— Атлас? — Меня не смутит хриплый тон моего голоса.

— Черт возьми, маленькая птичка. — Рука Атласа обхватывает мое запястье, но он не убирает мои пальцы со своего горла. Его большой палец касается моего пульса, и я растворяюсь в нем, как будто мы на школьных танцах, а не пытаемся сбежать из дома Натаниэля Роджера.

— Что ты здесь делаешь? — Я шиплю, хотя мне хочется обхватить его руками и прижиматься к нему, пока я, наконец, не насытюсь. Чего, вероятно, никогда не будет.

Я ослабляю хватку на его горле и, возможно, случайно провожу рукой по его груди. Он неохотно отпускает мое запястье, и я тут же теряю контакт.

— Спасаю тебя. В чем, очевидно, не было необходимости.

— Мы собирались прийти и спасти тебя. — Я огрызаюсь в ответ.

— Ребята, мы можем обсудить это позже? — Ларк говорит с тихой мольбой. — После того, как мы выберемся отсюда?

Мы с Атласом оба киваем, отходя друг от друга.

— Сюда, — командует Атлас, и мы все бросаемся бежать. Раздается короткий свист, похожий на птичий, и я чуть не спотыкаюсь, когда Атлас повторяет звук. Нико выпрыгивает из сада, так бесшумно ступая на своих огромных ногах, что я изумленно смотрю на него. Как эти двое оказались вместе? Как они узнали, что мы здесь? Как они сюда попали?

Эти вопросы мы оставим на потом.

Проходит еще несколько минут стремительного бега, прежде чем мы достигаем стального ограждения, о котором предупреждала Эстелла. Я свирепо смотрю на эту чертову штуковину. Это барьер, но я достаточно сильна, чтобы раздвинуть прутья. Вот только мне это и не нужно. Атлас хватает меня за руку и тянет дальше вдоль линии ограждения, пока мы не достигаем пространства, которое уже достаточно велико, чтобы пропустить двух мужчин размером с Атласа и Нико.

Голоса в саду становятся все ближе. Мигающие фонарики похожи на фей, парящих между деревьями. Люди Натаниэля повсюду, но они понятия не имеют, в каком направлении мы бежали. Они прочесывают каждый дюйм темного сада.

— Пошлите. — Атлас поворачивается боком и выскальзывает из — за забора. Он ждет с другой стороны, настойчивым жестом приглашая нас проходить. Нико пытается протолкнуть меня вперед, но я с ворчанием отталкиваю его. Он качает головой и ныряет сквозь раздвинутую решетку. Ларк и Эстелла идут прямо за ним.

Я уже перебрасываю одну ногу через забор, когда чья — то рука хватает меня за волосы и тащит обратно в сад. Меня прижимает спиной к груди мужчины. Атлас выкрикивает мое имя, звук дикий. Моя кожа головы кричит из — за вырванных прядей волос.

По другую сторону забора — освещенная улица. Лампы дают достаточно света, чтобы я могла видеть, но мне не нужно поворачивать голову, чтобы знать, что это Натаниэль схватил меня. Его присутствие — это инфекция, маслянистое пятно неправильности, которое ощущает моя Фурия. Его преступления говорят сами за себя.

— Ты думаешь, что сможешь сбежать от меня, — ухмыляется Натаниэль мне в ухо. Ручейки воды стекают с его лица и падают на мое.

Его рука обвивается вокруг моей шеи в удушающем захвате. Он отпускает мои волосы, чтобы схватить другое запястье, перекрывая мне доступ воздуха. Я опускаю подбородок и дергаю телом в сторону, оставляя промежность Натаниэля широко открытой для моего кулака. Я вонзаю его в его жалкий член так сильно, что ему придется хирургическим путем извлекать яйца из туловища. Тело Натаниэля наклоняется ко мне, его дыхание со стоном обдает мою щеку влажной струей. Прежде чем он начинает приходить в себя, я поднимаю локоть и улыбаюсь, когда слышу удовлетворительный хруст ломающегося носа. Он отшатывается назад, его руки взлетают, чтобы прикрыть лицо.

— Гребаная шлюха, — рычит Натаниэль.

Все происходит так быстро, что Атлас не успевает вернуться в сад. Я уже перемахиваю через забор, прежде чем Натаниэль приходит в себя. Я не должна оглядываться через плечо, но я ничего не могу с собой поделать. Моя Фурия кричит мне вернуться и покончить с этим. Чтобы гарантировать, что Натаниэль получит правосудие, которого он заслуживает за все свои многочисленные преступления. Я не знаю, что это конкретно, но его сущность пронизана этим.

Натаниэль поднимает голову, уставившись на меня с неприкрытой ненавистью. Что — то еще вспыхивает в его глазах, мерцание, которое улавливает свет. На мгновение кажется, что у него совсем другое лицо. Я так поражена, что врезаюсь в Атласа.

— Рен, нам нужно выбираться отсюда. — Атлас тянет меня к обочине.

Уже поздно, но на улице горят фонари, и мы не совсем спрятаны. Я собираюсь спросить, в какую сторону нам бежать, когда подъезжает черный лимузин. Я закатываю глаза. Правда, наша машина для побега — лимузин?

— Все садитесь. — Атлас практически заталкивает меня в машину.

Остальные забираются внутрь следом за мной. Едва закрывается дверь, как мы мчимся по улице. Я разворачиваюсь на своем сиденье, выглядывая в заднее окно. Натаниэль стоит на тротуаре, вытирая лицо носовым платком и свирепо глядя на нашу удаляющуюся машину.