Глава 9

Холли

Это предупреждение, которое он мне дает, прежде чем почти полностью выйти и войти обратно. С этого ракурса я вижу звезды. Между этим и полными ощущениями, которые он дарит мне своим большим пальцем, я уже близка к тому, чтобы кончить.

Он трахает меня так сильно и быстро, что едва успеваю отвечать на его толчки. Мое лицо уткнулось в подушку, и я вцепилась руками в простыни, чтобы убедиться, что не проваливаюсь сквозь изголовье кровати.

Я такая влажная, что он с легкостью входит в меня и выходит, растягивая и наполняя меня так, как никто другой никогда не делал. Я поворачиваю голову и наблюдаю за ним. Его глаза сосредоточены на том месте, где мы соединяемся, когда он облизывает губы.

На его торсе мягко блестит пот, и я чувствую, как жар разливается по моему телу, когда смотрю, как двигаются и напрягаются его мышцы. Эти выцветшие татуировки и его теле, седеющие волосы на груди что-то делают со мной.

Когда он видит, что я наблюдаю, он вводит свой большой палец внутрь меня и ухмыляется, когда у меня перехватывает дыхание. Чувствую, что краснею, пока он продолжает трахать меня в обе мои дырочки. Он протягивает вперед свободную руку и собирает мои волосы, отводя их назад так, что моя спина выгибается для него еще сильнее.

— Жаль, что ты не видишь, как идеально мы подходим друг другу.

Его похвала наполняет мои вены удовольствием, и я знаю, что близка к тому, чтобы кончить снова.

— Ник, — выдыхаю, возвращая руку к своему клитору и начиная играть с собой.

Он замедляет свой наказывающий импульс, пока добиваюсь своего освобождения. Оно нарастает, нарастает и нарастает, пока он продолжает ласкать каждый нерв внутри меня, снова и снова попадая именно в то место, в котором я нуждаюсь. Я не обращаю внимания. У меня абсолютно пустая голова от необходимости кончать.

Когда он проходит по моему телу, то крепко удерживает свой член внутри меня. Я чувствую, как меня прошибает пот, когда он пронизывает меня насквозь, заставляя сжиматься и трепетать вокруг него.

— Хорошая девочка. Какая ты прелестная малышка, Холли. Твоя киска так совершенна, когда она сжимает меня, пытаясь выдоить полностью.

Он продолжает бормотать похвалы, когда все наконец стихает и я снова могу нормально дышать. Моргаю, чтобы убрать звезды из поля зрения, и тело расслабляется, когда он отпускает мои волосы. Я падаю на подушку и делаю глубокие, успокаивающие вдохи.

Он позволяет мне отдохнуть всего мгновение, прежде чем чувствую, как он медленно выходит из меня. Его руки обхватывают меня и переворачивают на спину. Устраиваясь между моими бедрами, он проводит рукой вниз по моему боку, а затем закидывает одну ногу себе за талию и снова входит в меня.

Мы смотрим друг на друга, и у нас обоих перехватывает дыхание, прежде чем он обрушивается в поцелуе. Мои руки пробегают вверх по его груди, затем по волосам. Боже, я люблю его волосы. По бокам они укорочена, но сверху их достаточно, чтобы можно было ухватиться пальцами. И то, как он стонет, когда делаю это, посылает ударные волны по моему телу.

Он прерывает поцелуй, чтобы посмотреть на меня, продолжая свои медленные мучительные толчки. Его карие глаза кажутся более зелеными в теплом утреннем свете, и они держат в плену. Меня переполняет глупое количество эмоций, которые я пытаюсь подавить. Но он замечает это.

— Я знаю, — бормочет он, прежде чем поцеловать меня. — Я тоже, малышка.

Этим утром наш секс превратился во что-то другое. Мы оба это чувствуем, и я думаю, это пугает нас обоих. Но он просто продолжает целовать меня, а я приподнимаю бедра, чтобы с каждым толчком вводить его глубже.

— Кончи со мной, — говорит он в перерывах между поцелуями. Его язык проникает в мой рот, и мы исследуем друг друга. Все его тело прижимается к моему с каждым движением. — Мне нужно, чтобы ты кончила со мной, Холли.

Его потребность возбуждает мою собственную, и когда одна из его рук опускается вниз и начинает обводить мой клитор именно так, как мне это нравится, я чувствую, что оргазм начинает нарастать. Наши рты приоткрыты, мы оба чувствуем потребность слиться воедино, словно идеальный шторм, когда наши губы едва соприкасаются каждый раз, когда он входит в меня.

