Глава 17

Молли

— Я не понимаю, почему мы не могли остаться в больнице. - Сказала я, ерзая на шикарном кожаном сиденье черного Рендж Ровера Ивана и наблюдая, как мимо мелькает окраина города.

За нами в большом приспособленном фургоне ехали доктор Петров и одобренная братвой команда медиков. Снаружи всё выглядело так, словно богатая семья решила взять лучшее из жизни в фургоне, но внутри все было оборудовано по последнему слову мобильной медицины.

Кирилл спал внутри. Он не просыпался с тех пор, как ему извлекли пулю из груди и прооперировали легкое. Я обхватила себя за талию, сдерживая слезы. Если раньше мне казалось, что я часто плачу, то это было ничто по сравнению с тем, как я срывалась сейчас.

— Потому что в больнице он – легкая мишень. Копы попытаются установить жучки в его палате или заплатят персоналу, чтобы тот шпионил за ним, а другие семьи поступят еще хуже. Антонио Де Санктис может повторить нападение. Он скомпрометировал себя, пытаясь надуть нас, а теперь еще и неудачное покушение на жизнь Кирилла под предлогом мести за обиду, нанесенную его отвергнутой дочери.

— Я думала, полиция прикрывает братву?

— Не все. Некоторые из тех, кому не платят, все еще любят поступать правильно.

— Отвергнутые дочери. Медсестры под прикрытием. Кому нужен Бродвей? Я и не подозревала, что организованные преступники такие драматичные, – пробормотала я, обнимая колени.

Иван расхохотался, заставив меня подпрыгнуть. Старший брат Макса был крупным парнем. Как медведь. Все, что он делал, было чрезмерным. Он выглядел огромным, звучно смеялся и громко говорил. Его было много.

— Так куда мы направляемся?

— В маленький городок за городом. Вудхэйвен, – небрежно бросил Иван.

Я замерла, обратив на него недоверчивый взгляд.

— Вудхэйвен. Как родной город Кирилла?

Иван кивнул, и тут до него, похоже, дошло.

— Точно, это, должно быть, и твой родной город тоже.

— Так и есть. Там мы и встретились.

— Тогда, я полагаю, мы возвращаемся к началу. Это поэтичнее, чем Бродвей, – объявил Иван, усмехаясь и включая радио. Резкая русская попса заполнила машину, и я постаралась не обращать внимания на то, как она стучит у меня в висках.

Вудхэйвен. Я не возвращалась туда уже много лет. Иван был прав, это было началом всего. Место, где Генри терроризировал меня в доме моего детства. К тому же там я познакомилась с Кириллом, в элитной школе Блэк Холл Преп. Я была богатой девочкой-одиночкой, а он – стипендиатом, который стремился к большему.

Мы въехали в черту города, и это было похоже на шаг в прошлое. Ощущение только усилилось, когда мы свернули на знакомую улицу, ведущую к самым большим, самым вычурным домам в городе.

— Когда-то это был мой район, – пробормотала я, глядя на знакомые улицы.

— Думаю, через минуту ты узнаешь гораздо больше, – пробормотал Иван, прежде чем свернуть на мою старую улицу.

Дом моего детства стоял в стороне от дороги, за внушительной стеной. Новый владелец только усилил охрану. По всему периметру стены были установлены камеры, а у ворот, которые выглядели готовыми выдержать вторжение, расположился пост охраны. Иван подъехал к нему, и охранники с неприкрытыми пистолетами обступили машину со всех сторон.

Я потрясенно осмотрелась вокруг, когда нас впустили на территорию комплекса. Невозможно было отрицать ощущение, которое вызывало это старое место, огороженное и безопасное, как тюрьма. Также нельзя было отрицать простую истину, ставшую для меня очевидной.

— Кирилл купил мой старый дом.

Иван кивнул.

— На аукционе. После исчезновения вашей семьи, дом рассыпался, пока твоего отца не объявили пропавшим без вести, так как он перестал выплачивать ипотеку достаточно долго, чтобы вмешался банк. На тот момент прошло уже несколько лет, и к тому времени, когда он был выставлен на аукцион, Кирилл смог его купить.

— Не знаю, испытывать ли мне умиление или паниковать, – призналась я, когда мы остановились перед домом на широком гравийном поворотном круге, который выглядел почти нетронутым. Я повернулась к Ивану. — Пожалуйста, не говори мне, что моя комната нетронута или что-то в этом роде.

В машине раздался громкий смех Ивана.

—Ты хочешь сказать, что хранить святыню в честь того, кто ушел, это не романтично? – Иван снова рассмеялся, увидев выражение моего лица. — Не волнуйся, я могу заверить тебя, что здесь все по-другому. Кирилл обустроил этот дом для взрослых, а не для детишек. Должен сказать, он всегда планировал привезти тебя сюда.

Мы вышли из машины на послеполуденное солнце. Весна в Вудхэйвене переходила в лето, и вокруг входа в дом пышно цвели деревья и растения. По старому каменному фасаду величественного дома полз темный плющ, а вдоль одной из стен богато украшенной оранжереи стелилась пурпурная глициния.

Фургон с Кириллом и доктором Петровым остановился рядом с машиной Ивана и другим Рендж Ровером. Он был черным, как и все, что принадлежало братве Черновых. Черные по имени, черные по своей сути. Брендинг у них был на высоте.

