ГЛАВА 23

ГЛАВА 23

Б

олтовня в пространстве стихает, и Арес снова обращает свое внимание на Зевса. Бог взошел на помост и поднял руки в воздух. Как и остальные боги, он больше, чем жизнь. Его волосы — сияющий золотой водопад, ниспадающий на плечи. В отличие от почти всех остальных здесь, Зевс и Гера одеты в наряды, которые у меня больше всего ассоциируются с традиционной древнегреческой одеждой. На Зевсе туника длиной до колен, которая застегивается на одном плече, оставляя открытым другое. Я знаю из своего печального образования в государственной школе, что они называются хитонами, потому что это дерьмо было важнее, чем научиться распределять скудные суммы денег, которые мы зарабатывали в нашей жизни.

Рядом с Зевсом Гера одета в похожий кремовый хитон с полоской ткани, обернутой вокруг ее тонкой талии. Ее платье ниспадает до самой земли. Она полная противоположность Зевсу. Там, где он золотистый, она темноволосая. Ее волосы черны как ночь, а глаза кажутся такими же тенистыми. Ее кожа такая бледная, что она могла бы быть одной из долбанутых человеческих статуй, расположенных по всему саду. Престон стоит рядом с ней, и она снисходительно улыбается ему. Это все, что мне нужно увидеть, чтобы понять, что Гера для меня — абсолютный противник. Я собираюсь держаться подальше.

— Добро пожаловать. Гера и я очень рады, что Игры наконец вернулись на нашу территорию. — Он ждет аплодисментов, и публика соглашается. — Какая впечатляющая группа чемпионов у нас в этом году. — Зевс ухмыляется, обводя взглядом зал. Он ненадолго задерживает на мне взгляд, прежде чем пренебрежительно отводит глаза.

— Эти Игры были созданы два десятилетия назад, чтобы объединить мир.

Арес фыркает рядом со мной, но я не осмеливаюсь отвести взгляд от Зевса. Особенно когда его глаза слегка прищуриваются. Он даже не смотрит в нашу сторону.

— Это наш способ общения с нашими людьми. Показать им, какими доброжелательными мы можем быть. Я думаю, мы все знаем, что победивший чемпион никогда ни в чем не будет нуждаться в своей жизни. — Зевс хихикает и указывает на толпу.

Я отрываю взгляд от Олимпийца и изучаю других гостей на вечеринке. Здесь много людей в костюмах, которые больше всего напоминают деловой светский обед, но есть и другие, которые не соответствуют образцу чопорной элиты. Они слишком подтянуты, слишком хороши собой. До меня доходит, кто они, когда я вижу одного человека в особенности. Он был на Играх в год смерти моей матери. Они победители прошлых Игр.

Мои пальцы сжимают бокал так сильно, что хрустит ножка.

— Черт, — шиплю я, опуская глаза на два осколка моего стакана и каплю крови, стекающую по моей ладони.

Жар любопытного взгляда Ареса, устремленного на меня, вызывает у меня желание запаниковать. Вместо этого я быстро осматриваюсь и решаю бросить свой разбитый стакан в горшок с растением позади меня. От нечего делать я вытираю кровь о тонкую ткань своей юбки, зная, что она недолго будет кровоточить.

Арес наклоняется ко мне, и я съеживаюсь, когда смотрю прямо ему в глаза. Но все, что он делает, это поднимает бровь, и я пожимаю плечами, хотя затаиваю дыхание и паникую внутри. Он не должен чувствовать, кто я такая, по моей крови. Не с моим ожерельем. Я наконец выдыхаю, когда он кивает мне, а затем снова обращает свое внимание на Зевса.

— Некоторые из нас были благословлены лучшими чемпионами, чем другие, а, Посейдон?

— Отвали, — рявкает в ответ Посейдон. Очевидно, это шутка, но с того места, где я стою, улыбка Зевса выглядит немного натянутой. Я не упускаю из виду, что они говорят о Ченсе. И ярость подымается во мне. Сейчас не время терять контроль.

— Да, но не всем же так повезло, не так ли? — усмехается Зевс, но затем его лицо становится серьезным. — Игры являются хорошим способом всем помнить о своем месте в этом мире. Это ваш шанс поклониться нам и подтвердить свою преданность. И для некоторых из вас это возможность вспомнить, что вы служите богам, а не наоборот. — Голос Зевса становится низким и раскатывается по пространству подобно грому. Он переключил свое внимание на кого — то в толпе. Я поворачиваю голову, пока не замечаю, на кого он смотрит. Это Лиланд Немеан. Ну и черт. Должно быть, он сделал что — то, что разозлило Зевса.

— А теперь, поскольку я милосердный Бог, я приглашаю вас всех поесть, выпить и отпраздновать победу в первом испытании, моего чемпиона.

Теперь, когда Зевс закончил свою, кхм, вдохновляющую речь, снова началась болтовня. Арес покидает меня, медленно наклонив голову и приподняв бровь.

— Убедись, что ты не отдашь следующую победу, Чемпионка.

Я фыркаю. Это была угроза или предполагалось, что это наставление?

