Хватка Кенди крепче сжала меня.
— Потому что я думаю, тебе следует рассказать ему, что ты чувствуешь. Если у тебя есть к нему чувства, борись за него. Мне нравится его девушка, — она сделала паузу, и на ее сильных чертах промелькнула вина, — но это не значит, что я не вижу того, что так ясно происходит между тобой и Синклером.
Я покачала головой и отдернула от нее руку.
— Остановись. — Ее темные глаза были широко открыты и искренни, но она подняла руки, сдаваясь.
— Отлично. Я должна был это сказать, но я пойму, если ты слишком боишься действовать в согласии с собой.
Я вздрогнула, когда ее стрела попала в Яблочко. Новая Жизель не была ни робкой, ни испуганной, ни кроткой. Но я закусила губу и сделала еще шаг от нее ,это не означало, что я глупа.
Она глубоко вздохнула и снова взяла кувшин.
— Так что ты думаешь? Слишком ярко?
Следующие несколько часов мы провели, путешествуя по центру Кабо—Сан—Лукас; все разговоры о Синклере были явно исключены. Вместо этого Кенди рассказала мне о своем начале бизнеса, стажировке в крупных корпорациях и питании лапшой рамен и бизнес-ланчами, прежде чем она встретила Синклера на конференции. Они сразу нашли общий язык на собеседовании с известным брокером по недвижимости, которого они превратили в рыдающую мешанину после того, как сломали его хлипкую бизнес-модель. Она засмеялась, рассказывая эту историю, и я тоже, представляя, как они делают это с беднягой.
Я мало рассказала ей о своем прошлом за пределами Парижа, и если она и заметила мою уклончивость, то не подала виду. Трудно было объяснить раскол моей семьи и страх, который заставил меня покинуть сначала Италию, а затем мой любимый Париж. Хотя было странно не рассказать ей о моих братьях и сестрах. Обычно, когда кто-то расспрашивал меня, я автоматически говорила об их более гламурной жизни, отбрасывая в тень свое скучное существование. Вместо этого мы говорили об искусстве и Франции, в которых Кенди была экспертом.
К тому времени, когда мы решили отправиться домой, свет стал вязким, солнце начало опускаться в лазурно-голубое небо, а Кенди была нагружена сумками с покупками.
— Не могу поверить, что ты не купила этот браслет, — говорила она между каждым затрудненным вздохом. — Серьезно, Эль, это было великолепно.
Я вздохнула, представляя себе мексиканский браслет из серебра и бирюзы, который мы видели в ювелирном магазине. Это было красивое украшение, но я не могла себе его позволить. Кредитная карта, которую дали мне Козима и Себастьян, практически полностью сожгла мой карман, но я принципиально отказалась использовать их деньги на что—либо кроме самого необходимого.
— Голодающий художник, — сказала я в качестве объяснения, хотя это тоже было не совсем так.
— Ты не выглядишь так. — Кенди смотрела на мои формы с добродушной завистью. — Я бы отдала правую руку за такую фигуру.
— Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с этим, — призналась я, проведя рукой по преувеличенному расширению бедра. — У меня две высокие и худые сестры.
В моей голове пронеслись образы Козимы из Sports Illustrated, но я подавила свою старую привычку сравнивать нас двоих, закопав ее глубоко под уверенность, которую Синклер недавно подарил мне.
Кенди поджала губы.
— Сколько вас еще?
Я засмеялась и почувствовала, как тепло разлилось по моей груди, когда она взяла меня за руку. Было приятно быть по-девчачьи беззаботной, слишком громко смеяться над впечатлениями Кенди о Кейдже и вместе хихикать над подробностями о ее последнем любовнике, который любил женщин, сосущих леденцы.
— Нет, серьезно, — сказала она, широко раскрыв глаза. — В итоге у меня образовалось три кариеса.
У меня никогда не было много друзей, если не считать мою семью. Бренна была моим единственным настоящим другом, и в начале я даже не могла вспомнить подробности наших отношений. После того, как она пригласила меня на кофе, первый раз, кто кому звонил в следующий раз? В любом случае, это всегда было легко, и я поняла, что чувствую такую же непринужденную легкость с Кенди.
Мы смеялись, когда вошли в номер Синклера, используя запасной ключ-карту, которую он мне дал. Я сделала вид, что не заметила, как Кенди многозначительно взглянула на него, и, к счастью, тихий шум болтовни в комнате отвлек ее.
Очевидно, встреча прошла хорошо, потому что каждый из участников сжимал бокал с пенящимся шампанским, и все они аплодировали, когда мы вошли.
— У тебя получилось? — спросила я, запыхавшись от волнения, разлившегося в комнате.
Синклер уронил неоткрытую бутылку, которую держал в руках – которую Кейдж поспешно поймал – и подошел ко мне, прежде чем я успела даже моргнуть. Он поднял меня на руки и сиял мне в лицо.
— О да, сирена, у нас получилось.
Я взвизгнула и обняла его, слишком осознавая присутствие остальных, чтобы сделать что-нибудь еще. Кейдж, очевидно, не разделял подобных сомнений, потому что он был около Кенди, его губы наклонились к ее губам, прежде чем она успела возразить. Когда он, наконец, отстранился с громким шлепком и нахальной ухмылкой, она была цвета яркого солнечного ожога.