— Devushka, заходи, – позвал меня от входа знакомый голос.

Я обернулась и увидела Ольгу, стоящую во внушительном дверном проеме наверху лестницы. Было слишком странно видеть экономку где-либо за пределами «Башни», не говоря уже о доме моего детства, где я никогда не ожидала оказаться снова.

— Тебе нужно отдохнуть, – прямо заявила Ольга, когда я поднялась по лестнице.

Я хмуро посмотрела на нее. С тех пор, как произошел инцидент в свадебном салоне, Ольга не давала мне покоя. Она пыталась натравить на меня доктора Петрова для осмотра, а когда я отказалась, у нее был такой вид, будто она собирается ворваться в палату Кирилла, полную людей Черновых, вдобавок к Ивану и Максу, и донести на меня.

— Я в порядке, – сказала я ей низким предупреждающим тоном.

Я была в порядке. У меня не было ни кровотечения, ни болей, и я чувствовала себя нормально. Чего мне не нужно было, так это чтобы Ольга мной помыкала, даже если в глубине души я понимала, что должна во всем признаться и пройти необходимые обследования как можно скорее. Это означало бы, что все по-настоящему, а я все еще не была готова.

— Тогда я приготовлю тебе что-нибудь поесть, – раздраженно фыркнула Ольга, прежде чем поспешить на кухню. Я помедлила, осматривая свой старый дом. Иван был прав, Кирилл всё перестроил. Каркас остался прежним, но стиль изменился. Здесь не было угрюмо и холодно, как в «Башне», но и исчезла та оживленная, неряшливая атмосфера, в которой я выросла.

Полированные деревянные полы и антикварная мебель создавали уютное пространство. Карнизные потолки сохранились, но теперь на стенах были современные обои, никаких выцветших цветов из 70-х, на которых я выросла. Пока Генри владел домом, он никогда не тратил на него деньги. В отличии от Кирилла. При нём дом роскошно сверкал в послеполуденном свете.

Пока я бродила вокруг, бригада медиков внесла Кирилла на носилках, и я двинулась в их сторону. Доктор Петров разговаривал с Максом по-русски, пока они вдвоем поднимались по лестнице, и я последовала за ними.

Они занесли Кирилла в старую комнату моей матери, что имело смысл. Эта комната так долго была заставлена медицинским оборудованием, что с появлением носилок почти ничего не изменилось. Я шагнула внутрь, и мне снова было шестнадцать. Потом я моргнула, и все исчезло.

Медицинское оборудование для Кирилла было на другом уровне. Были установлены пищащие кардиомониторы и кислородные баллоны. Ряд за рядом медики разложили свежие повязки и бинты, а его огромная больничная кровать, изготовленная по последнему слову техники, стояла по центру. Я задержалась у двери и наблюдала за ним. Он был таким бледным на фоне белых простыней, что его темные волосы, разметавшиеся по подушке, вызывали шок. Его брови были длинными, изящными полосками сажи на фоне бледной кожи. Он выглядел умиротворенным. Его красивое лицо, обычно такое живое от гнева, раздражения и сухого веселья, сейчас казалось потусторонним в своей безмятежности. Я надеялась, что какие бы сны он ни видел во время долгого, вызванного химическими препаратами сна, они были счастливыми.

— Мэллори, – позвал меня Макс. — Главная спальня для тебя готова, и Ольга уже привезла твои вещи из города.

— Хорошо. Но можно мне оставаться здесь с ним, когда я захочу? – вопрос я адресовала доктору Петрову, который коротко кивнул.

— Конечно. Оставайтесь рядом с ним. Он скоро очнется и будет испытывать боль, но это ожидаемо. Моя команда и я позаботимся о его выздоровлении. Это было всего лишь огнестрельное ранение, мисс. Постарайтесь не волноваться.

— Точно, всего лишь огнестрельное ранение. В мире братвы это, по сути, царапина, да? Не хотела бы я знать, что для вас, ребята, является чем-то серьезным, – пробормотала я, усаживаясь на мягкую скамейку и опираясь на деревянные панели, окружающие эркерное окно.

Я наблюдала, как медицинская бригада передвигается по комнате, проверяет его жизненные показатели, а Кирилл все лежал там, беззащитный и умиротворенный. Я смотрела на команду, думая о том, как легко было бы одному из них прикончить его прямо сейчас. Наемному убийце. Я вздрогнула и решила оставаться рядом с ним как можно дольше. Прислонила голову к стене и остановила на нём свой взгляд.

Я осталась с Кириллом, и принятое решение сняло огромный груз с моего сердца. Я примирилась с ним и всеми его способами контроля и манипулирования. Конечно, это не означало, что я снова стану терпеть подобное, но теперь все было иначе.

Я знала худшее, и я была здесь.

Отныне мы будем равны в его мире. Вместо того, чтобы бороться с тьмой внутри и вокруг него, я решила окунуться в нее.

Однако между нами оставался последний секрет, и этот секрет был моим.



Я ужинала с Ольгой, Максом и Иваном. Петр, другой член ближайшего окружения Кирилла, был занят тестированием новой системы безопасности, которую он установил, и следил за тем, чтобы не было слепых зон. Я видела закаленную в боях команду людей, которые вели видеонаблюдение. Они выглядели как недавние беглецы из Райкерс⁵, и я не могла представить, чтобы кому-то пришло в голову связываться с ними.