гигантом в коридорах.

Разные комнаты были заняты разными экспертами, и Эбигейл сообщила мне, что многие комнаты для гостей были заняты. Новые счета имели большое значение.

— Он начал работать над этим незадолго до того, как получил известие, что они нашли ему пару. Он бросил все, чтобы попасть в храм, но, поскольку все уже шло своим чередом, ему пришлось продолжать работать над законопроектом.

Эбигейл рассказала мне, что новый закон вызвал серьезные возражения. То, что Олдриг пытался сделать — это покончить с феодальной системой в стране. Около дюжины богатых гигантов владели большей частью земли, а те, кто управлял шахтами в горах, добывая соль, графит и иррилий, драгоценный металл, используемый для строительства порталов, арендовали землю за непомерные суммы.

Олдриг хотел изменить закон, чтобы те, кто фактически управлял шахтами, могли покупать землю. А те, кто получал прибыль только от владения землей и ничего не делал для экономики, постепенно теряли часть своих владений.

— Уллаг подстрекает их, — шепотом сказала мне Эбигейл, когда печально известный гигант однажды пронесся мимо нас, бросив на меня презрительный взгляд.

— Он просто делает это, чтобы позлить Олдрига, а также, чтобы получить деньги от этих бесполезных дворян. Здесь он никому не нравится. Он даже не соизволяет разговаривать с нормальными людьми, только с теми, кого считает на своем уровне.

Помимо грозной осанки, Уллаг также обладал надменным видом превосходства. Он отказывался смотреть на других великанов или на редкого гостя другой расы. Его улыбки предназначались для знати, и даже я могла сказать, что они были фальшивыми. Проведя более трех недель во дворце, я довольно хорошо разбиралась в великанах. Так что меня совсем не удивило, что Уллаг никому не нравился.

Помимо прогулок по дворцу и садам, мы также отважились выйти в город. Однажды мы увидели женщину-ледяного гиганта. Эбигейл указала мне на нее с завистливым выражением на лице.

Я сразу поняла, почему она так себя чувствовала. Женщина была немного меньше мужчин-гигантов, и у нее были длинные белые волосы, искусно заплетенные в косу вокруг головы. На ней были красные брюки... и больше ничего. Его большие, округлые груди свободно свисали, темно-синие соски затвердели.

Но Эбигейл завидовала не этому. Самку окружало по меньшей мере дюжина самцов, и все они дарили ей подарки, предлагали место для ночлега, приглашали в театр или на гладиаторские бои…

И она отпустила их всех, одного за другим, собрала подарки, которые ей понравились, и оставив остальные на улице, ушла.

— Они все такие? — спросила я, недоверчиво глядя ей вслед.

— В большинстве, — сказала Эбигейл, качая головой.

— Но скоро это может измениться. Теперь, когда Олдриг сделал это, все больше и больше гигантов подают заявки на человеческих невест. Я ожидаю, что, как только у тебя родится ребенок, еще больше будут пытаться. Но сначала им нужно увидеть, что это возможно. Знаешь, они здесь как бы смотрят на людей свысока. Мы "мягкие" и "теплокровные"… Но, по крайней мере, мы не растаптываем сердца людей.

Мы наблюдали, как один молодой великан с удрученным лицом поднял с земли красивое сверкающее ожерелье. Это был подарок, от которого отказалась великанша.

Помимо осмотра достопримечательностей и сплетен с Эбигейл, я проводила свои дни за едой. Вскоре я набрала достаточно, чтобы моя ассистентка не вздыхала от возмущения каждый раз, когда видела меня.

— Наконец-то у тебя появилось немного мяса, — сказала она однажды, ущипнув меня за бедро.

— Хорошо. Ты можешь забеременеть прямо сейчас и вызвать всеобщий ажиотаж среди человеческих девушек.

Она сказала это в шутку, но я не рассмеялась. Со дня свадьбы прошло больше месяца. Я даже больше не видела Олдрига, и к этому моменту я точно знала, что не беременна.

Я заполняла свои дни как могла. Я писала длинные письма своей семье, рассказывая им о дворце, еде, обо всех забавных или захватывающих моментах дворцовой жизни. Я старалась, чтобы мои письма звучали жизнерадостно и счастливо. Они написали мне в ответ, рассказав о своей новой жизни владельцев домашнего скота. Очевидно, Дейзи быстро росла теперь, когда могла есть яйца и пить молоко ежедневно. Мой брат отлично справлялся со своей работой, заботясь обо всех.

Я скучала по ним, но осознание того, что у них все хорошо, облегчало бремя.

Когда я не писала писем и не занималась исследованиями, я пыталась заняться изготовлением ледяных скульптур, что было приемлемым времяпрепровождением для королевы. Хотя я была королевой только номинально, и лепка изо льда не была моей сильной стороной. По крайней мере, не так, как пытались научить меня дворцовые садовники.

— Это самое маленькое долото, которое у нас есть, — извиняющимся тоном сказал садовник, когда я попытался поднять тяжелый инструмент, держа его обеими руками.

— Я полагаю, мы можем заказать несколько долот размером, подходящим для человека, но это займет неделю или две.

После этого моя работа по лепке изо льда стала чисто теоретической. Я наблюдала, как садовники показывали мне надлежащие приемы, и ждала, когда доставят инструменты.

Один или два раза мне показалось, что Уллаг наблюдает за мной, но он был также занят, как и Олдриг, оплатой счета. Они были на завершающей стадии его подготовки. Олдриг побеждал, и закон скоро должен был быть принят, но ему пришлось предусмотреть некоторые уступки для знати.

— Это даже не их земля, — фыркнула однажды Эбигейл, когда мы увидели группу взволнованных гигантов, оживленно разговаривающих с Уллагом.