До сегодняшнего вечера я знала о богах только то, что они капризны, мстительны и эгоистичны. Мое мнение было основано на том, что произошло с моим районом и с теми в моей жизни, кого я любила. Встреча с Аресом, Аидом и Персефоной изменила эту точку зрения. Плюс, есть Джаспер. Может, я и не очень хорошо его знаю, но он был добр ко мне. Знание того, что его мать — Афина и что она уберегла его от козней Богов, не вписывается в рассказ о моем опыте. Я не знаю, как обрабатывать эту новую информацию.

Атлас отошел от Зевса и двинулся по помещению. Он обходит Джейд стороной, когда она пытается остановить его. Однако она настойчива и кладет руку ему на грудь, ухмыляясь ему. Они, очевидно, хорошо знакомы друг с другом если учитывать те годы тренировок. От этого зрелища у меня в животе остается кислая яма. Мою Фурию это тоже не забавляет.

Где, черт возьми, можно доставать выпить, когда мне это так нужно? С таким же успехом я могла бы напиться, потому что я все равно не сильна в социальном этикете. Я могу поговорить с завсегдатаями в «Дыре», потому что им насрать. Я не флиртую. Я говорю глупости, и это вызывает у них смешок. На такой вечеринке, как эта, все люди крутятся вокруг да около, втираясь в доверие к любому, кто может оказаться выгодной связью.

За исключением, может быть, не всех. Джаспер и Нико стоят рядом с Ларк. Грир хмуро смотрит на любого, кто, похоже, собирается подойти к ней ближе, чем на два фута. Тайсон тоже выглядит чертовски неуклюжим, но он геморрой Престона, цепляющийся за задницу, который выглядит так, будто ему нравится эта коктейльная вечеринка.

Мой взгляд прикован к Грир, рычащей на какого — то парня в слишком обтягивающем костюме, когда в поле моего зрения появляется Атлас. Я отдергиваюсь, прежде чем успеваю взять свое тело под контроль, хмурясь своей реакции. Я не должна теряться в своих мыслях. Мне нужно быть внимательной.

Атлас протягивает мне новый бокал шампанского. Мне оно даже не нравится, но, поскольку это, по — видимому, все, что предлагается, отказаться от него сложно. И серьезно, почему здесь нет еды? Зевс только что сказал нам поесть. Я бы поела, если бы смогла найти хоть одного чертова официанта здесь.

Я не уверена, стоит ли мне принимать напитки от участников испытаний. Я с опаской смотрю на это и осторожно беру шампанское кончиками пальцев. Стараясь не раздавить еще один.

— Оно отравлено? Потому что мне не хочется умирать сегодня.

— Оно не отравлено. — Атлас смотрит на меня сверху вниз холодным взглядом. Это не совсем обнадеживает.

Когда я не делаю глоток сразу, Атлас вздергивает подбородок, а затем вздыхает. Он вырывает бокал у меня из рук и проглатывает алкоголь. Это тоже не фальшивый изысканный глоток; он считает, а затем протягивает бокал обратно мне. Я беру его и делаю маленький глоток, тупо осознавая тот факт, что рот Атласа только что прикоснулся к этому бокалу. Я отказываюсь признавать покалывающее чувство, которое он вызывает у меня.

— У тебя идет кровь. — Атлас проводит пальцем по засохшей капельке крови на тыльной стороне моей ладони.

— Ничего страшного. — Я отмахиваюсь от него. Ему не нужно видеть уже заживший порез на моей руке от разбитого стекла. Этого разговора я хочу избежать, все равно что ходить босиком по битому стеклу. Все это время Атлас пристально смотрит на меня. Как будто я позвала его, и он подошел не по своей воле.

— Тебе нужно перестать пялиться, — иронично говорит Атлас, бросая на меня свирепый взгляд.

— Почему? Потому что это твой фирменный прием? — Чувак, я не могу закрыть свой рот. Как будто он обладает силой вытягивать правду, и я выбалтываю все, что вертится у меня на кончике языка.

Атлас фыркает, выглядя более расстроенным, чем я когда — либо видела его. — Нет. Потому что люди, которые так смотрят на богов, постоянно умирают.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Атласа, склонив ее набок, как будто это может помочь мне лучше понять его. Он сбивает с толку. Он почти не разговаривает, но если и разговаривает, то только для того, чтобы дать непрошеный совет. Потом было время, когда он помог мне и защитил меня. Он также украл мою победу у меня из — под носа. Не имеет значения, что в конце концов я все отдала сама. Потом были эти чертовы танцы. Это была еще одна постановка? Пытался ли он флиртовать со мной так же, как с Эйлой? Только я чувствовала себя по — другому. Когда он улыбался ей, это было чертовски фальшиво. Или, может быть, он разыгрывал спектакль для меня. Что за Игру он затеял? Это для того, чтобы заморочить мне голову, чтобы дать себе преимущество в сложных ситуациях?

Я допиваю свой напиток. — Да, ну, это всего лишь вопрос времени, не так ли? Кроме того, почему тебя это волнует? Я — конкурент.

Атлас смещается, пока не оказывается рядом со мной. Жар его тела проникает сквозь рубашку, там, где его рука касается моей. Это невинное прикосновение, простое. Это не должно было привести к тому, что я превращусь в кучу кашицы. Я хочу прижаться к нему, прижаться лицом к его груди и вдыхать его аромат, пьянящую комбинацию кожи и мускуса, от которой у меня сводит пальцы на ногах и сжимаются бедра. Вместо этого я оглядываю комнату, притворяясь, что меня больше интересует вечеринка.