– Хена, …Хега…

Больше мужчина ничего сказать не успел, потому что близнецы в один голос прокричали:

– Отец, это не мы!

Хео так и остался стоять с открытым ртом, забыв напрочь, что вообще хотел сказать. Но это было мелочью, в сравнении с тем, что произошло потом.

Мальчишка, удерживающий поднос с булочками, резким движением всунул его в руки ошарашенного Нага. Однако юноша достаточно неплохо знал своих детей и, наблюдая сейчас за их действиями и лицами с испуганными глазами, заподозрил, что дело пахнет керосином, даже несмотря на то, что перед его носом кокетливо маняще сияли любимые паровые булочки, играючи соблазняя своим ароматным запахом. 

И действительно. В коридоре послышались чьи-то быстрые шаги. Нага подозрительно посмотрел на поднос, потом на детей, затем на Хео, и, быстрым движением сунул злополучный поднос в руки своего мужчины.

Услышав скрип открывающейся двери, юноша с близнецами митулем кинулись за штору и притихли, а ничего не понимающий Хео так и остался стоять посреди комнаты, один, с подносом горячей выпечки в руках.

В комнату ворвался глава Теро с криками:

– Попались! – однако, увидев Хео, замер.

Некоторое время мужчины удивленно смотрели друг на друга, а потом глава, подойдя ближе, огляделся по сторонам, словно пытаясь кого-то увидеть, и игривым голоском заговорил:

– У меня тут за столом …внезапно пропали паровые булочки, которые наши женщины специально выпекли для меня сегодня. И подумать только, всего лишь обернулся разок!.. Думал, воры. Но вижу, мои аппетитницы в надежных руках! Кушай на здоровье! А я пойду, поколдую над булочками твоего отца, главы Фого, в духе нашего семейства, то есть, стырю.

Затем глава хитро улыбнулся и, нагнувшись к самому уху Хео, прошептал:

– Добро пожаловать в семью, зятек! – затем легонько похлопал его по плечу в знак поддержки, схватил с верхушки булочку и, жадно откусывая ее огромными кусками, покинул комнату.

В этот момент из-за шторы показались три головы. Хео сурово посмотрел на них и грозно прорычал:

– Нага, Хена, Хега, на выход!

Трое проказников с серебристыми волосами тихими медленными шагами подошли к мужчине. Их голубые глаза испуганно посматривали на Хео, а головы были чуть ли не втянуты в шеи. Посмотрев на них, мужчина вдруг вспомнил недавний рассказ своего друга Макта.

– Близнецы, а чего боится ваш папа? – спросил Макт мальчишек, усадив их к себе на колени.

– Наш папа боится отца, - без раздумий ответил Хега, младшенький.

– Я не спрашивал кого, я спросил, чего боится?

– Папа боится расстроить отца, - подхватил брата Хена, старшенький.

– Ладно! А что любит ваш папа больше всего? - продолжил беседу Макт.

– Больше всего наш папа любит отца! - парировал Хега, младшенький.

– Я не спрашивал, кого он любит, я спросил, что он любит.

Близнецы переглянулись и в один голос ответили:

– Папа любит видеть отца счастливым!

Вспомнив этот разговор, Хео с нежностью посмотрел на сжавшихся самых любимых человечков в своей жизни и подумал: «Приятно ощущать себя главой семьи! Именно рядом с ними ощущаешь силу настоящего короля!»

Но чем больше власть, тем больше ответственность. Ласково погладив мальчишек по головам, Хео впихнул поднос с булочками обратно Хеге и, приобняв Нага за талию, потянул того из кабинета.

Мальчишки переглянулись.

Хена, старшенький, почесав затылок, улыбнулся:

– Теперь я понимаю, почему наш папка так сильно любит отца!

 

Продолжение следует…

В следующей главе:

Проговорив последние слова, тело Оцеана затряслось. Закинув голову, он громко заорал, раскинув руки в стороны. Его волосы стали окрашиваться в синий цвет, одновременно заплетаясь в тонкие косички, отчего мраморный цвет лица стал выделяться еще более отчетливо. Нос провалился внутрь черепа, а вместо него появились расположенные дугой небольшие дырочки. Глаза разделились на четыре части, два из них появились по бокам, а два в середине. Губы обесцветились и слились с цветом кожи, а то, что ранее было ртом, разорвалось по бокам до самых ушей. Когда это чудовище приоткрывало рот, были видны желтые острые, словно иглы, зубы, с которых то и дело стекала полупрозрачная слюна. А вокруг отчетливо ощущался запах серы - истинный запах ада.

– Я вот все время думал, – вдруг заговорил Макт, не отрывая взгляда от чудовища, – почему ты, дружище, никогда ни за кем не бегал, никогда не открывал свое сердце, позволяя другим тебя завоевывать. А теперь гляжу на вот это чудо-юдо и понимаю. Ты просто выбирать не умеешь. Это же надо было из всех людей выбрать самого уродливого!