— Ты задница, — отрезала она.
Кейдж только усмехнулся и повернулся ко мне, пытаясь тоже поцеловать меня.
Когда Синклер поднял бровь и прижал меня ближе, он только пожал плечами пробормотал:
— Всего лишь спорт.
Я проигнорировала его.
— Мы собираемся праздновать?
— Собираемся. — Дункан поправил очки и указал на бокал с шампанским.
— Сантьяго и Катарина придут. — Синклер говорил своим обычным приглушенным тоном, и хотя все могли слышать его и видеть нас, я знала, что он поглощен мной. — Ты хочешь пойти с ними на свидание?
— Танцевать?
Его брови поднялись над мерцающими глазами.
— Ты любишь танцевать?
Я пожала плечами, думая о нашей первой совместной ночи, когда мы извилисто двигались по танцполу.
— Я бы хотела потанцевать с тобой.
Его руки сжались вокруг меня, прежде чем он ослабил хватку. Я скользнула вниз по его телу, чувствуя, как его возбуждение прижимается к моему животу, когда наконец приземлилась на ноги. Он все еще смотрел на меня с легкой улыбкой, которая, как мне казалось, была предназначена только для меня.
Кейдж громко кашлянул и сделал большой глоток из открытой бутылки шампанского, которую держал в руке.
— Ты уверен, что хочешь уйти? Мы можем уйти отсюда, если хочешь, — его брови задёргались, — оставайся дома, чтобы отпраздновать. На самом деле, если ты очень умоляешь, я тоже останусь на этой вечеринке.
Кенди ткнула его локтем в ребра.
— Ты такой ребенок.
— Ханжа.
— Злодей.
Я улыбнулась их разговору, все еще глядя на Синклера. Его лицо было расслабленным, руки свободно обхватили меня за талию. Я поймала взгляд Ричарда через плечо Синклера и увидела, как он одобрительно кивнул, подняв бокал в беззвучных аплодисментах.
— Кейдж прав, — пробормотала я, поднявшись на цыпочки, чтобы заговорить в уголок его челюсти. — У нас были другие планы на сегодняшний вечер.
Он застонал, его руки сжались на моих бедрах.
— Не искушай меня, шалунья. — Он наклонился и нежно провел языком по нежной мочке моего уха. —Я мог бы взять тебя прямо сейчас, на глазах у всех этих людей, и ты бы не отказалась, не так ли?
Дрожь пробежала по моей спине, и его мрачный смешок согрел мое ухо. Я игриво оттолкнула его и боролась со своим румянцем.
— Синклер, — рявкнул женский голос.
Я обернулась и увидела Марго, стоящую в открытой двери номера, на мгновение отвлеченная тем, как прекрасна она была в своем ярко-зеленом платье с блестящими шелковистыми светлыми волосами. Она смотрела на нас с надменным негодованием, как будто я была какой-то шлюхой, переманившей Синклера на темную сторону.
Он напрягся, но его голос был холоден, когда он обратился к ней:
— Да, Марго, никто не заставит тебя уйти, если ты предпочтешь остаться здесь. Одна.
Она ощетинилась и сделала несколько шагов в комнату, не обращая внимания на зловещую тишину, которая воцарилась, пока все восторженно наблюдали за происходящим.
— Я знаю тебя лучше, чем она, — сказала она, презрительно махнув рукой в мою сторону. — Ты не делаешь грязных дел. Прекрати обманывать ее сейчас же, пока она не впала в заблуждение, думая, что это нечто большее, чем просто отпуск.
Каждое слово поражало меня в грудь, как отравленная стрела. Я сделал шаг назад, прямо на Синклера, который обнял меня за талию.
Моя кожа горела от стыда, но когда я попыталась высвободиться, он наклонился и зарычал:
— Прекрати.
— Перестань быть такой Ледяной Королевой. Разве ты не видишь, что он счастлив? — сказала Кенди, обнажив зубы.
Марго подняла светлую бровь и оглядела меня, подмечая все, от резиновых шлепанцев на моих ногах до объема моих пропитанных потом волос.
— Она уезжает завтра. Разве ты не видишь последствий?
— Достаточно. — Голос его дрожал, как кнут. — Ты не испортишь всем ночь, Эм. Понятно?
Ее горло дернулось, когда она сглотнула, и ее глаза были широко раскрыты, когда она попыталась молча апеллировать к его логической стороне, но по весу его руки на моем животе я могла сказать, что он не уступит.
Как ни странно, мне было жаль Марго. Хоть мне и неприятно было об этом думать, она была права. Даже если я сейчас осчастливила Синклера, стоило ли это того чувства вины, которое он почувствовал бы, вернувшись домой к своей девушке? Я не была так уверена.
Я положила руку ему на плечо и осторожно убрала ее, решив дать им минуту поговорить без неловкости моего присутствия.
— Давай, Кенди, помоги мне выбрать, что надеть?
Я протянула ей руку и улыбнулась, когда она счастливо сцепила пальцы, бросая при этом испепеляющий взгляд на Марго.
— Твои вещи в спальне. Синклер говорил тихо, но я слышала его даже через всю комнату, когда мы открыли дверь, чтобы уйти в мою комнату.
— Прошу прощения?