— Ты близко, — говорит он, и это правда. Я стою прямо на краю пропасти. Я балансирую на грани, и он чувствует это по тому, как я жалобно хнычу и двигаюсь под его пальцами, которые продолжают дразнить меня.

Он хихикает, когда я разочарованно стону, и вибрация проходит сквозь меня. Мне нравится этот его дерзкий смешок. Хватаю его за подбородок и притягиваю для поцелуя, мой язык сражается с его языком. Он щиплет меня за клитор, и я кончаю.

Я вскрикиваю ему в рот, когда оргазм застает меня врасплох и прокатывается по телу. Я не могу удержаться и прикусываю его губу, когда его бедра вздрагивают, и он тоже кончает, чувствуя, как мужчина опустошается в меня, когда из его груди вырывается рычание. Он останавливается, и его голова падает мне на грудь, в то время как остальная часть его тела опускается на меня сверху.

Мы оба тяжело дышим, и я смеюсь, когда он всем своим мертвым весом ложится на меня. Я провожу руками по его спине, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими прикосновениями. Его руки обвиваются вокруг меня, когда он вдыхает мой запах и покрывает грудь легкими поцелуями.

— Я умираю с голоду, — наконец говорит он, нарушая уютную тишину, в которую мы погрузились. — Пойдем позавтракаем.

Я смотрю в окно слева от себя и вижу, что падает снег, и думаю о том, что на мне буквально только мой костюм распутной миссис Клаус. Я посмеиваюсь при мысли о том, чтобы пойти с ним завтракать в моей маленькой мини-юбке и корсете.

— Что смешного? — спрашивает он, сдвигаясь так, чтобы видеть мое лицо. Он двигается во мне, и я чувствую, как подпрыгиваю от того, насколько чувствительной я стала после стольких часов, проведенных здесь

Боже, который час? Как долго я здесь?

— У меня есть только мой вчерашний костюм шлюхи, — говорю я, пока оглядываю комнату в поисках часов. — Не думаю, что это подходящий наряд для завтрака.

Я моргаю, глядя на часы на стене, пытаясь сфокусировать взгляд. Сейчас только восемь утра — неудивительно, что все еще чувствую, что могла бы поспать еще несколько часов. Мой организм не привык к раннему подъему.

— Ты можешь надеть что-нибудь теплое из моих вещей, но сначала я отвезу тебя домой, чтобы ты переоделась. На другом конце города есть одна милая маленькая закусочная, в которую я люблю ходить. — Он целует меня.

— Не могу возразить против такой логикой, — говорю ему, обнаруживая, что на самом деле не хочу этого. Я еще не готова к тому, чтобы это ни было. Я думаю, что мне хотелось бы поговорить с ним, узнать его немного лучше, как человека без его члена внутри меня.

Не то чтобы я злилась из-за этого члена.

— Хорошо, — говорит он, соскальзывая с меня на кровать. — Подожди, давай принесу тебе полотенце, а потом мы сможем принять душ и заехать к тебе.

Лежу и смотрю в потолок, пока он несет мне полотенце из своей ванной. Мой желудок совершает сотню самых разных переворотов при мысли о том, чтобы проводить с ним больше времени. Внутри как в Цирке дю Солей.

Несмотря на то, что тело, кажется, возбуждено, мне трудно выбросить это из головы. Кажется, нелепым волноваться из-за другого парня после того, как меня бросили меньше двенадцати часов назад. Не то чтобы у нас с Джошем вообще были настоящие отношения. У нас не было секса, наверное, месяцев шесть; мы даже больше не спали в одной постели, потому что он всегда играл в видеоигры до трех утра и не хотел меня будить.

Наш поход на его рождественскую вечеринку был первым разом, когда нас видели вместе после Covid. Даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз ужинали или смеялись вместе. Мы больше не делились историями, не смотрели телевизор. Боже, мы едва могли находиться вместе в одной комнате.

Оглядываясь назад, я понимаю, что просто держалась за что-то, что мне было страшно отпустить, потому что я не знала, где окажусь. Осознание того, что я могла оказаться в объятиях песца? Мне жаль, что это не закончилось раньше.

— Тебе, наверное, лучше остаться в машине, — говорю ему, когда он начинает вытирать меня полотенцем. Я краснею, желая, чтобы позволила ему сделать это при свете дня, но, когда пытаюсь забрать полотенце, он не позволяет.

— Вы живете вместе? — спрашивает он, отбрасывая полотенце в угол.

— Да, мы были вместе долгое время, — говорю я, позволяя горечи просочиться в мой тон.

Он кивает, глядя в окно, как будто глубоко задумавшись о чем-то, прежде чем, наконец, заговорить:

— Давай примем душ.